Деяния апостолов, Глава 4, стих 16. Толкования стиха

Таким образом общество верующих (имея членов своих и в других местах Палестины), в Самарии и Галилее (Деян. 9:31), с каждым днем возрастало в Иерусалиме. Вскоре стали переходить в него сами священники Иудейские (Деян. 6:7). Синедрион не захотел более оставлять без внимания дело христианства. Когда Петр и Иоанн, исцелив хромого при храме, проповедывали потом народу о Христе распятом и воскресшем, силой Которого совершили исцеление, священники, с последователями секты саддукейской, взяли их под стражу, с тем, чтобы на утро представить их Синедриону. В следующий день действительно они были представлены Синедриону вместе с исцеленным. Здесь заседали те же Анна и Каиафа, которые судили и Иисуса. Апостолов спросили, какой силой или чьим именем вы сделали это? может быть, не ожидая, чтобы они осмелились говорить и пред Синедрионом так же открыто, как пред простым народом. Однако же апостолы, не обинуясь, объявили, что хромой лежавший при храме, ими восставлен именем Иисуса, распятого ими, т. е. по определению Синедриона, и прибавили, что сей Иисус, как и Сам Он объявил им, точно есть камень, пренебреженный зиждущими, но сделавшийся главою угла. Их узнали: Иоанн был знаком одному из архиереев. Смелость их удивила членов Синедриона. Однако же чуда отрицать было нельзя. Народ был на их стороне, поелику не был расположен к Саддукеям. Итак, положили только воспретить им, чтобы они не проповедывали более ни одному человеку «о имени сем». Петр и Иоанн отвечали, что им более надобно слушаться Бога, нежели людей; им только пригрозили и отпустили с тем же.

Мужество и решительная, твердая уверенность, с которыми апостолы предложили свидетельство о Христе, уже сами по себе произвели такое впечатление на судей, что они удивились и на первый раз не нашлись, что сказать. Их удивление увеличилось, когда они приметили, что подсудимые – люди некнижные и простые, среди которых учители народа так не привыкли встречать противодействие себе. Внимательно всматриваясь в подсудимых и соображая в уме своем, чтó бы это значило, они, наконец, припоминают, что эти самые личности принадлежали между другими к тесному кругу учеников Христовых. Вероятно, эта догадка выяснила пред ними все дело в его настоящем виде, и, разумеется, злоба их к имени Иисуса вскипела теперь снова и еще с большей силой. Но исцеленный, который тут же был при апостолах, стоял как молчаливое и неопровержимое подтверждение истинности апостольского свидетельства. Тогда, выслав вон подсудимых, совещаются, как им поступить. Противники Христа сами пред собою прямо высказывают, что правда на стороне подсудимых. Однако же, призвав апостолов, они строго запрещают им говорить и учить о имени Иисуса. Но апостолы отвечали: суди́те, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали (ст. 19–20).

Апостолы непосредственно от Самого Христа получили назначение быть свидетелями Его во всем мире и прежде всего в Иерусалиме. Но Христос же некогда сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят соблюдать вам, соблюдайте и делайте (Мф. 23:2–3). Итак, не только во имя прежних своих чисто иудейских понятий и верований, но и на основании этого учения Господа о продолжении на некоторое время ветхозаветного порядка вещей и при открытии Нового Завета апостолы должны были оказывать повиновение синедриону, как блюстителю этого порядка. Таким образом, от апостолов одновременно требовалось исполнение двух обязанностей, которые находились в таком отношении между собою, что, исполнивши одну, они нарушали другую. Апостолы, однако, не задумывались над тем, как выйти из этого затруднения. Они спокойно и твердо высказывают, что в данном случае они не могут быть послушными, так как должны исполнить высшее повеление – повеление Самого Бога. С другой стороны, собственная совесть их не дозволяла им молчать, скрывать истину относительно того, в чем они твердо и несомненно убеждены на основании опыта.

– Что нам делать с этими людьми и пр.: по воскресении Господом Лазаря подобным же образом рассуждали члены синедриона между собой, что им делать с Иисусом (Ин. 11:47 и д.); тогда превозмог совет Каиафы – пожертвовать одним человеком для сохранения целой нации, несмотря на то, что с глазу на глаз в тайном совещании они не отвергали действительности чудес Господа, как не отвергают и теперь действительности совершенного апостолами. Но теперь приговор их мягче, может быть потому, что не считали они апостолов такими опасными возмутителями народа, каким считали (ошибочно) Господа Иисуса, может быть потому, что сильная нерешительность овладела ими после того, что случилось по распятии Господа до сего дня, из чего о некоторых, по крайней мере, событиях они не могли не знать. Что такое в самом деле делается перед их глазами? Вопрос, над которым может быть с тех пор серьезнее задумались некоторые члены, отголоском чего может быть можно было почесть одного из уважаемых членов синедриона – Гамалиила (ср. Деян. 5:34 и д.). Вспомним и об Иосифе Аримафейском с Никодимом; не опустим из внимания и того обстоятельства, что об особенной деятельности фарисеев здесь не упоминается, тогда как в собраниях синедриона против Господа они особенно были деятельны. Не поколебались ли они, по крайней мере, некоторые из них, относительно дела Христова, и не это ли, между прочим, было причиной их нерешительных действий против апостолов?

Рассуждение членов синедриона очень откровенное: они признают чудо лишь по необходимости, потому что знают, что в Иерусалиме все его признают как явное, но им не хочется выразить свое признание, так как, признавая чудо, нужно воздать должное и той силе, которой оно совершено, т.е. признать Мессией Иисуса, Которого они между тем приговорили к смерти: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим (Ин. 19:7). Сознаться во лжи своего приговора — это было бы наилучшим исходом, но гордость и ожесточение не позволяли им сделать это. И вот, они вопрошали друг друга: что нам делать с этими людьми ? Прежде они спрашивали (по воскрешении Иисусом Христом Лазаря): что нам делать с Иисусом? — и Каиафа решил, что лучше погубить одного, нежели погибнуть всем (см. Ин. 11:50). Теперь, очевидно, не виделось такой опасности, как тогда. Некоторые толковники более спокойное отношение к апостолам, нежели к Иисусу Христу, объясняют и тем, что теперь в синедрионе более господствовали саддукеи, так что фарисеев как бы и не заметно, между тем фарисеи и были особенно ярыми противниками Иисуса Христа, Которому тогда и подобало пострадать, чтобы войти в славу Свою. Апостолам же предстояли еще великие труды благовестия, а потому Божественный Промысел охранял их, и как он заграждал уста львов при виде беззащитного Даниила, так делал сдержанными целое сонмище судей перед одинокой парой скромных апостолов, говоривших лишь о том, что бесконечно превыше тех суетных мелочей жизни, которыми наполнялось время и интересы самолюбцев и плотоугодников-саддукеев, из которых многие говорили: станем есть и пить, ибо завтра умрем! (1 Кор. 15:32: ср. Лк. 12:19).

Отданные под стражу священниками и призванные к ответу перед синедрионом апостолы, по внушению Духа Святого смело говорят о совершении ими благодеяния хромому силою распятого иудеями Христа, Который, таким образом, является «краеугольным камнем», хотя и был отвергнут строителями. На запрещение проповедовать об имени Иисуса апостолы отвечают, что считают лучшим повиноваться Богу, нежели людям.В речи к синедриону апостол повторяет то же указание на исцеление хромого силою распятого ими Иисуса и приводит пророчество о камне краеугольном (Пс. 117:22–23), то самое, которое приводил и Иисус Христос, когда предсказывал Свою смерть (Мф. 21:42). Выражение: «сей бысть во главу угла» апостол тут же объясняет, замечая, что нет иного имени под небом, кроме имени Иисуса Христа (Деян. 4:12; 1 Тим. 2:5). Так на краеугольном камне, Христе, апостолы начинают создавать Церковь Его.