Евангелие от Марка, Глава 7, стих 26. Толкования стиха

Язычница — букв. «эллинка» (греч. Έλληνίς), для реальных условий мира Нового Завета весьма широкое обозначение, внутри бинарной оппозиции «эллин-иудей» характеризующее жительницу восточной половины Римской империи прежде всего по религиозному признаку, который и является содержательно релевантным для последующего повествования. Дополнительный признак — {стр 256} языковой; трудно сказать, с какой степенью определенности он имеется в виду.

Сирийская финикиянка (греч. Συροφοινίκισσα, текстологические варианты Συροφοίνισσα и Σύρα Φοινίκισσα, в ц. — слав. и синод, переводах «сирофиникиянка») — этническое обозначение, как кажется, специально предполагающее исторический опыт жителей Италии, которые изначально привыкли к тому, что финикийцы («пунийцы») — это карфагеняне в Северной Африке, и только позже должны были столкнуться с тем, что есть еще «сирийские» финикийцы. В самом деле, латинский этноним Syrophoenix — не редкость у латинских авторов (Lucil. XV, frg. 496–497; Juven. VIII, 159–160; Plin. Hist. Nat. 7, 201) и встречается также в латинских надписях в Италии и в Африке. Совсем иным был исторический опыт носителей греческого языка, и он не давал оснований для такого семантического казуса. Самый ранний и притом — вплоть до IV в. — одинокий случай употребления этнонима Συροφοινίκισσα (полностью, что особо важно, отсутствующего в бытовой лексике египетских папирусов) мы встречаем у Лукиана Deor. Conс. 4, где в сугубо юмористическом контексте обсуждается низкое происхождение Диониса, восходящее по материнской линии к «сирийскому финикийцу» Кадму; этот контекст делает оправданным нарочитое употребления сугубо неклассического словечка из обихода римских владык мира (так у нас остряк еще недавно мог бы употребить в аналогичном контексте лексему из социолекта советской администрации). У Диодора Сицилийского, грека, писавшего в Риме, определенный топоним поясняется как часть «финикийской Сирии» (или «сирийской Финикии» — της Φοινίκης Συρίας, XIX, 93, 7, в отличие от «ливийской», т. е. северо-африканской «Сирии», которую населяют, по Диодору, Λιβυφοίνικες); это словоупотребление понятно как учет потребностей римского читателя. Поэтому лексема, употребленная здесь, может рассматриваться как довод в пользу традиционной версии о Риме как локусе происхождения Мк. Ср. М. Hengel, Studies in the Gospel of Mark, London, 1985, p. 29; 97.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 140-141++

Столкновение И. Христа с фарисеями и книжниками кончилось не только соблазним последних, но и такими с их стороны намерениями, а быть может и действиями против Христа, что Он удаляется теперь к пределам Финикии, заселенной большею частию язычниками, и, как сообщает ев. Марк (24), намерен был здесь оставаться неизвестным, для чего и вошел в дом, а не ходил по городам и селениям, как этоделал в Галилее и Иудее. Семейство дома сего, вероятно, было еврейское и. верующее ¹.

Но и здесь И. Христос не мог утаиться. Услыша о Нем, одва женщина (συροφοίνισσα Мк. 26 от имени страны συροφοινικις;, χαναναία Мф. 22 от имени древних жителей Палестины, к которым принадлежали и финикияне), имевшая бесноватую дочь, пришла к Нему я припала к ногам Его, умоляя Его о помиловании. Как видится из дальнейшаго, женщина эта была язычница. Однакоже, очевидно, знакома была с верою израильтян и даже с их мессианскими ожиданиями, а равно слышала уже и об осуществлении этих ожиданий в лице великаго чудотворца Иисуса и, наконец, знала имя, коим величали Его иудеи, как Мессию: Сын Давидов.

Когда Господь Иисус Христос пришел в пределы Тирские и Сидонские, «услышала о Нем женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом, и, придя, припала к ногам Его; а женщина та была язычница, родом сирофиникиянка» (Мк. 7:25–26). Это была несчастная женщина. Любимая дочь ее страдала беснованием. Испробованы были все средства, чтобы вылечить ее; все было напрасно. Бедная мать готова прийти в отчаяние, как вдруг она слышит, что в ее стране появился Великий Пророк, сильный духом, могущественный, благостный, который исцеляет самые тяжелые недуги одним словом, одним взглядом, одним прикосновением. Снова надежда загорается в измученном сердце. Последняя надежда! Если и теперь она изменит, все кончено! Женщина идет к Спасителю. У нее нет выбора! Или здесь она вымолит исцеление дочери, или нигде! Она падает к ногам Господа и плачет жгучими слезами последней надежды. Ах эти слезы любви, страдающей страданием близких! Но Господь молчит. Плачущий над чужими страданиями, Он теперь безучастен, неподвижен. Обезумев от разочарования, женщина удваивает мольбы, вкладывая в них всю горечь наболевшего сердца, всю силу своего страдания.  

Узнала о Его приближении к Финикии одна женщина и вышла к Нему из тех мест, как говорит Евангелист Матфей. Выражение Евангелиста — выйдя из тех мест — дает повод предполагать, что встреча ее с Иисусом произошла в то время, когда Иисус не дошел еще до Финикии. Женщина та была язычница, сирофиникианка, как говорит Евангелист Марк (7, 26}}}), но, несомненно, знакомая с иудейской верой, так как назвала Иисуса Сыном Давидовым. По сказанию Евангелиста Матфея, она была хананеянка. Сирофиникианами назывались жители Финикии, составлявшей часть Сирии; хананеянами же назывались все народы, населявшие Палестину и оттесненные к северу евреями, перешедшими из Египта.

Исцеление дочери хананеянки

Женщина эта, увидев Иисуса, издали кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова (Мф. 15:22—23). Это молчание не было, конечно, следствием равнодушия к страданиям кричавшей и ее дочери, но было испытанием ее веры. А она, не смея еще приблизиться к Иисусу, продолжала кричать и молить Его, надеясь, что будет услышана. Она так неотступно и громко молила об исцелении своей дочери, что Апостолы подошли к Иисусу и просили Его отпустить ее.

Желая продолжить испытание веры хананеянки, Иисус сказал Апостолам: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. Слова эти нельзя понимать буквально, так как Сам Иисус много раз говорил, что Царство Его, Царство Божие на земле, вместит в себе все народы земли, а не одних только евреев; посылая, после Воскресения Своего, Апостолов на проповедь, Он послал их благовествовать всему миру, а не одним только евреям. Но так как евреи были избранным народом и пришествие Избавителя было обещано им, а не другим народам, то понятно, что и весть о приближении Царства Божия должна была быть объявлена прежде всего евреям. В этом смысле и надо понимать слова Иисуса о том, что Он послан только к погибшим овцам дома Израилева. Он послан спасти прежде всего евреев, а затем и всех прочих людей, населяющих землю, а так как спасение евреев еще не совершилось и ими окончательно еще не отвергнуто, то обращение язычников казалось преждевременным.

Постепенно приближаясь к Иисусу, хананеянка наконец подошла к Нему и, по словам Евангелиста Марка, припала к ногам Его... и просила Его, чтобы изгнал беса из ее дочери (Мк. 7:25, 26). Она... кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне (Мф. 15:25). Иисус все еще испытывал ее веру и молчал, а затем на неотступную мольбу ее ответил: Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам (Мф. 15:26).

Это–женщина-язычница из Хананеев, которые жили в Палестине до завоевания сей земли Иисусом Навином для Евреев. Называется она Сирофиникиянкой потому, что Хананеи, когда Иисус Навин завоевал у них Палестину, во множестве переселились на север ее –в Сирию и Финикию. „Смотри, замечает при этом Златоуст, язычники сами идут ко Христу; а иудеи и пришедшего к ним гонят Его». И моляше (просила) Его, да беса изженет (чтобы изгнал беса) из дщере (дочери) ея (о бесноватых чит. в объясн. Мк. 1:23 Что бесы входят в людей и мучают их, в это верили и язычники). Из этого видно, что женщинам Хананеянка, вместе с уверовавшими иудеями, верила, что Иисус есть именно явившийся Мессия. Она могла знать это, потому что, как говорится у еванг. Матфея (Мф. 4:24), слух о И.Христе прошел по всей Сирии. У еванг. Матфея здесь сказано, что И. Христос не отвечал женщине ни слова, так что ученики просили Его за нее. „Что значит этот необыкновенный поступок Господа? вопрошает св. Златоуст. Иудеев и злословящих Он призывает, и искушающих не оставляет; а ту, которая сама приходит к Нему, просит и молит Его, которая не знала ни закона, ни пророков, и между тем показывает такое благочестие, Он не удостаивает даже ответа?» Господь поступает так, чтобы обнаружить пред другими, какую веру имеет Хананеянка (Феоф.). Отпусти ю (ее), т. е. скажи ей что-либо в успокоение или исполни ее просьбу, или откажи. Яко вопиет вслед нас (потому что кричит за нами), т. е. усиленно, неотступно просить.

После этого речь идет опять о чудесах, но первое чудо, исцеление бесноватой дочери Сирофиникиянки (Мк. 7:24–30), по смыслу совершающегося, тесно связано со спором о законе. Иисус перенес Свое служение за пределы Галилеи (ст. 24, ср. ст. 31). Страна – языческая, но слава Его проникла и сюда (ст. 24), и к Нему за помощью обращается жена – язычница. Отказывая ей в исцелении ее дочери, Иисус стоит на почве Ветхого Завета: для правоверного иудея язычники были те же псы, т.е. нечистые животные (ст. 27). Женщина не возражает, но она просит о том, чего не лишены и псы. «Так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей» (ст. 28). И Господь идет навстречу. Он исполняет ее просьбу (ст. 29–30): διὰ τοῦτον τὸν λόγον – за это слово, за то, что она согласилась для язычников на положение псов. Внутренняя связь этого чуда со спором о законе не подлежит сомнению. Господь не отменяет Ветхого Завета как основания религиозной жизни. Исцеляя бесноватую, Он делает это только потому, что ее мать смиренно признает религиозное преимущество иудейства. Мы видели, что и очистившегося прокаженного Иисус послал показаться священнику (Мк. 1:44). Но Ветхий Завет – только исходная точка. Эта исходная точка остается далеко позади. Фактически, Иисус отменяет ограничения, связанные с религией закона. Отмена есть дело любви. В контексте Мк. исцеление дочери сирофиникиянки имеет значение фактической иллюстрации к суждению о том, что оскверняет, и о том, что не оскверняет человека. Здесь тоже речь идет о чистом и нечистом.

Женщина, обратившаяся к Нему с просьбой изгнать беса из ее дочери, была язычницей (буквально: «гречанкой», по в Новом Завете язычники называются греками вне зависимости от их национальной принадлежности). Затем сообщается и ее национальность: она была сирийской финикиянкой. Такое уточнение необходимо, потому что были и другие финикийцы – из Карфагена.