Деяния апостолов, Глава 28, стих 21. Толкования стиха

Предлагая учение, он нашел нужным коснуться собственных обстоятельств. Он представлял их сколько-нибудь известными дня них и потому имел нужду устранить подозрение: но узнал, что Иудеи римские не слыхали о нем, и когда Павел объявил, что связан за надежду Израиля, то просили его раскрыть свои мысли об этом: мы слышали, говорили они, что об этом учении много спорят. Павел назначил день и излагал им учение о царстве Божием, доказывал из Моисея и пророков, что Иисус есть истинный Мессия. Но проповедь его не у многих нашла веру, и он должен был повторить обличение Исаии своим современникам (Деян. 28:26–28).

21–22. В ответ на речь апостола иудеи, сказавши, что они не только не знают его, но и не слыхивали о немЭто говорят они, вероятно, притворно (хотя и трудно определить побуждение к такому притворству), потому что трудно думать, чтобы, находясь в живых сношениях с Иерусалимом и зная о христианстве, римские иудеи не слыхивали до сих пор о главном проповеднике христианского учения, против которого более всего вооружено было повсюду иудейство., а потому и не могут судить, виновен он или прав, выразили, однако, желание слышать от него образ его мыслей. Известно нам, говорили они, что о сем учении везде спорят, а потому любопытно послушать, каков твой образ мыслей, как ты думаешь и учишь, насколько в твоих устах учение это окажется основательным и достойным внимания. Таким образом, иудеи думают явиться на беседу с апостолом в качестве его ценителей и судей.

ημείς ούτε γράμματα περί σου εδεξάμεθα άπό της Ιουδαίος (Мы ни писем о тебе не получили из Иудеи) — это утверждение выглядит несколько странно на фоне предыдущего изложения: противники Павла в Иерусалиме, казалось, должны были бы озаботиться тем, чтобы оповестить евреев в Риме об обвинениях против Павла и о затеянном ими судебном процессе. Брюс (Вruce 539) полагал, что ко времени появления Павла в Риме письма могли просто еще не дойти до адресатов из-за проблем со связью в зимний период. Могли ли римские евреи как-либо повлиять на исход процесса? В «Речи в защиту Флакка» (28.66) Цицерон говорит о римских евреях следующее: «Тебе известно, какова величина (quanta sit manus) еврейской толпы, какова сплоченность (concordia), сколь велико ее влияние в собраниях (in contionibus)». Обсуждая это суждение Цицерона, Д. Нолланд отметил, что, похоже, евреи действовали более согласованно, чем остальные группы населения. «Обнаружив, что в результате совместных действий они приобретают известное “политическое” влияние, несовместимое с их скромной ролью в римском обществе, они сплотили ряды еще больше. По-видимому, это особенно часто происходило во время публичных судебных слушаний, проходивших под открытым небом» (Nollartd J. Proselytism or Politics in Horaee Satires, I, 4, 138-143? // VC. 33. 1979. P. 353). Крайне сомнительно, впрочем, чтобы активные действия толпы могли хоть как-либо повлиять на решение императорского суда. Однако влиятельные представители римской общины могли использовать свои связи при дворе для оказания влияния на Нерона. Согласно Иосифу Флавию (Иуд. древн., 20.195), возлюбленная (с 58 г.), а затем жена Нерона (с 62 г.) Поппея Сабина симпатизировала иудаизму. Приблизительно в то же время, когда Павел был доставлен в Рим, Поппея помогла иерусалимским евреям получить согласие императора сохранить стену, сооруженную у галереи западной стены Храма для того, чтобы царь Агриппа не мог видеть из своего нового дворца происходившего в Храме. Иосиф Флавий ничего не сообщает об участии в ходатайстве о сохранении стены римских евреев, но естественно предположить, что прибывшие в Рим делегаты обратились за поддержкой к своим собратьям и что сведения об иудаизме и симпатии к нему появились у Поппеи не в момент прибытия делегации.

άπήγγειλεν ή έλάλησεν (сообщил или говорил о тебе) — первый глагол описывает официальный, второй — неофициальный контакт (Loisy A. Les Actes des Apotres. Paris, 1920. P. 934; ВС, IV, 346; Haertchen, 723 и др)

Ответ иудеев был очень дипломатичен. Разделения в их собственной среде, возникшие, вследствие споров о Христе, возбудили во всех такое негодование против них, что каких-нибудь десять лет пред тем они подверглись разо­рительному и позорному изгнанию из Рима, по указу импе­ратора Клавдия. Указ этот, правда, не был со всею стро­гостью приведен в исполнение; но иудеям не хотелось опять подвергаться столь разорительному бедствию. Поэтому они дали неопределенный ответ, заявив (насколько истинно – мы не знаем), что ни письменно, ни словесно не получали ника­кого худого известия об апостоле. Если бы кто-либо из иудеев и отправились с целью поддерживать пред кесарем обвинение против него со стороны синедриона, то они могли отправиться в путь только в одно время с Юлием и таким образом могли быть задержаны теми же бурями. Иудеи однако желали узнать от ап. Павла сущность его религиозных воззрений, а в виду того, что он был заведомый христианин, они могли ска­зать только, что «об этом учении везде спорят».

Мы ни писем не получали и пр.: иудеи говорят неправду или неполную правду. Если они слышали о христианском учении споры (ст. 22), то не могли не слышать и не знать о Павле, почти главном деятеле и проповеднике этого спорного учения. Может быть за последнее время, время суда Павлова перед Фестом, когда он потребовал суда Кесарева, они не получали о нем ни писем, ни устных известий, но о прежней деятельности апостола не могли не слышать. Цель и причину такого притворства иудеев понять трудно, точно так же трудно понять, почему они выражаются о христианском учении (собственно – ереси, с их точки зрения), что они знают о нем только то, что о нем везде спорят, как будто они совсем не знают о христианской общине римской, тогда как она, по посланию к Римлянам, в значительном числе состояла из обращенных иудеев. Может быть это притворство объясняется высокомерным отношением их к этой ереси? Несмотря, однако же, на это высокомерие, они интересуются слышать это учение из уст одного из главных его проповедников, именно потому, что он один из главных его проповедников, и сами вызывают его на это, вероятно, в надежде посрамить его; но, как оказалось, сами были посрамлены.

мы ни писем не получали о тебе из Иудеи. Римские судьи считали противозаконным и недопустимым отсутствие обвинителя или обвинения.

И в Риме, как и везде, апостол начинает свою проповедь с иудеев и вследствие ожесточения их переносит ее к язычникам. Но здесь он является уже не иудейским, а римским узником и безбоязненно может проповедовать Христа даже перед домочадцами кесаря.