Деяния апостолов, Глава 22, стих 1. Толкования стиха

При входе в крепость на лестнице апостол Павел испросил у тысяченачальника позволение говорить к народу и сказал к нему речь, в которой, в оправдание себя, передал историю чудесного обращения его ко Христу (см. толкования на гл. 9)

 ״Ανδρες άδελφο'ι και πατέρες (Мужи-братья и отцы) — обычное обращение к иудейской аудитории было «братья» (ср., например: Деян. 23:17). Добавление «отцы» демонстрирует особое уважение к старшим по возрасту, находящимся среди слушателей Павла.

άκούσατέ μου της πρός υμάς νυνι άπολογίας (выслушайте мою нынешнюю перед вами защиту) — μου в соответствии с правилом греческой риторики разделять тесно связанные элементы предложения, в частности ставить местоимения-энклитики как можно ближе к началу предложения, относится к άπολογίας («защита»), а не является достаточно редким двойным родительным падежом («выслушайте от меня нынешнюю перед вами защиту»), см.: Bl-Debr., 473,1; 173,1; ср. также: комм, к Деян. 9:7.

Мужи братия и отцы: первое название обращено ко всем собравшимся, последнее – почтительное обращение к высшим из них по положению и старейшинам по летам, среднее – выражает братскую любовь Павла ко всему народу своему (ср. Деян. 7:2).

– Мое оправдание: против обвинений, возведенных на меня некоторыми из вас – малоазийскими иудеями (Деян. 21:27–28).

Речь апостола Павла в Иерусалиме с крепостной лестницы к возмутившимся против него в храме иудеям полна мудрости, всепрощения и полнейшей любви к своим врагам. Он называет ее оправдательной. И потому начинает с выяснения своей личности, причем с особенной силой указывает на то, что он человек, не чуждый Иерусалиму и всему тому, что здесь особенно чтится, а именно что он ревнитель по Боге, тщательно воспитанный в этом направлении у наилучшего учителя того времени, Гамалиила. Ревнителями по Боге он называет и слушателей, не обольщая их, но отмечая их действительное свойство, которое только получило превратное направление от злоумышленников, первых обвинителей апостола. Что именно по неразумной ревности действовали тогда многие, это явствует и из того, что они слушали речь апостола на родном языке с особенным вниманием. «Смотри, — говорит святой Иоанн Златоуст, — с какою кротостью беседует он... И это также величайшее доказательство его невинности, что он так готов оправдывать себя и решается словом противостоять толпе иудеев. Посмотри на благоразумие этого мужа. Весьма благоприятствовало ему и место, так как он говорил с высоты, и то, что он был связан. Что может сравниться с этим зрелищем, когда Павел говорил, связанный двумя цепями? Как он не смутился, как он не смешался, когда столько восстало против него народа и предстоял начальник? Но он сначала дал утихнуть их ярости и потом начал говорить; и смотри, как мудро. Прежде всего, он располагает их к себе родным языком, потом кротостью. И смотри, как слова его чужды лести. Не сказал: господа или владыки, но: братия, что в особенности могло нравиться им; как бы так он сказал: я не чужой вам и не против вас. И не сказал: услышите поучение или речь, но: оправдание; представляет себя в виде подсудимого. Сказав же многое о себе, он потом прибавляет: как и все вы ныне. Этим показывает, что они действовали не по человеческому рассуждению, но по Божественной ревности. Говорит так для того, чтобы приобрести их расположение, предуготовить их ум и удержать на том, в чем не было еще вреда».

На пути к крепости, с лестницы, ведущей к замку, апостол Павел с дозволения тысяченачальника начал оправдательную речь к народу, рассказал им историю своего обращения, явление Господа ему на пути в Дамаск и повеление ему идти на проповедь к язычникам. Этим иудеи снова раздражились и требовали смерти Павла.

Апостола Павла схватили как нарушителя отеческих законов, проповедующего против народа иудейского и закона и святого храма (Деян. 21:26). В опровержение сего апостол, говоря по-еврейски, сказал о своем происхождении от евреев, о своем воспитании в Иерусалиме у ног Гамалиила, члена синедриона, знаменитого учителя и хранителя веры, известного всем в Иерусалиме, указал на свою предшествующую жизнь, небезизвестную даже первосвященнику, от которого он имел и письма к живущим в Дамаске, куда он отправился было для преследования исповедующих имя Христово; но тут-то на пути к Дамаску он видел Господа, призвавшего его к Себе и стал христианином.