Деяния апостолов, Глава 22, стих 28. Толкования стиха

Тогда тысяченачальник повелел ввести апостола в крепость и, чтобы узнать, в чем именно он виновен, хотел подвергнуть его пытке. Уже Павла растянули с этою целью ремнями, но он прибег к защите звания римского гражданина, каковым он был по рождению, и это избавило его от невинных побоев. Тысяченачальник, узнав, что Павел римский гражданин, испугался даже и того, что связал его (ст. 29). Однако же, желая достоверно узнать, в чем обвиняют его иудеи, он не отпустил его, но, освободив его на другой день от оков, повелел собраться первосвященникам и синедриону и, выведши Павла из крепости, поставил его пред ними (ст. 30).

 έγώ πολλου κεφαλαίου τήν πολιτείαν τούτην έκτησάμην (а я за большую сумму купил это гражданство) — о приобретении гражданства за деньги при Клавдии см /.Дион Кассий. Римская история, 60.17.5- 7: συχνούς δέ δή καί άλλους και άναξίους της πολιτείας άπήλασε, καί έτέροις αυτήν και πάνυ άνέδην, τοΐς μεν κατ’ άνδρα τοΐς δε και άθρόοις, έδίδου. επειδή γάρ έν πασιν ώς ειπεΐν οι ״Ρωμαίοι των ξένων προετετίμηντο, πολλοί αυτήν παρά τε αυτού εκείνου ήτοΰντο και παρά της Μεσσαλίνης των τε Καισαρειών ώνοΰντο׳ καί διά τούτο μεγάλων τό πρώτον χρημάτων πραθεΐσα, έπειθ’ ούτως υπό της εύχερείας έπευωνίσθη ώστε και λογοποιηθήναι δτι καν ύάλινά τις σκεύη συντετριμμένα δω τινι πολίτης έσται. επί μέν ούν τούτω διεσκώπτετο, επί δέ έκείνφ έπηνεΐτο δτι πολλών συκοφαντουμένων, των μέν δτι τη τού Κλαυδίου προσρήσει ούκ έχρώντο, των δέ δτι μηδέν αύτω τελευτώντες κατέλειπον, ώς καί άναγκαΐον &ν τοΐς της πολιτείας παρ’ αυτού τυχοΰσιν έκάτερον ποιεΐν, άπηγόρευσε μηδένα επ’ αύτοΐς εύθύνεσθαι. — «Клавдий и многих других, недостойных гражданства, изгонял, иным же гражданство давал, причем совершенно без разбору — одним индивидуально, а другим — коллективно. А поскольку римляне ценятся выше неграждан во всех, так сказать, отношениях, то многие выпрашивали гражданство у Клавдия, а у Мессалины и вольноотпущенников Клавдия его покупали, и из-за этого оно поначалу продавалось за большие деньги. Затем из-за того, что его было легко приобрести, цена снизилась настолько, что в ходу была фраза, что если кто-нибудь даст кому-нибудь битую стеклянную утварь, то станет гражданином. Так шутили по этому поводу над Клавдием. А по другому поводу его хвалили: на многих новых граждан доносили, на одних, что не принимают имя Клавдия, а на других — что ничего не оставляют ему в завещании, — а получившим у него гражданство небходимо делать и то и другое, Клавдий же запретил привлекать к суду на этом основании».

Имя трибуна в этом стихе не названо, но в Деян. 23:26 оно сообщается: Клавдий Лисий. Это имя говорит о том, что, скорее всего, трибун получил свое гражданство во время принципата Клавдия: среди новых граждан было принято брать фамильное имя (когномен) императора, при котором гражданство было получено, так, например, в царствование Веспасиана, Тита и Домициана резко увеличилось число Флавиев (ср., например, Иосиф Флавий). Впрочем, хотя Клавдий Лисий, по-видимому, стал гражданином при Клавдии, он мог приобрести свое гражданство и раньше: вольноотпущенники представителей семьи Клавдиев также могли получать это имя. Судя по греческому когномену Лисий, он, скорее всего, был греком. Нам известны имена нескольких трибунов Клавдиев из восточных провинций (Ахеи и Азии): Ti. Claudius Balbillus, Ti. Claudius Cleonymus, Ti. Claudius Democrates, Ti. Claudius Philinus (Saddington D. B. The Military in the New Testament //ANRW. II. 26.3,2416). Информация Диона Кассия относительно возможности покупать гражданство вполне правдоподобна: взяточничество среди чиновников в империи цвело пышным цветом. Однако обвинения Диона Кассия в адрес Клавдия следует оценивать с некоторой осторожностью: Клавдий пользовался дурной репутацией у большинства римских историков, и мотивы его действий часто излагались предвзято, а сама деятельность недооценивалась. Едва ли существовал еще один император, в оценке которого в настоящее время произошли бы столь разительные перемены (см., например: Levick В. Claudius. London, 1990. Р. 195 ff.; Riesner R. PauPs Early Period. Chronology, Mission Stratady, Theol- ogy. Grand Rapids; Cambridge, 1991. P. 90-96). Что касается политики Клавдия, направленной на более широкое распространение римского гражданства, то она явилась, по существу, началом процесса, завершившегося принятием в 212 г. Constitutio Antoniana, давшей права гражданства всему населению империи.

Дарование почетного гражданства неримлянам в благодарность за оказанные Риму услуги было давней римской традицией. Самые ранние известные нам надежные случаи произошли во время Второй Пунической войны, но только после превращения Рима в мировую державу привилегия римского гражданства приобрела особое значение и стала цениться за пределами Италии. Во время республики наличие двойного гражданства не признавалось (duarum civitatium civis noster esse iure civili nemo potest), и только при империи новоиспеченный римский гражданин мог сохранять тесную связь со своей провинциальной родиной. Уже на заре принципата появилось значительное число граждан, которые получали индивидуальные права гражданства, вступали в римскую службу и могли занимать важные посты, не будучи при этом связанными с какойлибо римской колонией или муниципием. Многие получали римское гражданство, отслужив положенный срок во вспомогательных когортах или даже еще до окончания срока службы в качестве награды за храбрость (см.: комм, к Деян. 10:1, с. 125). Такие люди были ядром проримски настроенного слоя в провинциях. Клавдий придавал серьезное значение более широкому распространению гражданства, и недовольные такой политикой консерваторы обвиняли его в том, что он раздавал римское гражданство налево и направо, при этом в тех частях империи, которые не были достаточно укоренены в римской государственной системе, и поэтому наличие граждан в них было бесполезно с точки зрения имперской политики. В особенно издевательской форме обвинение в слишком свободной раздаче римского гражданства провинциалам звучит в принадлежащем Сенеке памфлете «Апофеоз божественного Клавдия» (иначе, «Отыквление»), 3: «А я-то, — говорит Киото, — хотела ему малость надбавить веку, чтобы успел он и остальным, которые все наперечет, пожаловать гражданство. (А он ведь решил увидеть в тогах всех — и греков, и галлов, и испанцев, и британцев.) Но если уж угодно будет 

хоть несколько иноземцев оставить на племя и ты приказываешь, так будь по-твоему» (пер. А. Гаврилова). См. подробнее: Sherwin-White. The Roman Citezenship. R 237-250.

πολλοΰ κεφαλαίου («за большую сумму») — родительный падеж цены. Слово κεφαλαΐον, которое имеет много значений («сущность, итог, общая сумма, капитал»), здесь означает сумму как таковую (ср.: Л/Л/, 342; NewDocs, 3, 70).

εγώ Sk καιγεγέννημαι (А я в нем родился) — ср.: Цицерон. Письма к близким, 10.32.3: Civis Romanus natus sum («Я родился римским гражданином»). Из этого утверждения Павла следует, что гражданство получил кто-то из его предков. До 212 г., когда император Каракалла даровал всему населению империи права римского гражданства (Constitutio Ап- toniana), евреи могли получать римское гражданство или в результате официальной манумиссии, совершенной римским гражданином, или после двадцатипятилетней военной службы, или в качестве награды за услуги, оказанные императору или кому-либо из высокопоставленных римлян. См. иллюстрации ко всем этим вариантам получения евреями гражданства в: Williams Л/. The Jews among the Greeks and Romans: A Di- asporan Sourcebook. London, 1998. R 143-145.

Воины тотчас же связали ему руки, раздели его донага и согнули его в положение той страшной и часто роковой пытки, которой недалеко от этого самого места некогда подвергался и Спаситель. Три раза уже пред тем ап. Павел переносил розги римских ликторов; пять раз он подвергался иудейскому бичеванию по сорока ударов без одного. Здесь предстоял новый вид муки, именно от бича, который римляне употребляли для принуждения посредством пытки к сознанию в истине. Но на этот раз ап. Павел, не потеряв самообладания даже в крайности, возразил против приказания. Он смело заявил, что он римский гражданин и свободен от телесного наказания.

– Ты Римский гражданин? Купивший сам за большие деньги право римского гражданства, трибун, вероятно, усомнился, чтобы бедный узник его столько имел денег, что мог купить себе это право (ср. Злат.); но узнав, что у него это право наследственное, поверил и испугался не только того, что хотел пытать его, но и того, что связал его (ср. прим. к Деян. 16:38), так как не только телесное наказание, но и заключение в оковы римского гражданина было преступлением, если было насильственно произведено и без предварительного дознания вины его, а доселе такого дознания еще не было произведено. Если Павел и после носил оковы (Деян. 23:18; Деян. 26:29), то это уже после доказательства вины его перед синедрионом (Деян. 23:1 и дал.); хотя и не доказана была виновность его здесь, но римский чиновник мог счесть его виновным и содержать его в узах, зная о его римском гражданстве.

Испуг начальника за свое жестокое обращение с Павлом показывает, что в нем был в достаточной мере дух соподчиненности, но человечности мало, а равно и скромности. Он не стыдился сказать, что не заслугами, а большими деньгами он приобрел римское гражданство. Впрочем, по мнению святого Иоанна Златоуста, «он сказал это потому, что подозревал, не обман ли это со стороны Павла, назвавшегося римлянином, и, может быть, заключал так по наружной простоте Павла. Что же произошло от этого? Сняв с него оковы, тысяченачальник отвел его к иудеям. Итак, не ложь сказал он, назвав себя римлянином, ибо и пользу получил от этого, освободился от уз». Начальник поверил и испугался не только того, что хотел пытать его, но и того, что связал его (ср. Деян. 16:37-38), так как не только телесное наказание, но и заключение в оковы римского гражданина было преступлением, если было произведено насильственно и без предварительного дознания его вины, а до этого момента такого дознания еще не было произведено. Если Павел и после носил оковы (см. Деян. 23:18; 26:29), то ЭТО уже после дознания его вины перед синедрионом (см. Деян. 23:1); хотя и не доказана была виновность его здесь, но римский чиновник мог счесть его виновным и содержать его в узах, зная о его римском гражданстве.

Римский тысяченачальник повелел собраться первосвященникам и всему синедриону для рассмотрения дела о Павле. До какого унижения дожил гордый и свободолюбивый синедрион, когда простой военачальник римский мог по своему желанию созывать его. Вероятно, во время отсутствия прокураторов (а они жили по большей части в Кесарии) вся власть сосредотачивалась в руках начальника стражи в Иерусалиме и иудейские начальники невольно подчинялись его распоряжениям. С другой стороны, до чего должна была простираться злоба иудейских начальников и первосвященников против Павла, когда они по столь неважному делу, каково представляемое им, собираются, рассуждают, как о чем-то важном.

 
Если важными почитаются некоторые земные имена: колико должны быть важнее имена небесные. Земное обыкновенно возвращается в землю, тлеет, разрушается, забывается: где теперь многоценные списки римских граждан, многоценные, говорю, потому, что именно признается один из них: «аз многою ценою наречение жительства стяжах» (Деян. 22:28). Но туне по благодати даруемое наречение жительства небесного ни в книгах истлеть, ни в памятниках разрушиться, ни в памяти изгладиться не может; ибо тление, разрушение, забвение не имеют места в небесном жительстве.