Деяния апостолов, Глава 7, стих 30. Толкования стиха

Чтобы потом защитить себя от нарекания в оскорблении Моисея и его закона, он долго останавливается на этой великой ветхозаветной личности (ст. 20–43), стараясь изобразить все свое уважение как к Моисею, так и к данному чрез него закону.

В особом смотрительстве Божием о спасении и судьбе Моисея уже высказывается его особенное предназначение (ст. 20–22). Стефан указывает, что Моисей, еще будучи при дворе Фараона, уже предугадывает, – конечно, размышляя о чрезвычайных обстоятельствах своей жизни, – это свое назначение – быть избавителем своего народа от египетского ига (ст. 25). Затем личность Моисея вполне оценивается по своему достоинству и значению, когда начинается изображение его призвания Богом к делу избавления Израиля (ст. 30–35) и самое избавление и ведение им Израиля в землю обетованную со многими знамениями и чудесами (ст. 36). Чтобы еще более выразить достоинство Моисея, Стефан указывает в нем прообраз Мессии, собеседника ангелов и посредника между Богом и Израилем (ст. 37–38). Уже этим вполне высказывается все уважение Стефана к закону Моисееву. Но еще более высказывается оно в названии этого закона живыми словами (ст. 38).

Но эта речь есть в то же время и обличительная. Нельзя не заметить при чтении ее, что Стефан старается где только можно противопоставить благодеяния спасающего Бога и неблагодарность, неверие израильтян. Так, еще в жизни патриархов он указывает на терпение Иосифа от зависти своих братьев, праотцев израильского народа (ст. 9). В Египте потомки этих сынов Иакова отвергают спасающую их руку Моисея (ст. 25–28, 35). В пустыне они отвергаются от Моисея и Бога (ст. 39–43).

 πληρωθέντων έτών τεσσεράκσντα (когда исполнилось сорок лет) — упоминания о сорока годах в ВЗ нет, см. комм, к. 7:23 и. 1:3.

τοΰ όρους Σινα (горы Синай) — ср. Исх. 3:1. В ВЗ название этой священной Божьей горы существует в двух формах: Хорив (חרב) и Синай (סיני). Во Второзаконии название горы всегда Хорив (за исключением. 33:2), в остальных частях Пятикнижия — как правило, Синай. В Исх. 3:1 (ив еврейском оригинале, и в Септуагинте) стоит “Хорив”. Где находилась гора, доподлинно не известно, скорее всего на юге Синайского полуострова. Традиционная идентификация Хорива и Синая опирается на сопоставление Исх. 3:12, Втор. 1:6 (и др.) с Исх. 19:11-25. Локализация Священной горы там, где мы находим ее на современных картах была сделана не раньше конца IV в. В НЗ Синай упоминается дважды: здесь и в Гал. 4:24 сл.

έν φλογΐ πυρός (в пламени огня) — таково чтение א В D gig ЗЛ и др., однако в некоторых рукописях (напр., ф74 А С vg. и др.) стоит έν πυρί φλογές (“в огне пламени”). В обоих случаях родительный падеж представляет собой характерный для библейского греческого языка genetivus qualitatis (MHTlll, 212 сл.; Bl.-Debr. § 165). Принципиальной разницы в двух рукописных вариантах (“огненное пламя” и “пламенеющий огонь”) нет. См. их обсуждение в Р. Katz, “έν πυρι φλογός”, ZNW46 (1955), 133138 . Выражение έν πυρί φλογός (с таким же вариантом, как и в Деян: έν φλογν πυρός) встречается в 2 Фес. 1:8 (где Иисус является как судья над теми, кто отказывается признать Бога и принять благовествование об Иисусе).

βάτου (тернового куста, возм., в терновом кусте) —

в Септуагинте (Исх. 3:2) стоит έκ τοΰ βάτου (“из тернового куста”, др.-евр. מתוך הסנה), что точно передает оригинал: в Исх. 3:2 ангел является в пламени, а только затем говорится, что куст охвачен огнем, но не сгорает. В принципе, в Деяниях конструкцию из нагроможденных родительных падежей можно перевести вместе с русскими переводчиками как “в пламени горящего тернового куста” (Синодальный перевод), “в пламени горящй купины” (епископ Кассиан), “в пламени горящего терна” (Кузнецова) (ср. NRSV: “in the Паше of a burning bush”, ВС IV: “in the Пате of the fire of the bush”, Schneider: “in der Flamme eines brennenden Dombusches), но возможно (и мне это представляется предпочтительным), вместе со славянским переводом понимать “в пламенеющем огне” как характеристику ангела, а род. пад. “тернового куста” как обозначение места: “в пламени огнене в купине” (ср. AV: “in а flame of a fire in a bush”, а также аналогичные переводы Лютера, Хенхена, Барретта).

По исполнении сорока лет: см. прим. к ст. 23. Событие, которое здесь изображается, описано Моисеем в Исх. 3. Стефан изображает его кратко, с некоторыми особенностями. – В пустыне горы Синая: в пустыне, в которой находится гора Синай. В книге Исхода местом события называется гора Хорив, а не Синай, но это различие не важное. В указанной пустыне из каменистой и гористой почвы возвышаются над другими – в северной стороне гора Синай (самая высокая из всех окружающих ее), в южной – гора Хорив, обе – как высшие вершины одного горного хребта. Кажется, Хорив было общим названием всей этой группы гор, Синай же – название одной возвышенности этой группы. В истории законодательства и вообще в Ветхом Завете при упоминании о месте законодательства называются то Хорив, то Синай, в Новом же Завете и у Флавия обыкновенно называется Синай.

– Ангел Господень: ангел Иеговы. Так как сей ангел далее называет себя Богом и говорит во имя Божие, равно как и в других местах, то по справедливости видят в этом ангеле – Ангела великого совета (Ис. 9:6), Слово Божие, второе лицо достопоклоняемой Троицы, по исполнении временем воплотившееся в лице Господа Иисуса Христа, а до воплощения являвшееся при особенно важных событиях в образе Ангела и руководившее к познанию Его, как Бога истинного от Бога истинного (Злат. и Феофил.).

– В пламени горящего (но не сгорающего, Исх. 3:2) тернового куста: огонь, горевший в терновом кусте, но не сжигавший его, был очевидно не естественный, но сверхъестественный огонь; куст горящий, но не сгорающий, был символ жестоко угнетаемого, но от угнетения не уничтожающегося народа еврейского в Египте.

Схваченный и приведенный на суд Стефан в длинной защитительной речи рассказал историю избрания народа израильского от Авраама до Моисея и измену Израиля Богу в самой пустыне, когда предки их служили богу Ремфану, и в заключение напомнил, что они, как потомки тех отступников от Бога, и сами явились противниками Духа Святого, убив предсказанного древними пророками Праведника.

...Но первые попытки Моисея вывести свой народ из земли порабощения были отвергнуты народом и только через 40 лет Ангел снова послал его избавить еврейский народ. Между тем, этот же Моисей предсказал им появление пророка, подобно ему, и повелел Его слушать. Но как не слушали самого Моисея его современники, и как их потомки не слушали пророков и даже их гнали и убивали, так и современные Стефану евреи не слушали Праведника, о котором предсказали те пророки, и даже убили Его.

Следовательно, цель Стефана состояла в том, чтобы исторически показать, что евреи всегда оказываются противниками тех лиц, которые Самим Богом посылаются для их спасения.

Перводиакон Стефан в речи своей сообщает, что Моисей, воспитываясь при дворе царя египетского, был научен всей египетской премудрости. Это сообщение основано на устном предании еврейского народа и может быть подтверждено как тем соображением, что египетские цари, принадлежа к касте жрецов, действительно обладали высшими научными сведениями, так может быть подтверждено и тем обстоятельством, что Моисей в своих книгах обнаружил не только высшую богодуховенную мудрость, но и обширное и глубокое знакомство с разного рода современными науками и искусствами.

Явившийся в пустыне Моисею, как в книге Исход (Исх. 3:2), называется ангелом Господним, но из древнейшего рассказа книги Исхода, а также книги Деяний видно, что Ангел завета, Сам Господь, второе лицо Пресвятой Троицы. Говоря о Моисее, святой Стефан, как бы в опровержение обличавших его в хуле на Моисея, изображает великого законодателя самыми яркими красками. Так не говорят о людях, которых презирают или даже считают обыкновенными людьми. Замечание же об отвержении Моисея народом, к которому он пришел для спасения, должно было привести евреев к той же мысли, которую Стефан высказал в конце речи: «Вы присно Духу Святому противетися» (стих 51). Здесь откровение, данное Моисеем одним евреям, у Стефана простирается на весь народ и даже на все потомство еврейского народа: «Якоже отцы, – говорит Стефан, – тако и вы».