Числа, Глава 20, стих 12. Толкования стиха

См. Втор. 32:50

Пс. 105:32-33 И прогневаша Его на воде пререкания, и озлоблен бысть Моисей их ради. Яко преогорчиша дух его, и разнствова (раздвоился) устнами своима. Евреи, говорит, прогневали Бога в пустыни Кадис. Поскольку народ там возжадал и, жалуясь, роптал, или пререкал; то посему и та вода, которая истекла из камня, названа водою пререкания. Моисей же зло потерпел по причине евреев, потому что ему повелено было от Бога взять жезл свой, и, собрав весь народ, сказать находившемуся там насупротив его камню, чтоб он источил воду; а он взял свой жезл, и, собрав народ, сказал ему: слушайте меня вы, упорные! Разве известь мне для вас из камня сего воду? После сего ударил жезлом своим в камень дважды, и потекло много воды. Итак, поскольку он не сказал камню, как повелел ему Бог, во славу Божию, но говорил народу с негодованием и небрежно: то посему зло потерпел от Бога, Который и сказал Аарону и Моисею: поскольку вы не веровали в Меня, чтоб освятить (чтить) Меня, т. е. чтобы прославить Меня пред сынами Израиля, то посему не введете собрания сего в землю обетованную, данную им Мною. А причина, почему Моисей говорил так, была та, что израильтяне пред сим огорчили душу его своим ропотом против него и злословием: ибо чрез сие он пал в небрежность, т. е. мало позаботился о данном ему Богом повелении. А раздвоился в устах своих значит то, что Моисей выразился двусмысленно, или сомнительно, не веруя, что вода имела истечь из камня непременно; даже думаю, что он предполагал, что камень не источит воды за то, что евреи часто оказывались неблагодарными пред Богом, столько благодетельствовавшим им. Слова Златословесного: По сей-то причине и Моисей, оплакивая свою участь, говорил Израильтянам: и Господь Бог прогневался на меня за ваши слова и поклялся, что я не перейду Иордана сего, и не войду в ту землю, которую Господь Бог твой даст тебе в наследие (Втор. 4:21); также: и презрел Господь меня по причине вас, и не послушал меня, и сказал Господь мне: довольно для тебя; не смей Мне говорить более подобных слов (Втор. 3:26). Он как бы так говорил: бодрствуйте и будьте разумны. Ибо если меня законодателя не пощадил за грех сей, то подумайте, какому подвергнетесь наказанию вы, если пребудете в злых навыках. Из сего видно, что если, кто и великое преступление сделал, но учинил его тайно и никого не соблазнил, меньшее понесет наказание, нежели тот, кто согрешил меньше, но открыто и соблазнил многих. И великий Василий, удивляясь сему говорит: я когда вижу, что великий угодник Божий Моисей не за что либо другое, как только за то, что при воде пререкания сказал роптавшему на недостаток воды народу: разве из сего камня изведу вам воду? за одно только сие тотчас получил угрозу, что он не войдет в землю обетованную, которая была тогда главнейшим из обетований, данных тогда иудеям, —когда вижу, что он просит и не получает прощения: то по истине заключаю о строгости Божией вместе с Апостолом; по истине убеждаюсь в верности сказанного: если праведник едва спасается, что же будет с нечестивцем и грешником? Итак, хотя по-видимому (сказал Феодорит) Промыслитель всего миpa положил Моисею кончину вне святой земли в наказание; но чрез сие действие он устроил на пользу нечто другое, и во 1-х, зная безрассудность иудеев, он не позволил, чтобы все обещание было исполнено чрез него, чтобы не сочли его за Бога. По сей-то причине Бог сделал и то, чтобы гроб его был неизвестен. Сверх того Он сим поступком с законодателем хотел показать и временность законодательства. Слова божест. Кирилла: В другом смысле мы под Моисеем разумеем закон, под Аароном священство, а под Мариамью представляем лице, служащее божественному закону. Итак, ни закон, ни подзаконное священство, ни образное богослужение не может ввести нас в достояние святых и в истиннейшую землю обетования. Ибо мы не можем угодить Богу посредством кровей. Напротив того мы войдем в вышний град и наследуем жребий отцов под руководством Христа, как иудеи под руководством Иисуса Навина.

Поелику Моисей не прославил Господа и не явил силы Его на камне, укорял народ; то и сам укорен за то, что, вопреки прежним примерам, ударил в камень два раза, когда вода была уже дана.

Сам блаженный Моисей так далек был от того, чтобы домогаться начальства над иудеями, что даже отказывался от предлагаемого, не соглашался на повеление Божье и разгневал Повелевавшего (Исх. 4:13). И не только тогда, но и после, уже по принятии власти, он охотно желал умереть, чтобы освободиться от нее: "умертви меня", говорил он, "когда Ты так поступаешь со мною" (Чис. 11:15). И что же? Так как он согрешил при изведении воды, то непрестанные его отказы могли ли защитить его и склонить Бога к дарованию ему прощения? Не за другое ли что-нибудь он был лишен обетованной земли? Не за другое что, как известно всех нам, а именно за этот грех такой дивный муж не мог достигнуть того, чего достигли подвластные ему, но после многих подвигов и изнурений, после такого необычайного странствования, после сражений и побед, умер вне той земли, для которой подъял столько трудов и, претерпев бедствия мореплавания, не насладился благами пристани. Видишь, что не только похищающие (священство), но и те, которые получают его по старанию других, не могут ничем оправдываться в своих проступках. Если те, которые многократно отказывались, когда Сам Бог избирал их, подверглись такому наказанию, и ничто не могло избавить от этой опасности ни Аарона, ни Илия, ни того блаженного мужа, святого, пророка, дивного, "кротчайшего из всех людей на земле" (Чис. 12:3), который беседовал с Богом как друг (Исх. 33:11), то нам, которые столь далеки от его совершенства, едва ли послужит к достаточному оправданию наше сознание, что мы нисколько не искали себе этой власти, особенно когда многие из этих избраний бывают не по божественной благодати, но по старанию людей.

Но за то и Моисею делается укор: «вы не поверили Мне сами, – сказано, – чтоб явить святость Мою пред очами сынов Израилевых, не введете вы народа сего в землю, которую Я даю ему»Обрати внимание и на то, что Моисей ударяет жезлом о камень, когда наперед обнаружилось их неверие. Ибо, не уверовав во Христа, безумствовал против Него Израиль. Укоряем был Моисей, а вместе с ним и Аарон: «не введете вы..., – говорит, сынов Израилевых – в землю, которую Я даю ему». И нас вводит в наследие святых и в истиннейшую землю обетования не закон, вращающийся в прообразах, и не сеновная немощь учрежденного по сему закону священства, так как не кровию мы благоугодим Богу и не земным надменней славны будем пред Ним; но напротив мы вступим в вышний град и взойдем в наследие Отцев, имея вождем Христа, чрез Которого и с Которым Богу и Отцу слава со Святым Духом во веки веков. Аминь.

См. комм. к Ин. 6:9

Моисей и Аарон не должны вести свой народ в обетованную землю. Отчасти это было наказанием за совершенный Моисеем проступок, но одновременно служило признанием того, что Моисей завершил свое великое дело и должен вскоре передать руководство народом другому человеку.

Наказание: великий вождь евреев, доведший народ к границам обещанной ему земли, должен был умереть за пределами последней. Рассматриваемое с точки зрения проявления Божественного Правосудия, осуждение на смерть старца Моисея и Аарона может быть рассматриваемо в то же время и с точки зрения божественного милосердия: событие при Мериве показало, что влияние смертного начала — плоти стало уже брать в Моисее перевес над его несокрушимым прежде духом. Дальнейшее пребывание устаревшего вождя с молодым, полным сил и необузданной энергии, израильским народом могло бы оказаться и не по силам для законодателя, и не в прежней мере благотворным для народа. То же нужно сказать и об Аароне. Старец (хотя и чистый душою) и прежде не отличался особой твердостью духа (Исх. 32); в преклонных же годах и без нравственной поддержки брата Моисея, он мог оказаться совершенно слабым и беспомощным на своем великом и ответственном посту.

Вопрос 37. Почему Владыка Бог разгневался на Моисея и Аарона, когда изводили воду из камня (Чис. 20:12)? Когда Моисей и Аарон сетовали о смерти сестры, мятежно возстал на них народ по недостатку воды. Посему, негодуя на безчиние Израильтян, когда изводили воду, употребили они слова, выражающие сомнение. Ибо законодатель сказал так: «послушайте мене непокоривии, еда из камене сего изведем вам воду» (Чис. 20:10)? Посему-то Владыка Бог произнес на них приговор, и сказал: «понеже не веровасте освятити Мя пред сынами Израильтескими, сего ради не введете вы сонма сего в землю, юже дах им» (Чис. 20:12). Сие же и божественный Давид изрек песненно: «и озлоблен бысть Моисей их ради: яко преогорчиша дух его, и разнствова устнама своима» (Пс. 105:32–33); потому что, гневаясь на них, произнес слово с сомнением. И сомнение это было не в душе, но на языке. Ибо сие выразил Давид: «разнствова устнама своима». Должно, впрочем, знать, что Бог произнес приговор сей, домостроительствуя нечто иное, как объясним это в свое время.

Вот для нас превосходный пример осторожности в наших суждениях! Не судите, говорит нам Иисус Христос, да не судимы будете (Мф. 7:1): вот истина, достойная внимательного размышления! Один кажется нам виновен и между тем, на самом деле, совершенно невинен, или, по крайней мере, согрешение его весьма извинительно; другой кажется нам непорочным, но он не таков в глазах Того, перед Которым единым открыты сокровеннейшие тайны совести. Читая повествование о чудесном изведении воды из камня ударом жезла Моисея, мы не замечаем в этом случае ничего такого, чем бы Моисей и Аарон могли прогневать Бога: но мы не можем не поверить существованию со стороны их какой-нибудь вины в этом случае, когда Сам Бог упрекал вождей народа Своего в маловерии и строго наказал их за оное. Пример Моисея, впадшего в согрешение, для нас весьма поучителен; этот случай нам представляет новый опыт немощи человеческой и побуждение бдеть неусыпно над собой, не полагаясь на свою мудрость и добродетель, и молить Господа, да сохранит нас от падения. Подобный поучительный пример немощи человеческой представляет падение Давида - одного из знаменитейших предков Мессии, Петра - первоверховного Апостола, который изъявлял даже готовность пожертвовать жизнью. Тем же, по совету Ап. Павла, мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1 Кор. 10:12).