Числа, Глава 12, стих 1. Толкования стиха

Сама пророчица Мариам, которая вместе с братьями ногами своими перешла пучину морскую (Исх. 15:20-21), возроптала на брата Моисея, ибо еще не знала тайны эфиоплянки. Она покрылась язвами проказы, от которой едва бы освободилась, если бы Моисей не попросил. Однако этот ропот должен быть отнесен к образу синагоги, которая, не зная таинства эфиоплянки, то есть Церкви язычников, постоянно ропщет на нее и завидует народу, верой которого смывается даже проказа ее вероломства, согласно тому, что мы читаем: слепота коснется части Израиля, пока не войдет полнота народов, и так весь Израиль будет здрав¹.

...тогда в близких к нему возбуждает зависть, – этот недуг, сродный природе человеческой; так что и Аарон, почтенный саном священства, и сестра его Мариам, какою то свойственною женщинам ревностью подвигнутая к той чести, какой удостоен от Бога Моисей, высказывают нечто такое, чем раздражено Божество, и потому наказало прегрешения.
*** После сего порождается зависть к нему братии: зависть – это начало зловредных страстей, отец смерти, первая дверь греху, корень порока, порождение печали, матерь бедствий, повод к непокорности, начало стыда. Зависть изгнала нас из рая, став змием пред Евою; зависть преградила доступ к древу жизни, и совлекши с нас священные одежды, по причине стыда привела к ветвям смоковницы. Зависть вооружила Каина на естество, и произвела «семижды» отмщаемую смерть (Быт. 4:15). Зависть соделала Иосифа рабом. Зависть – смертоносное жало, скрытое оружие, болезнь естества, желчный яд, добровольное истощение, жестоко язвящая стрела, гвоздь для души, огонь под сердцем, пламень сжигающий внутренности. Для зависти неудача – не собственное свое зло, но чужое добро; и на оборот также для нее удача, – не свое хорошее, но худое у ближнего. Зависть мучится благоуспешностию людей, и посмеивается их бедствиям. Сказывают, что питающиеся мертвыми телами грифы мрут от мира; потому что естеству их сродно зловонное и испортившееся. И одержимый этою болезнью, при благоденствии друзей, как бы от прикосновения какого-то мира, гибнет. Если же следствием бедствия усматривает какое либо страдание, прилетает к страждущему, налагает искривленный свой клюв, извлекая им сокровенные причины безуспешности.

Мариам, как повествует Священное Писание, укоряла жену Моисееву и самого Моисея.

Почему, когда Моисея обвиняли Аарон и Мариам, наказана была одна Мариам? Писал ты: по какой причине, когда Моисея злословили Аарон и Мариам, одна Мариам была наказана тем, что на лице ее, откуда язвил язык - процвела проказа? Посему пишу тебе в ответ то, что слышал от одного мудрого мужа. Присоединю к тому и мною придуманное, чтобы сам ты оценил, что вернее. Итак, говорил он: поскольку священству только что было положено начало, то Бог не восхотел предать поруганию начаток, чтобы не соделался достойным укоризны конец. А я не могу ни опровергнуть, ни подтвердить этого. И не опровергаю, потому что толкование сие не вредит ни добродетели, ни благочестию; но и не утверждаю, потому что и до Аарона было священство более Божественное, бескровное, а именно священство Мелхиседеково, и потому что несвойственно Судии неподкупному не уважить справедливости из-за пожелания не унизить достоинство согрешившего. Но скажу лучше следующее: поскольку Писание об обвинении Мариам упомянуло прежде, нежели о муже и первосвященнике, то думаю, что ею положено начало, Аарон же ей уже последовал. Но кто бросает семя, тот, очевидно, виновен и в произрастаниях. Потому, хотя почти все участвовали в изготовлении литого тельца в пустыне, наказаны были только некоторые, и, может быть, зачинщики преступления. А некоторые были прощены, именно же те, которые последовали первым по заблуждению и обольщению. Это потому, что наказанию подвергается не столько самое дело, сколько решимость, с какою оно делается, а Судия вникает и в самые помышления. Посему, думаю, что и Мариам поставлена на первом месте, а первосвященник после нее, тогда как в других случаях ставится впереди муж, а после него жена, не из предпочтения, но по причине большей виновности жены, потому что женский род более говорлив и требователен, потому и Мариам подверглась наказанию. Иначе Писание, во всех других случаях ставя впереди Аарона, не поставило бы его здесь ниже, если бы не хотело указать на зачинщика. Письма. Книга II. 242. Диакону Исидору

Многими способами несчастные иудеи могут быть изобличаемы в том, что необузданный и грубый язык свой употребляли против Христа. А что таковое дело не осталось для них безнаказанным, это всякий может видеть и из того, что сталось с ними. Ибо Израиль, первородный и имевший по сему великую славу, возлюбленный и избранный, поставлен позади язычников, оказался в последних и даже более, повержен во всяческие бедствия. И это предвозвещал им Господь, говоря чрез Осию: «Горе им, что они удалились от Меня; гибель им, что они отпали от Меня! Я спасал их, а они ложь говорили на Меня» (Ос. 7:13). Ибо нет такой нелепости в словах, какой бы не дерзнули они сказать против Него. Они злословили, не помышляя о написанном: «Смерть и жизнь — во власти языка, и любящие его вкусят от плодов его» (Притч. 18:21). Когда же безумствовали против Него, то употребляли необузданный язык свой и для оклеветания Его, как я сказал недавно. А поэтому отпали и от надежды на Него, и доныне не слыша говорящего: «Вот жребий твой, отмеренная тебе от Меня часть, говорит Господь» (Иер. 13:25). Итак, что они подлежали обвинению в необузданности языка и что имели понести тяжкое наказание за свое безумие против Христа, это мы весьма хорошо можем понять и из написанного в книге Чисел... Таким образом и это сродно прежде уже сказанному, потому что недалеко отстоит от содержащегося там созерцания, напротив имеет мысль близкую и сродную. Поелику и это говорит о таинстве Христовом и выставляет на вид бесчестие синагоги иудейской в том, чем она безумствовала против Христа. Итак, в словопрение с премудрым Моисеем вступили Аарон и Мариам ради жены эфиоплянки, которую он взял, и сказали: «одному ли Моисею говорил Господь? не говорил ли Он и нам?» (Чис. 12:2). Два обвинения взводило на Моисея их пустословие: первое, что он, говорю, взял эфиоплянку; а второе, сверх сего, выражено в словах: «одному ли Моисею говорил Господь? не говорил ли Он и нам?». В первом случае он подвергается обвинению в преступлении закона; а во втором говорится, чтобы он не очень величался, что он не особенною какою-либо по сравнению с другими обладает благодатью, если Бог, оказывается, говорил и с другими. Будем же говорить по порядку, первому обвинению уделяя первое слово; и, таким образом, то, что заключается в образах, будем опять переносить на Самого уже Христа. Итак, сначала Моисей взял себе в жену и сделал своею сожительницею мадианитянку, разумею дщерь Иофора; по прошествии же немалого времени вступил в брак с эфиоплянкою, иноплеменною и черною. Между тем Законодатель ясно провозвещал, что сынам Израилевым совсем не должно смешиваться с иноплеменными. Ибо написано так: «дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не бери за сына твоего» (Втор. 7:3; Исх. 34:16). В этом-то, как в преступлении закона, и судим был великий Моисей Аароном и Мариамою, не разумевшими, по достоинству, и чрез него также опять как бы в прообразе столь прекрасно и мудро устроившегося таинства, которое мы сейчас насколько возможно ясно представим, существо дела наилучше перенося на Христа, Которого и в этом случае представлял в своем лице Моисей. Ибо Христос есть также «един и посредник между Богом и человеками» (1 Тим. 2:5), как несомненно был и тот; потому он и назнаменовал нам, говоря: «пророка от братии вашей воздвигнет вам Господь Бог ваш, как меня» (Втор. 18:15). Аарон же может быть принят за образ иудейского священства, а Мариам может изображать вид синагоги (сонмища). Итак, обвиняли Спасителя нашего Христа и старейшины иудейские, а за ними и самая синагога; упрекая Его в преступлении Божественных заповедей, так как говорили: если бы «сей человек» был «от Бога», то не нарушал бы «субботу» (Ин. 9:16). Скрежетали они зубами своими и за иное нечто, именно за то, что Он избрал Себе в невесту черную эфиоплянку, то есть Церковь из язычников, и некоторым образом вступил с нею в брак после первой, то есть израильтянки, которая опять есть синагога. А что они скрежетали зубами своими по случаю нарушения суетно соблюдаемых ими обычаев, или того, что изречено Моисеем в прообразах, это не трудно понять всякому, кто хотя сколько-нибудь знаком с Евангельскими Писаниями. А что, с другой стороны, Он избрал своею невестою Церковь из язычников, еще черную по причине темноты в познании и образе жизни, так как в ней еще не был свет истинный, способный сделать ее светлою и белою, на это всякий очень легко может найти доказательства у пророков. Но мне более приличным кажется показать это на домостроительстве Спасителя нашего. Он проповедовал иноплеменным самарянам и в них положил как бы некое начало и основание Церкви из язычников (Ин. 4:4 и дал.). А что они были иноплеменны и чужды общества израильского, это всякий без труда может видеть и из следующего. Посылая учеников своих возвещать проповедь о Царствии Небесном, Спаситель говорит: «на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 10:5—6). Видишь ли, как оных поставил Он вне овец дома Израилева?    Итак, еще не расторгнув брака с израильтянкою, то есть с синагогою, и еще представляясь сожительствующим с нею, Он уже обручился некоторым образом и вступил в брак с черною иноплеменницею, то есть с Церковию из язычников. Поэтому, беседуя с иудеями, Он говорил: «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10:16). И еще строже изобличая их, как непокорных, когда они явно спрашивали Его, говоря: «если Ты Христос, скажи нам прямо» (Ин. 10:24), Иисус отвечал им: «Я сказал вам, и не верите; дела, которые творю Я во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне. Но вы не верите, ибо вы не из овец Моих, как Я сказал вам» (Ин. 10:25—26). Своими овцами теперь называет уже язычников. Весьма разгневавшись и негодуя за это на Него, как любящего иноплеменных и ни во что считающего Божественный закон, иудеи с насмешкою говорили: «не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин и что бес в Тебе?» (Ин. 8:48.) Если бы Ты не был одних мыслей с самарянами, как бы так говорили они, если бы Ты не был любителем эллинского и иноплеменного, то совсем не сообщался бы с язычниками. И если бы в Тебе не было беса, который находится в эллинах (так как идолослужителей они называли беснующимися, по причине находящегося в них диавола), то Ты не считал бы, говорили они, ни во что преступления заповедей закона Но совершенные Христом деяния были скорее исполнением закона, а не преступлением Его, согласно сказанному Им Самим: «не нарушить закон пришел Я, но исполнить» (Мф. 5:17); ибо Его делом было пременить букву закона на истину. В этом-то и заключался вид обвинения за оную черную и подобие преступления во Христе, как и в Моисее. Глафиры на Числа

Ефиоплянка. Библейская «Ефиопия» — это не то же самое, что современная Эфиопия (Абиссиния), а земля, расположенная вдоль берегов Нила к югу от Египта, Древняя Нубия (в современном Судане). Граница между Египтом и Нубией проходила в древности либо по первому, либо по второму порогу Нила. Маловероятно, чтобы Нубия когда–либо простиралась далее шестого нильского порога у Хартума. С другой стороны, не исключена возможность отождествления библейской «Ефиопии» с Мадиамом, как это сделано в Авв. 3:7. Эта гипотеза многим представляется привлекательной из–за женитьбы Моисея на мадианитянке Сепфоре (см.: Исх. 2–4). Несмотря на этническую подоплеку упреков Мариам и Аарона, данные о национальной принадлежности этой жены Моисея недостаточны. Нубийцы изображаются в египетской живописи с темной кожей, но без других признаков, присущих «негроидам».

за жену Ефиоплянку. "Ефиоплянки" не названы среди тех, на ком евреям не позволялось жениться (см. Исх. 34,11.16). "Ефиопляне" не обязательно имели темный цвет кожи, т.к. этим этнонимом называли народы, населявшие Аравию и Куш (южный Египет, Судан и север Эфиопии).

Под «эфиоплянкой», женой Моисея, одни разумеют Сепфору, дочь мадианитянина Иофора, так как-де земля мадианитян находилась в смежности с землей эфиопского племени омиритов или савеев (3 Цар. 10:1; Лк. 11:31) и могла также называться эфиопской (блаж. Феодор., Толк. на кн. Чис., вопр. 22). Другие, основываясь на данных Иосифа Флавия (Иуд.Древн. 2:10, 2), разумеют дочь эфиопского царя, на которой будто бы женился Моисей еще будучи при фараоновом дворе, после одного блестящего похода против Эфиопии. Третьи разумеют кушитку, жительницу южной Аравии, взятую Моисеем после предполагаемой смерти Сепфоры, во избежание родственных связей в Израиле.

Вопрос 22. Кого должно разуметь под женою Эфиоплянкою, «юже поя Моисей» (Чис. 12:1)? Иосиф говорит, что Моисей, когда воспитывался в царском доме, был избран военачальником на войне с Эфиоплянами, и потом, одержав победу, женился на дочери эфиопского царя. Аполлинарий же сложил еще баснословное сказание. Ибо говорит, что Моисей после Сепфоры женился на другой Эфиоплянке, чтобы соделаться образом Владыки Христа, Который после Церкви израильской обручил Себе Церковь из язычников. Но и Сепфора была иноплеменница. Поэтому сочинять басни – дело не Божия, но противного, духа. Законодатель же, по призвании своем, столько заботился о чистоте, что, входя во Египет, оставил и Сепфору; ибо, по исшествии его оттуда, пришел к нему тесть, приведя с собою жену и детей, и присовокупил, что привел ее по отпущении ее (Исх. 18:2). Посему Моисей Сепфору назвал здесь Эфиоплянкою; потому что Сава был народ эфиопский. У Евангелиста сказано: «царица эфиопская востанет... и осудит род сей» (Лк. 11:31), а история Царств назвала ее царицею савскою (3 Цар. 10:1). Савою же называется народ Омиритский, а с ним смежны Мадианиты. Итак, поелику Аарон женат был на Израильтянке, а Моисей на иноплеменнице, то по малодушию произнесли на него сию укоризну. Но самое поругание сие от брата и сестры свидетельствует о совершеннейшей добродетели законодателя. Ибо очевидно, не находя другого обвинения, хотели укорить ею, укоряя жену. Мое мнение подтверждается приговором правдивейшего Судии. Ибо сказано: «аще будет в вас пророк..., в видении ему познаюся, и во сне возглаголю ему: не тако, якоже раб Мой Моисей, во всем дому Моем верен есть: усты ко устом возглаголю ему яве, и не гаданием, и славу Господню виде: и почто не убоястеся глаголати на раба Моего Моисея» (Чис. 12:6–8)? Итак, истинно слово это: «Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь» (Рим. 12:19). А из того и другого научаемся, не мстить обижающим, но ждать Божия суда, особенно промышляющего об обиженных, как и тогда наказал проказою Мариам, между тем как Моисей молчал.