Деяния апостолов, Глава 26, стих 24. Толкования стиха

И, присовокупив, что он ничего однако же нового не проповедует, кроме того, что предсказали Моисей и пророки, – именно: что Христос-Мессия должен пострадать, что Он воскреснет из мертвых и возвестит свет всему миру – Иудеям и язычникам. Все это Павел мог полагать известным царю и несомненным для него: но для Римлянина казалось это странным; странно было для холодного правителя и то, что Павел все это высказывал с таким одушевлением. Он не видел в этом ничего более, кроме мечтательности: «большая ученость иудейская, сказал Павлу прокуратор, сводит тебя с ума!» Но Павел с новым уверением отвечал: «я говорю не без ума, слова мои – слова истины и здравого смысла». И обращаясь к Агриппе призывал самого его во свидетели, так как и ему должно быть известно то, что не тайно совершалось, но публично, в Иерусалиме. И твердо уверенный, что во всем этом только исполнялись предсказания пророков, сказал царю: конечно ты веришь пророкам, – да, я знаю, что веришь». Агриппа, приняв эти слова не в добрую сторону, отвечал ему: «правда, в несколько минут ты сделал меня христианином!» Апостол с оковами на руках, сознававший в себе гораздо более, нежели чего стоит вся слава мира, произнес тогда эти великие слова: «о, если бы дал Бог, чтобы вскоре или не вскоре, не только ты, царь, но, и все слышавшие меня ныне были тем же, чем я, исключая этих уз».

Эта вдохновенная речь апостола Фесту кажется плодом мечтательности, сумасбродства, но на Агриппу она производит такое впечатление, что едва не убеждает его сделаться христианином. Что касается до вопроса о виновности Павла, то судьи из речи его вынесли то убеждение, что он совершенно невиновен и что поэтому можно бы его освободить, если бы он сам не потребовал суда кесарева.

 άπολογουμένου (защищался) — формально Павел не защищался: его дело должно было рассматриваться в Риме. Однако он понимал, что обсуждение его дела в присутствии Агриппы, который выступал в качестве эксперта, будет отражено в документации, которую готовит Фест для отправки в Рим, и соответственно был заинтересован в том, чтобы произвести наилучшее впечатление; его речь, в принципе, может быть квалифицирована как защита.

τά πολλά σε γράμματα (большая ученость доводит тебя) — дословно «большая тебя ученость»; в НЗ соблюдается старое правило древнегреческого языка, согласно которому местоимения-энклитики (в данном случае σε) помещаются как можно ближе к началу предложения, это приводит к разделению связанных слов (см.: BL-Debr., § 473.1); τά πολλά γράμματα может означать «много книг»: «Ты прочел много книг, и это сделало тебя безумным», однако в данном случае, по-видимому, имеется в виду значение «образованность», «ученость» (см. примеры такого значения слова в: BAGD, s.v.).

Апостол был увлечен потоком боговдохновенного красноречия, но для Феста все это казалось столь необычайным и чудовищным, что он не вытерпел и прервал оратора грубым замечанием: «безумствуешь ты, Павел! Большая ученость доводить тебя до сумасшествия».

Когда он так защищался и пр.: энергическая и сильная речь Павла на этом месте прервана была легкомысленно запальчивым (громким голосом) и, может быть, вызванным неуместным сожалением об узнике, резким замечанием прокуратора. Как некогда предшественник его Пилат, не понимая речи Господа об истине и Его царстве, с сожалением неверующего и не знающего истины язычника, почел Его мечтателем и прервал Его речь полным отчаивающегося неверия вопросом (Ин. 18:37–38 и прим.): так теперь Фесту, светскому языческому чиновнику, пламенная речь Павла кажется сумасбродством.

– Безумствуешь ты, Павел: выражение относится не к последним только словам Павла, но ко всей его речи. Образованному (мнимо) язычнику кажется, что речь о воскресении умершего, о Его явлении Павлу, вследствие чего весь строй его жизни изменился, о пророчествах и их исполнении, есть бред расстроенного ума, и понятно: он не понимает этих предметов и не может понять (2 Кор. 2:14). Это (мнимое) сумасбродство кажется ему следствием того, что Павел слишком заучился и оттого у него, как говорится, ум за разум зашел, – отзыв крайне легкомысленный и не свидетельствующий о большой учености самого Феста., вероятно, правитель заключил о большой учености апостола из того, что тот ссылался на Моисея и пророков и указывал исполнение их пророчеств на Христе.

Гнев Феста на Павла, очевидно, был велик, если он с нарушением всякого приличия дозволил себе публично и дважды дерзко оскорбить его, сказав, что он безумствует до сумасшествия. Что, собственно, разгневало Феста, ясно не указывается. Можно думать, что он как представитель римской цивилизации не мог стерпеть слов апостола о том, что Христос может быть светом для всех язычников. И то могло ему показаться безумием, что Христос умер и воскрес, что вообще людям того времени, по-своему просвещенным, казалось безумием (см. 1 Кор. 2:14). По объяснению святого Иоанна Златоуста, «Фест, видя, с каким дерзновением он (Павел) говорит царю и не обращается к нему, как бы потерпев какую-то обиду, сказал: безумствуешь ты, Павел!».

«Так как воскресение Иисуса Христа было видимым доказательством исполнения пророчеств о Нем, то Павел в сущности не говорил ничего нового, ибо еще прежде него Моисей учил о том же: Иисус должен пострадать, воскреснуть. Но для Феста все это не имело особой силы убедительности: скептицизм не удовлетворяется верой и не терпит ее: всякая вера для него — безумие. Безумствуешь ты, Павел! — говорит Фест. — Большая ученость доводит тебя до сумасшествия. Что это, насмешка? Выражением большая ученость он хотел, кажется, указать на многочисленные ссылки на пророчества, которыми Павел подтверждал свое учение. Кажется, в словах Феста нужно видеть не столько насмешку над Павлом, сколько презрение к той книге, на которую он ссылался. С таким толкованием согласен и ответ Павла: я не безумствую, и то, что доказывает сказанное не от себя, но на основании священных книг» (см.: «Воскресное чтение». 1883. Ч. 2). Фест полагает, что Павел заучился. «Отзыв, не свидетельствующий о большой учености самого Феста».

Фест прервал речь Павла в то время, когда Павел упомянул о воскресении Иисуса Христа из мертвых, очевидно, считая слова Павла следствием умопомешательства, до которого Павел дошел вследствие учености. Как видно, Фест был высокого мнения об учености и уме своего узника, но проповедь о воскресении показалась для него в устах ученого человека безумием. Так, Христос и распятый и воскресший – иудеям соблазн, эллинам же безумие (1 Кор. 1:23).

В опровержение мнения Феста апостол говорит, что воскресение Иисуса Христа должно быть известно и Ироду Агриппе, так как не в углу происходило. Это – новое доказательство того, что весть о воскресении Иисуса Христа с самого начла быстро распространилась по всей Палестине и за пределы ее, и что на нее смотрели не как на пустой слух или несбыточную мечту, а придавали значение достоверности.