Евангелие от Марка, Глава 6, стих 44. Толкования стиха

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 132++

Когда, по повелению Иисуса, стали собирать остатки хлеба, то наполнили ими двенадцать коробов. Коробами назывались те корзины, которые евреи брали с собой в путешествие вместо походных сумок, для хранения пищи. Как бы малы ни были эти короба, во всяком случае, двенадцать коробов нельзя было наполнить пятью хлебами, разломанными на куски, если бы количество этих кусков не было чудесным образом умножено.

Желание народа провозгласить Иисуса царем

Чудо поразительное, совершенное на глазах многотысячной толпы! Чудо, которое эта толпа не только видела, но и чувствовала, и в наличности которого не имела ни малейшего повода сомневаться! Впечатление, произведенное им на окружавшую Иисуса толпу, было громадно, и под влиянием его все заговорили: это истинно Тот Пророк, Которому должно придти в мир (Ин. 6:14), то есть Мессия... (см. толкование Ев. от Иоанна)

У всех четырех рассказчиков фигурирует одна цифра, обозначающая количество людей: около пяти тысяч. При этом Марк, Лука и Иоанн говорит о том, что евших было около пяти тысяч «мужей» (Мк. 6:44; Лк. 9:14; Ин. 6:10); Матфей выражает то же самое формулой «около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей» (Мф 14.    21). Если бы мужья пришли со своими женами и детьми, можно было бы предположить, что общее число евших значительно превышало пять тысяч. По крайней мере, один ребенок (παιδάριον), — тот самый, который предусмотрительно взял с собой (или кому родители дали) пять хлебов и две рыбы, — присутствует в рассказе Иоанна. О других детях и о женщинах мы ничего не знаем, однако их упоминание у Матфея и использование слова «мужей» (то есть мужчин) всеми четырьмя Евангелистами говорит о том, что женщины там тоже были.
Патриархальная культура Израиля того времени не предполагала, что женщины в больших количествах будут покидать свои дома и следовать, тем более вместе с детьми, за своими мужьями. Традиция семейных выездов или выходов на природу появилась значительно позже. Во времена Иисуса женщины с детьми преимущественно сидели дома, в то время как их мужья работали и были вовлечены в разного рода социальную активность. Несмотря на это, мы постоянно видим женщин в толпе вокруг Иисуса. Незадолго до рассказа об умножении хлебов Лука говорит, что когда Иисус «проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие», помимо двенадцати с Ним постоянно были «некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней... и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк. 8:1-3).

А с женщинами и детьми было, вероятно, около или более 10 тысяч. Это чудо насыщения 5000 человек пятью хлебами произвело особенное впечатление на свидетелей его, так что, как пишет еванг. Иоанн, они признали Христа за Мессию и хотели как-нибудь нечаянно взять Его и сделать царем (Ин. 6:14, 15 ст.).

Из ст. 31 получается впечатление, что Иисус отсылает учеников одних. Но дальнейшее показывает, что Иисус пребывает с ними (ср. 33–34). Удалясь в пустыню от мира, ученики противостоят миру вместе с Иисусом. Отношение масс – то же, что и раньше (ср. ст. 33 и 1:37). Ст. 31 даже по форме возвращает нас к Мк. 3:20. Неизменно и отношение Иисуса к массам. Как в начале служения Иисус послушался зова, дошедшего до Него через учеников, и отправился с проповедью в ближние города и села в сознании, что Он «для того пришел» (Мк. 1:38), – так и тут, движимый состраданием к «овцам без пастыря», Он начинает учить народ (ст. 34). Такова обстановка, в которой совершается насыщение пяти тысяч и другие чудеса (Мк. 6:35–56). Она еще раз подчеркивается при описании чудес. После насыщения Господь отсылает учеников (ст. 45), но и Сам, отпустивши народ, уединяется ради молитвы от учеников (ст. 46–47). Народ, подвигнутый чудом, в массах стремится к Иисусу и несет к Нему имеющих нужду в исцелении (ст. 54–56). Тем не менее, и тут главные чудеса происходят перед учениками. Относительно хождения по водам (ст. 48–51) это ясно: других свидетелей чуда не было. Но и в насыщении пяти тысяч (ст. 35–44) действительными свидетелями чуда были только они. Только им было известно, какое количество пищи они с собой захватили, и какой денежной суммой они располагали. Чудо насыщения предваряется разговором Господа с учениками (ст. 35–38), и исполнителями чуда Господь делает, опять-таки, учеников (ст. 39–41). Значение чудес для учеников вытекает из таких подробностей, как, например, в ст. 48: «Около четвертой стражи ночи подошел к ним, идя по морю, и хотел миновать их». Эта последняя черточка «хотел миновать их», напоминает рассказ о явлении Воскресшего эммаусским ученикам. Господь тоже делал «вид, что хочет идти далее» (Лк. 24:28). А в рассказе о насыщении в Ин. мы читаем, что Господь предложил Филиппу вопрос о хлебах, «испытывая его» (Мк. 6:6). Так привлекается внимание и обостряется восприятие. Что ученики в воспитании нуждались, евангелистом сказано прямо. Изумление, которое в них вызвало хождение по водам, сопровождается замечанием писателя: «Они не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено» (ст. 51–52). Этим замечанием он недвусмысленно показывает, что понимает чудеса как воспитательное средство для размягчения окамененного сердца учеников. Мы видим, что с каждым днем Господь употребляет средства всё более и более действительные. За воскрешением умершей совершаются прямые изъятия из законов природы: создание новой материи и изменение закона тяготения. Но цель воспитания всё еще не достигнута.

И всем пяти тысячам хватило хлеба и рыбы, все наелись досыта, и еще осталось двенадцать корзин остатков – гораздо больше, чем было вначале!

Но что же все-таки произошло? Нам более или менее понятны чудеса исцеления, ведь врачи тоже лечат, просто Иисус лечит успешнее. Были тогда и экзорцисты, изгонявшие бесов. Иисус делал это быстрее и легче и всегда с успехом. Но каким образом умножился хлеб? Неоднократно предпринимались попытки рационального объяснения того, что произошло. Гиперкритики утверждали, что число людей, евших хлеб, сильно преувеличено, как часто бывает в народных рассказах (ср. один прокаженный у Марка и десять у Луки; один иерихонский слепой у Марка и два у Матфея; количество убитых Иродом вифлеемских младенцев, согласно церковной традиции, в несколько раз превосходит количество всех жителей этого городка). Другие толкователи видели в насыщении своего рода евхаристию, где каждому достался крошечный кусочек. Кое-кто допускал, что имело место чудо, но «чудо пробуждения человечности»: дескать, у некоторых в толпе были припасы и, когда ученики отдали собственный хлеб, остальные тоже развязали свои мешки и поделились с соседями. Во в рассказе Марка нет никаких оснований для подобных утверждений.

В Ветхом Завете есть несколько отчасти похожих рассказов. Известно, что не убывали мука и масло у сарептской вдовы (3 Цар. 17:11-16), пророк Елисей тоже умножил масло в кувшине другой вдовы (4 Цар. 4:1-7), тот же пророк накормил двадцатью ячменными хлебцами сто человек (4 Цар. 4:42-44). Но самое большое сходство, не столько в деталях, сколько в духовном смысле события, видно в рассказе о чудесном насыщении народа Израиля манной в пустыне.

Из этого рассказа мы вряд ли узнаем, как Иисус это сделал, но мы узнаем нечто очень важное о Нем самом. Иисус предстает как новый Моисей, но Он превосходит его, о чем прямо говорится в Ин. 6:32-33. Об этом свидетельствует даже тот факт, что здесь пищи осталось целых двенадцать корзин, в то время как манны нельзя было собрать больше, чем человек мог съесть. Кроме того, в еврейской традиции манна, данная через Моисея, стала символом Торы, то есть Закона Моисея. Так и Иисус, прежде чем дать народу изобилие пищи, сначала их многому учил, то есть духовно насыщал Своим учением.

Как уже было сказано выше, это событие могло произойти перед Пасхой, а согласно традиции, манна была дарована в те дни, когда разрешалось есть Пасху тем, кто по какой-то причине не смог сделать этого в положенный срок. Как Бог, спасая Свой народ от рабства, насыщает его в пустыне, так и Помазанник, приход которого, согласно народным верованиям, ожидался на Пасху, спасает народ от рабства у греха и тоже насыщает его в пустыне, тем самым предваряя эсхатологический мессианский пир.

Конечно же, христиане, слушая или читая этот текст, не могут не увидеть параллели с рассказом о последней трапезе Иисуса. Там те же слова: «взял, поблагодарил, разломал, дал». Так проходила и евхаристия в ранней Церкви: христиане сидели за столом, а диаконы обносили их евхаристическим хлебом. Евангелист Иоанн прямо связывает рассказ о чудесном насыщении с установительными словами евхаристии (Ин. 6:51).

Обычно рассказы о чудесах Иисуса заканчиваются тем, что толпа выражает изумление и восторг. Здесь нет ничего подобного, создается впечатление, что никто ничего не заметил, даже ученики, разносившие пищу, потому что ниже, в ст. 52, будет сказано, что они не поняли значения этого чуда. Это еще раз говорит о том, что само по себе чудо не является источником веры, человек способен просто не заметить его, каким бы великим оно ни было.

О попытках символического истолкования чисел см. коммент. на. 8:1-10.

И когда все насытились, то Христос с целию не только показать Своим ученикам, что в действительности совершилось, но и дать им также наглядное наставление, что расточительность даже чудесной силы совершенно чужда божественному домостроительству, повелел им собрать оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. Благодаря правильному расположению народа, видно было, что тут насыщено было около пяти тысяч человек, не считая женщин и детей, и однакоже, после всего этого было наполнено двенадцать корзин тем, что осталось от них не съеденным.