Деяния апостолов, Глава 28, стих 2. Толкования стиха

Обстоятельства несчастного плавания должны были привлечь к Павлу внимание его спутников, а событие на острове Мальте расположить к нему местных жителей. Невредимое укушение от змея и исцеление множества болящих (в том числе отца начальника сего острова – Публия) во время трехмесячного пребывания на о. Мальте было приготовительным средством Промысла к обращению жителей сего острова.

Когда спасшиеся высадились на берег, то узнали, что они находятся на острове Мелит, или Мальта. Жители этого острова человеколюбиво отнеслись к спасшимся: они разложили огонь и согрели их, ибо погода была дождливая и холодная. При этом совершилось одно чудесное событие, которое произвело сильное действие на жителей острова, язычников. Когда апостол Павел, набрав много хвороста, клал на огонь, то ехидна, вышедшая от жара, повисла на руке его. Язычники думали, что эта ядовитейшая змея причинит апостолу неминуемую смерть, но он, стряхнув ее в огонь, не потерпел никакого вреда. Это так поразило язычников, что они пришли к мысли, что Павел – Бог.

βάρβαροι (туземцы) — в Деян слово употребляется только в этой главе и только по отношению к обитателям Мальты. Кроме Луки его использует Павел: 1 Кор. 14:11; Рим. 1:14; Кол. 3:11. Исходным значением слова было «произносящие нечленораздельные звуки», т. е. «не говорящие по-гречески», отсюда слово стало означать вообще всех, говорящих на иностранных языках, и шире — вообще всех негреков. Поскольку греки считали свою культуру выше культур остальных народов, то слово приобрело пейоративное значение: варвары были грубы, необразованны и находились на более низкой ступени культурного развития по сравнению с греками. Оппозиция грек/варвар означала оппозицию культура/дикость. То, что варварами называли народы, не причастные греческой культуре, привело к тому, что слово стало означать «дикий, грубый, нецивилизованный». Параллельно в греческой традиции появляется, однако, и другой стереотип: варвары идеализируются как естественные, близко стоящие к природе, непорочные люди. Для некоторых греческих интеллектуалов между тем разграничение между греками и варварами было искусственным: по природе люди были равны, см., например, Антифон (D-K, 26, fr. 44, В, coi. 2.10-15: Р.Оху. 11.1364): επεί φύσει πάντα πάντες όμοίως πεφύκαμεν καί Βάρβαροι και ״Ελληνες έιναι — «по природе мы все, и варвары и эллины, родились во всем подобными». Эратосфен резко критиковал тех, кто делил человечество на греков и варваров, а также тех, кто советовал Александру Македонскому, после завоевательных походов которого многие варварские народы оказались под властью греков, считать греков друзьями, а варваров врагами, предлагая делить людей по хорошим и дурным качествам, ибо, как полагал Эратосфен, «есть не только много дурных греков, но и много образованных варваров (например, индусы и арианы), кроме того, существуют римляне и карфагеняне с таким удивительным государственным устройством» (1Страбон. География, 1.4.9 66, пер. Г. А. Стратановского под ред. О. О. Крюгера); ср. также взгляды Посидония, который пересмотрел стереотипы в восприятии варваров в наиболее систематизированной форме (Posidonius. Die Fragmente / Hrsg. von W. Theiler, 1. Berlin; New York, 1982). В эллинистических государствах, созданных на развалинах империи Александра, различие между варварами и греками стало постепенно стираться в результате эллинизации местного населения. Лука употребляет слово здесь без каких-либо пейоративных коннотаций: Павла встречают туземцы, которые не знают греческого языка. Об отношениях греков и римлян к другим народам см.: Isaac В. The Invention of Racism in Classical Antiquity. Princeton; Oxford, 2004.

– Иноплеменники: или буквально – варвары; так называет их дееписатель не за грубость их нравов, чему противоречит дальнейший рассказ об их человеколюбии, а с точки зрения греков и римлян, которые всех, не говорящих по-гречески и римски, называли варварами; поселенцы же Мальты, по всей вероятности, были пунического происхождения (финикийско-карфагенского) и говорили на пуническом диалекте.

– Разложили огонь: тут же на берегу, где собрались все потерпевшие кораблекрушение.

Пребывание апостола Павла с его соучениками на острове Мелите тоже ознаменовалось многим достопримечательным и чудесным. И это совершилось, конечно, для нового вразумления спутников, а также и для обращения мелитинцев. «Новейшие исследователи почти единогласно признают, что остров, на который выброшены были Павел и его спутники, был нынешняя Мальта, древний Мелит, около 15 географических миль (100 верст) к югу от Сицилии и около 60 миль от африканского берега. Поселенцы Мальты, по всей вероятности, были пунического происхождения (финикийско-парфянского) и говорили на пуническом диалекте. Дееписатель называет их варварами не за грубость их нравов, чему противоречит дальнейший рассказ об их человеколюбии, а с точки зрения греков и римлян, которые всех, не говорящих по-гречески и римски, называли варварами». Человеколюбие оказали иноплеменники самое необходимое. «Так как не было никакого другого средства ко спасению, потому что (путникам) холод угрожал смертью, то они раскладывают огонь».

Так и мы самыми простыми услугами многим можем спасать жизнь, если будем поспешать на благовременную и неотложно необходимую помощь, делая своими руками многое из того, что так легко и удобно, не полагая различия в достоинстве тех, кто нуждается в нашей немедленной помощи. Естественное чувство общего человеколюбия должно каждого возбуждать на помощь страждущим и оставлять разбор виновности их до изменения их обстоятельств в сносное состояние жизни.