Деяния апостолов, Глава 24, стих 10. Толкования стиха

Защитительная речь апостола Павла сильнее подействовала на прокуратора, и Феликс отпустил обвинителей, обещав им пересмотреть дело, когда придет тысяченачальник Лисий, а до тех пор даровал узнику Павлу еще большую свободу, нежели какою он доселе пользовался, приказав приставленному к нему сотнику не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему (ст. 10–23).

Речь Павла построена так же, как и речь Тертулла и отвечает на нее: она начинается с captatio benevolentiae, однако более скромной и краткой. Большинство юристов, согласно Квинтилиану (Об образовании оратора, 3.9.1), делили речь в защиту на пять частей: prooemium (вступление), narratio (изложение), probatio (доказательство), refutatio (опровержение), peroratio (заключение), и речь Павла соответствует этому членению: 24:10— prooemium, 24:11 — narratio, probatio— 24:12-13, refutatio — 24:14-18, peroratio — 24:19-21 (Winter. The Importance of the captatio benevolentiae. P. 522-525).

Тогда прокуратор, уже достаточно убежденный, что это, как известил его Лисий, была какая-нибудь иудейская смута касательно мелочей Моисеева закона, надменно дал знак узнику, чтобы он сказал что-нибудь против обвинения. В своей речи ап. Павел просто и с достоинством заметил, что он мог защищать себя тем с большим удовольствием перед Феликсом, что последний был теперь прокуратором весьма зна­чительное время и поэтому, вследствие своего знакомства с иудейскими делами, легко мог уяснить себе сущность дела.

Отвечал и пр.: с каким достоинством, спокойствием и умеренностью начинает речь свою мудрый апостол, сравнительно с началом речи Тертулла с ее льстивыми похвалами и комплиментами правителю! Павел указывает на один только факт, что Феликс уже многие годы состоит судьей народа сего, и потому тем свободнее он, апостол, может защищать перед ним дело свое.

– Многие годы судишь (слово справедливо прибавлено в переводе, в подлиннике его совсем нет, да и не нужно оно): и, следовательно, знаешь учреждения и обычаи этого народа и характер его, а равно и представителей его – членов синедриона. С 53-го по 58-й год (в который Павел говорил эту речь) прошло лет около шести прокураторства Феликса и при частой перемене тогда прокураторов управление Феликса (сравнительно) продолжительно, и апостол мог выразиться – многие годы. Из всех обязанностей, лежавших на прокураторе, апостол указывает только на обязанность его как судьи, потому что теперь шло именно судебное разбирательство.

– Я тем свободнее (собственно – благодушнее) буду: свободнее, чем в том случае, если бы ты был новый человек на этой должности, так как ты теперь знаком с народом и страной и можешь верно рассудить мою невинность. Сим же оборотом речи апостол указывает, «что судия сам знает, что он не сделал ничего такого, в чем обвиняют его. Если бы он производил когда-нибудь возмущение, то судия знал бы, и это от него не укрылось бы» (Злат.).

Защитительная речь святого апостола Павла перед Феликсом была начата по указанию Феликса, и поэтому она была неподготовленной, естественной. И Павел счел должным сказать о Феликсе, а именно о его привычке судейской (слова «справедливо» в греческом тексте не имеется, хотя оно было ведомо еще святому Иоанну Златоусту, который говорит: «Не напрасно прибавляет: справедливо, но дабы тот не смотрел ни на первосвященника, ни на народ, ни на обвинителя»), о чем он мог услышать недавно от бывших в претории и тем утешавших его. Оправдание свое апостол начинает с обращения внимания на время его пребывания в Иудее, которое было столь кратким (12 дней), что он даже не мог совершить того, в чем его обвиняют. Например, никакое народное возмущение нельзя произвести так скоро человеку, пришедшему издалека. По объяснению святого Иоанна Златоуста, апостол великую силу доказательства заимствует от времени: «Многие годы, говорит, судишь. Этим он показывает, что судия сам знает, что он не сделал ничего такого, в чем обвиняют его. Если бы он производил когда-либо возмущение, то судия знал бы и это от него не укрылось бы». С 53-го по 58-й год (в который Павел говорил эту речь) прошло пять лет прокураторства Феликса. При частой смене тогда прокураторов управление Феликса было (сравнительно) продолжительным, и поэтому апостол мог выразиться: многие годы. «Настолько, говорит апостол, далек я от того, чтобы воздвигать возмущение, что пришел в Иерусалим для поклонения. Останавливается на этой мысли потому, что она представляла сильное доказательство его невинности».