Деяния апостолов, Глава 12, стих 18. Толкования стиха

 ήν τάραχος ούκ όλιγος έν τοΐς στρατιώταις (сделалось немалое волнение среди солдат) — см.: комм, к Деян. 27:42.

ούκ όλιγος (немалое) — литота, характерная для стиля Луки, ср.: Деян. 14:28; 15:2; 17:4, 12; 19:23, 24; 27:20.

Тревога между воинами: вполне понятная, как скоро они увидели, что узника нет более с ними; о чудесном освобождении его они, конечно, не знали, хотя смутно и могли догадываться.

Поиски апостола Петра были, конечно, тщетны, а вместе и не усердны, ибо Ирод лично не мог иметь ничего против апостола Петра. Он только хотел угодить иудейским начальникам, чего и достиг насколько мог. Однако стражей он судил, т.е. расспрашивал и убедился в их безответности, и в смерти их нашел исход для своей кровожадности. «Велико было безумие Ирода, — восклицает святой Иоанн Златоуст. — Он служил нечестивым страстям. Надлежало бы делать противное и удерживать неистовство, а он возбуждал и как какой-то палач недугующих, а не врач их, хотя много имел примеров — и деда, и отца, — из которых первый за убиение младенцев претерпел много бедствий (см. Мф. 2:16), а второй, убивший Иоанна (Крестителя), вел жестокую войну».

«Он так был бесчувствен, что даже решился несправедливо наказать. Узы были, темница была заперта, стена нигде не была подкопана, все говорили согласно одно и то же (что он находился с ними), узник не был похищен.

Но они взяли деньги? Как мог дать им тот, кто не в состоянии был дать нищему? Можно было видеть, что это дело Божие, а не человеческое. Но почему они сами не убежали? Подлинно, это должно было удивить Ирода и поразить его. Поистине, смерть их делает очевидным и чудо Божие, и нечестие Ирода». «Ирода более всего печалило то, что он был осмеян, подобно тому как деда его также тревожило то, что он поруган был ОТ волхвов».

Ироду было стыдно за себя и за воинов, и потому он поспешил оставить Иерусалим и отправиться в Кесарию. Раздражение не покидало его и там. И кончилось оно для него очень печально.