Деяния апостолов, Глава 7, стих 23. Толкования стиха

Чтобы потом защитить себя от нарекания в оскорблении Моисея и его закона, он долго останавливается на этой великой ветхозаветной личности (ст. 20–43), стараясь изобразить все свое уважение как к Моисею, так и к данному чрез него закону.

В особом смотрительстве Божием о спасении и судьбе Моисея уже высказывается его особенное предназначение (ст. 20–22). Стефан указывает, что Моисей, еще будучи при дворе Фараона, уже предугадывает, – конечно, размышляя о чрезвычайных обстоятельствах своей жизни, – это свое назначение – быть избавителем своего народа от египетского ига (ст. 25). Затем личность Моисея вполне оценивается по своему достоинству и значению, когда начинается изображение его призвания Богом к делу избавления Израиля (ст. 30–35) и самое избавление и ведение им Израиля в землю обетованную со многими знамениями и чудесами (ст. 36). Чтобы еще более выразить достоинство Моисея, Стефан указывает в нем прообраз Мессии, собеседника ангелов и посредника между Богом и Израилем (ст. 37–38). Уже этим вполне высказывается все уважение Стефана к закону Моисееву. Но еще более высказывается оно в названии этого закона живыми словами (ст. 38).

Но эта речь есть в то же время и обличительная. Нельзя не заметить при чтении ее, что Стефан старается где только можно противопоставить благодеяния спасающего Бога и неблагодарность, неверие израильтян. Так, еще в жизни патриархов он указывает на терпение Иосифа от зависти своих братьев, праотцев израильского народа (ст. 9). В Египте потомки этих сынов Иакова отвергают спасающую их руку Моисея (ст. 25–28, 35). В пустыне они отвергаются от Моисея и Бога (ст. 39–43).

 τεσσερακονταετής χρόνος (сорокалетний период) —

т.е. когда ему исполнилось полных сорок лет. В ВЗ не сказано, сколько лет было Моисею в этот момент, но раввинистическая традиция делит его стодвадцатилетнюю жизнь на три периода по сорок лет. О значении числа “сорок” см. комм, к. 1:3.

Когда исполнилось ему сорок лет: в книге Исхода точно не означен возраст Моисея в это время, а сказано просто – спустя много времени, когда он вырос (Исх. 2:11). Указание Стефана основывается на предположении, что 120-летняя жизнь Моисея (о чем упоминается во Втор. 34:7) разделяется на три периода, по 40 лет каждый: первые 40 лет он жил при дворе Фараоновом, вторая – в стране Мадиамской (ср. Исх. 7:7), последние сорок лет предводил евреями в пустыне (ср. Исх. 16:35; Чис. 14:33 д. Чис. 33:38) до прихода их к земле обетованной (у Лихтфуда). Сему преданию, отчасти основывающемуся и на сказаниях Пятикнижия, следует Стефан и здесь и далее – ст. 30 и 36.

Возраст Моисея при его вступлении на служение определяется с точностью, чтобы указать, что в нем всяческая полнота сил вполне соответствовала и тому понятию о способности к делу, которое имели древние народы, у которых важнейшим обучением был жизненный навык, дававшийся, конечно, нескоро, почему в правители народные избирались преимущественно старцы. У евреев достаточным возрастом для общественного служения считался 30-летний возраст; однако более важные служения поручались старейшинам. Всего Моисей жил 120 лет (см. Втор. 34:7), из которых 40 лет он провел в стране Мадиамской (см. Исх. 7:7) и 40 лет в странствованиях по пустыне с евреями (ср. Исх. 16:35; Числ. 14:38; Деян. 7:36). Значит, он выступил на свое служение именно в 40 лет. Замечательно сказание о том, что Моисей, так сказать, по влечению своего сердца вздумал посетить собратьев своих, евреев, от которых он, вероятно, был удаляем намеренно или своим положением живущего при дворе фараона, тем более что в Египте и вообще раздельность народных классов была великая, так что многие после соприкосновений с людьми низших слоев должны были совершать разного рода омовения, очищения и даже бритье волос, чтобы презираемая нечистота не могла никак приразиться к мнимо чистым.

Схваченный и приведенный на суд Стефан в длинной защитительной речи рассказал историю избрания народа израильского от Авраама до Моисея и измену Израиля Богу в самой пустыне, когда предки их служили богу Ремфану, и в заключение напомнил, что они, как потомки тех отступников от Бога, и сами явились противниками Духа Святого, убив предсказанного древними пророками Праведника.

...Но первые попытки Моисея вывести свой народ из земли порабощения были отвергнуты народом и только через 40 лет Ангел снова послал его избавить еврейский народ. Между тем, этот же Моисей предсказал им появление пророка, подобно ему, и повелел Его слушать. Но как не слушали самого Моисея его современники, и как их потомки не слушали пророков и даже их гнали и убивали, так и современные Стефану евреи не слушали Праведника, о котором предсказали те пророки, и даже убили Его.

Следовательно, цель Стефана состояла в том, чтобы исторически показать, что евреи всегда оказываются противниками тех лиц, которые Самим Богом посылаются для их спасения.

Перводиакон Стефан в речи своей сообщает, что Моисей, воспитываясь при дворе царя египетского, был научен всей египетской премудрости. Это сообщение основано на устном предании еврейского народа и может быть подтверждено как тем соображением, что египетские цари, принадлежа к касте жрецов, действительно обладали высшими научными сведениями, так может быть подтверждено и тем обстоятельством, что Моисей в своих книгах обнаружил не только высшую богодуховенную мудрость, но и обширное и глубокое знакомство с разного рода современными науками и искусствами.

Явившийся в пустыне Моисею, как в книге Исход (Исх. 3:2), называется ангелом Господним, но из древнейшего рассказа книги Исхода, а также книги Деяний видно, что Ангел завета, Сам Господь, второе лицо Пресвятой Троицы. Говоря о Моисее, святой Стефан, как бы в опровержение обличавших его в хуле на Моисея, изображает великого законодателя самыми яркими красками. Так не говорят о людях, которых презирают или даже считают обыкновенными людьми. Замечание же об отвержении Моисея народом, к которому он пришел для спасения, должно было привести евреев к той же мысли, которую Стефан высказал в конце речи: «Вы присно Духу Святому противетися» (стих 51). Здесь откровение, данное Моисеем одним евреям, у Стефана простирается на весь народ и даже на все потомство еврейского народа: «Якоже отцы, – говорит Стефан, – тако и вы».