Бытие, Глава 4, стих 2. Толкования стиха

3.  И еще родила она Авеля (Быт. 4:2). Когда что-то прибавля­ется, упраздняется то, что было ранее. Такой вывод следует из арифметических отношений или из размышлений — когда при­бавляется число, получается другое число, а прошлое исчезает; новая мысль исключает предыдущую. Следовательно, когда до­бавляется Авель, упраздняется Каин. Это можно в более пол­ной мере понять из толкования имен: Каин означает «приоб­ретение», так как он все приобретал для себя, а Авель — тот, кто

благочестиво и преданно вменял все Богу, ничего не присваивая себе, как старший брат, а сполна воздавая Создателю за то, что от Него получил.

4. Итак, есть два учения по именам двух братьев, спорящие между собой и противоположные друг другу: одно приписывает все чувства и движения своему разуму как первоначалу и в неко­тором роде производителю всякой мысли, то есть оно приписыва­ет человеческому таланту все изобретения. Другое учение вменяет все Богу как Творцу и Создателю и подчиняет все Его кормилу как Родителя и Правителя. Первое учение обозначает Каин, второе называется по Авелю. Эти два учения породила одна живая душа, и они считаются близнецами, потому что происходят из одного чрева, но они противоположны, и, когда они уже произведены на свет, их нужно разделять и отделять, ведь у враждующих между собой не может быть всегда одного пристанища. Ревекка, когда рождала двух людей разного характера — одного дурного, другого доброго (Исав был прообразом зла, а Иаков — добра), ощущала, как они толкаются в ее утробе, и недоумевала, что за раздор она наблюдает у зачатого потомства. Ревекка спросила Бога о причи­не этого и просила дать ей облегчение страдания. В ответ на ее мо­литвы был дан такой ответ: Два племени во чреве твоем, и два народа произойдут из утробы твоей (Бьгг. 25:23). Если ты отнесешь это к душе, ты поймешь, что у добра и зла одна родительница, так как и то, и другое проистекает из одного источника души, но здраво­му суждению свойственно взлелеивать и укреплять благо, отвер­гнув зло. Прежде чем породить благо, то есть должное почтение к Богу, воздающее Ему сполна, душа предпочитает свое; а когда она родила преданность, подобающую Богу, она избавляется от

беспокойства в своем сердце. Добавив благое учение души, то есть Авеля, Бог уничтожил дурное учение Каина.

2:5. Однако в этих словах Писания я вижу тайну двух народов: Бог добавил Своей Церкви веру благочестивого народа, убрав не­верность покривившего душой племени. Именно это означают слова, сказанные Богом: Два племени во чреве твоем, и два народа произойдут из утробы твоей (Быт. 25:23). В этих двух братьях, Ка­ине и Авеле, впервые явился образ синагоги и Церкви: под Каи­ном подразумевается братоубийственный иудейский народ, кото­рый пролил кровь своего Господа и Создателя и, можно сказать, Брата, так как Он был рожден Девой Марией; а под Авелем под­разумевается христианин, пребывающий с Богом. Так и Давид го­ворит: Быть с Богом для меня благо (Пс. 72:28), чтобы соединиться с небесным и расстаться с земным. А в другом месте он сказал: Истаяла моя душа в Слове Твоем (Пс. 118:81)', полагая порядок и ход жизни не в земных желаниях, а в познании Слова. И поэто­му понятно, что сказанное о Давиде в книгах Царств: И приложился к отцами своими (3 Цар. 2:10), — написано не досужим образом, а продуманно и тщательно. Эти слова нужно понимать так: он был той же веры, что и отцы. Ясно, что это относится к общности жиз­ни, а не к погребению тел.

6. Поэтому следует правильно понимать написанное об Иса­аке, что он, оставив телесный облик, соединенный с его душой, приложился к роду своему (Быт. 35:29), потому что он придержи­вался обычаев своего отца. И красиво сказано: к роду, а не «к на­роду», как в иных текстах, потому что в других местах Писания мы читаем, что умершие мужи приложились к народу своему. Но они не были столь великими, как Исаак. Великий человек тот, кто похож на немногих, а не на большинство — а больше лю­дей в народе, чем в роде, — и следует считать выдающимся сход­ство с немногими, чем с большинством. Следовательно, муж, рожденный по обещанию Бога, избранный для жертвы, чтобы доказать верность Богу, довольствующийся обществом толькоодной жены, высочайшей мудрости, которая едина и всегда в со­гласии сама с собой, — он, по свидетельству Священного Писа­ния, не должен быть подобен простой толпе. Где труд, учение и размышление, там сообщество многих и общение с многочис­ленными людьми. Большинство — те, кого называют народом, — достигает успеха, слушая учителя. Но там, где учение проис­ходит не через общение с людьми, а с помощью способности к умозаключениям без напряжения и мук, там сохраняется не­поврежденная чистота высшего рода. И мы читаем об Исааке, что он, как дар Божий, приложился к роду своему, а не к народу, так что признай его усердным последователем божественного, а не человеческого.

7. Блажен и разум, который, преодолев вид и сам род, за­служил услышать слова, сказанные Моисею, когда Бог отделил его от народа: А ты останься со Мною (Втор. 5:31). В Исааке образ воплощения Господня, преодолев обыкновение челове­ческого рода, превзошел предков: в нем явилась не обычная благодать, данная народу, а особое преимущество, как говорит Писание: Аврааму даны были обетования и семени его. Не сказано: «и потомкам», как бы о многих, но как об одном: и семени твоему, которое есть Христос (Гал. 3:16). И в Моисее образ Учи­теля, грядущего научить закону, предречь благую весть, испол­нить Ветхий Завет, основать Новый и дать народам небесную пищу, настолько превзошел достоинство человеческого есте­ства, что Моисею было даровано имя Бога. Мы читаем сло­ва Господа: Я поставил тебя богом фараону (Исх. 7:1), потому что, победив все страсти и не пленившись никакими мирски­ми соблазнами, Моисей провел всю эту телесную жизнь в не­порочности жизни небесной: направляя разум, подчиняя плоть и укрощая ее царственной волей, он назван именем Бога, Которому он уподобился изобилием и совершенством добродетели.

7.    Поэтому о нем, как о прочих, не говорится, что он смертью по­чил, а сказано, что Моисей умер по слову Бога (Втор. 34:5), потому что Бог не испытывает ни уменьшения, ни ослабления и не при­обретает увеличения. И в Писании добавлено, что никто не знает погребения его до сегодняшнего дня (Втор. 34:6), — так что по­нимай его смерть скорее как переход, чем как гибель, потому что смерть есть разделение души и тела. Писание говорит, что он умер по слову Бога, а не «согласно слову», следовательно, пони­мать это надо не как известие о смерти, а как явленный дар бла­годати: скорее был вознесен, чем оставлен тот, чьего погребения никто не знает. Да и кто мог увидеть на земле останки того, кого Сын Божий в Евангелии показал вместе с Собой? Одновремен­но видели и Илию, который был вознесен на колеснице, и о нем мы не читаем, что он был погребен или умер, ибо жив тот, кто пребывает с Сыном Божьим. О Моисее же мы читаем, что он умер, но умер по слову Бога, Которым все произошло. Словом Божиим утвердились небеса (Пс. 32:6), следовательно, по слову Бога творение укрепилось, а не пало. Значит, Моисей не подвергся телесному разложению, словно вернувшись в земле, небесное Слово даровало его плоти покой, а не могилу.

8.   Разница между Господом и рабом ясно указана, так что по­нятно первенство Господа и милость к рабу. О Моисее читаем, что его погребения никто не знает, а о Христе — что Его погребение было вознесено от земли. Моисей, чтобы восстать, ждал иску­пления, согласно тайне закона, а Христос искупления не ждал, но даровал его по евангельскому дару. Погребение Его не оста­лось в безвестности, Он вознесся, так как не могло творение бо­лее удерживать Его, потому что через Него всякая тварь спешила

освободиться от рабства тления. Никто не знает погребения Мо­исея, хотя все знают его жизнь, а погребение Христа мы видели, но теперь уже не знаем, ибо узнали Его воскресение: должна была быть известна Его могила, чтобы было явлено воскресение, по­этому в Евангелии могила описывается с величайшей точностью, однако в законе о ней не говорится, и хотя закон возвестил Его воскресение, однако нам это в наиболее полной мере подтверди­ло евангельское повествование.

3:10. Итак, завершим то, что начали излагать. И еще родила она Авеля (Быт. 4:2), то есть Ева, которая ранее тяжко согрешила, породила из себя лучшую мысль, чтобы устранить заблуждение мысли предыдущей. Если я не ошибаюсь, это верно во всем. Мы рождаемся беспомощными с младенческим разумением; детство знает лишь заботу о теле, не имея ни почитания, ни почтения к божественному. Пророк показывает, что Иисус Христос, об­новляя природу, был рожден Девой: Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил. Он будет питаться маслом и медом, прежде чем узнает злое или благое, ибо прежде чем Он познает благо или зло, Он не верит злому и выбирает благое (Ис. 7:14—16), — и далее: Прежде чем Дитя научится выговаривать «отец» и «мать», Он примет силу Дамаска и доспехи Самарии против ассирийского царя (Ис. 8:4). Лишь Он не был охвачен суетой этого мира и плотской гордостью. Он смирил Себя, быв послушным даже до смерти (Флп. 2:8). Он отличается от каждого из нас, тщеславно превозносящих­ся в своих плотских мыслях; и нет никого без греха, даже младенца в возрасте одного дня, Он же греха не совершил. И в нас прежде рождается Каин, превозносящий сам себя, а потом уже является Авель, которому присуще почтение к Божеству, то есть сначала проникает в нас плохое, затем

познается благо. А где благо, там и праведность, где правед­ность — там святость, то есть Авель, пребывающий с Богом.

11.  И сделался Авель пастухом овец, а Каин возделывал землю (Быт. 4:2). Не напрасно здесь Авель упомянут первым, хотя пер­вым, как учит Писание, родился Каин; порядок имен не такой, как порядок их рождения. Что означает изменение порядка, ког­да первым при описании их жизни и трудов упомянут младший? Зададим вопрос о разнице в их занятиях, чтобы понять причину такого предпочтения Авеля. Возделывать землю стали раньше, но это занятие уважают меньше, чем выпас овец; подобное проис­ходит с учителями или начальникам и, у которых по праву стар­ший начинает с более древнего, а более юный предпочитает более новое, то, что не произрастило терния и волчцы и не имело при­говора. Ведь Адам, виновный в грехе, был изгнан из райского сада наслаждений возделывать землю. Следовательно, правильно, когда рождаются эти братья, соблюдается порядок природы: там, где подчеркиваются наставления о том, как надо жить, младший брат идет перед старшим, так как он, хотя младший летами, пре­восходит добродетелью. Невинность по времени позже, чем зло, и хотя почти равна ему по возрасту, однако древнее благородством заслуг: Ибо старость почтенна, убеленная не годами, а нравами... И беспорочная жизнь — возраст старости (Прем. 4:8, 9). Итак, там, где написано о рождении, первым должен идти Каин, а где прославляется образ жизни, Авель пусть будет упомянут первым. Кто станет отрицать, что юность и первые годы молодости пыла­ют соблазнами разнообразных страстей, но когда наступает бо­лее зрелый возраст, бурное распутство юности изгоняется, покой возвращается и уводит корабль усталой души в тихую гавань! Так бурные волнения нашей юности утихают в надежном пристанище старости.

 (Продолжение)

4:12. Эти примеры должны убедить тебя, что порочность предшествует по времени, но обладает слабостью юности. У нее первенство по времени, а у добродетели — преимущество славы, которую несправедливый судья всегда уступает праведному. Вер­ный тому свидетель — Священное Писание, рассказывающее, что Исав (его имя означает глупость) охотно уступил первородство своему брату Иакову, говоря так: Что мне первородство ? (Быт. 25:32). То, что Исав отверг, стремился заслужить муж, наделенный опытом, что понятно по его имени. Не кажется ли тебе, что Исав, словно побежденный в состязании и считая себя ниже из-за сла­бости собственного разума, уступил венец победителю? Он ви­дел, что брат не подвержен никаким соблазнам страстей, которых сам он, словно пыли, не мог выдержать. Что мне, — сказал он, — первородство? У бездеятельных людей нет никаких признаков добродетели, а у мудрых они видны сразу, так как усердные за­нятия — это орудия добродетели. Как воин не может быть без ору­жия, так и добродетели не бывает без упражнения, поэтому и Го­сподь в Евангелии говорит: От дней Иоанна Крестителя Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11:12) — и в другом месте: Ищите Царства Божия, и все это приложится вам (Мф. 6:33). Не тому, кто спит и отдыхает, а тому, кто бодрствует и трудится, обещана награда... Плата уготована за работу, пусть и неприятную, однако доставляющую плоды.

13. Этому учат слова закона, как мы находим в Писании: Если у кого будут две жены — одна любимая, а другая нелюбимая, — и обе, любимая и нелюбимая, родят ему сыновей, и первенцем будет сын нелюбимой, то при разделе сыновьям своим имения своего он не может сыну жены любимой дать первенство пред первородным сыном нелюбимой; но первенцем должен признать сына нелюбимой и дать ему двойную часть из всего, что у него найдется, ибо он есть начаток сыновей его, ему принадлежит право первородства (Втор. 21:15—17). Какие глубокие тайны таинств скрываются в на­писанном! Узнай, душа, свои порождения и исследуй тайну не-

любимой жены! Внутри себя ты это найдешь, если задумаешься. Вернись к своим размышлениям, вновь обратись к своим чув­ствам — и ты узнаешь, кому подобает первородство. В каждом из нас живут две жены, разделенные враждой и разногласиями, на­полняя дом нашей души ревнивыми спорами. Одна из них, льсти­вая советчица прелести, сладостна нам и любима, она зовется Наслаждением. Мы полагаем ее нашей союзницей и считаем руч­ной, а другую, имя которой Добродетель, считаем враждебной, суровой и дикой.

14. Одна развратна и похотлива, с томной от изнеженности походкой, подмигивая глазами и играя веками, она набрасыва­ет сети, уловляя драгоценные души юношей, — ибо глаз грешной блудницы есть западня. Видя какого-нибудь неразумного проходящего мимо угла прохода к ее дому (Прем. 7:7—8), она обращается к нему с любезными речами, заставляя сердца юношей взлетать. Беспокойная дома, блуждающая по площадям, жадная до поце­луя, лишенная стыда, в богатом одеянии, с раскрашенным ли­цом, — у нее нет истинной природной красоты, своими поддель­ными румянами блудница добивается лишь видимости прекрас­ного, а не истинно прекрасного. Окруженная сборищем пороков, в сонме подлостей, эта предводительница преступлений нападает на стену человеческого рассудка такими словесными орудиями: Мирная жертва у меня: сегодня я совершаю обеты мои; поэтому я вышла навстречу тебе, желая лица твоего, и нашла тебя. Коврами я убрала постель мою, постлала ткани египетские; постель мою надушила шафраном, дом — корицею. Приди, будем упиваться нежностями до утра, приди, насладимся любовью (Притч. 7:14—18). Такой образ блудницы показывает нам Соломон. Что еще столь блудливо, как не мирское наслаждение? Оно входит в дом через окно, подготавливая первые искушения для глаз, и быстро про­никает, если ты разглядываешь площадь, то есть общие для всех прохожих улицы, а не направляешь взор своего разума в глубокие тайны закона. Именно наслаждение крепкими оковами словно сплело общее для нас ложе, и возлежащий на нем оказывается связан. Под одеянием бесстыдного обмана наслаждение скрывает свое тело, уготованное для обольщения юношеских душ, говоря, что у нее нет мужа, то есть оправдывая себя нерадением зако­на. У грешников нет закона: если бы он был у них, они бы им не пренебрегали. И поэтому сказано: Мужа моего нет дома, он ушел в дальний путь, взяв кошель с деньгами (Притч. 7:19—20). Полагаю, это может означать лишь одно: богатые считают, что нет ничего не подвластного их деньгам, и хотят, чтобы закон мог быть про­дан ради их выгоды. Наслаждение распространяет свой запах, по­тому что не имеет Христова благоухания, показывает сокровища, обещает царства, сулит нескончаемую любовь, обещает неизве­данные утехи, знания без учителя, беседы без подсказчика, жизнь без забот, мягкий сон, ненасытную страсть. Совращая его многольстивыми речами и связывая путами губ своих, она увлекла его в дом. Ион, обманутый, последовал за ней (Притч. 7:21). Роскошный зал с резными стенами сиял царственным великолепием, мозаика на полу была залита вином. Покрытый рыбьими костями и скольз­кий от уже увядших цветов пол источал запах умащений. Там шум пирующих, крики спорящих, драки ссорящихся, распевание песен, топот пляшущих, хохот смеющихся, разнузданные руко­плескания — все в беспорядке, ничего согласно гармонии при­роды: стриженые танцовщицы и мальчики с завитыми волосами, пирующие, страдающие несварением, рыгание обжирающихся, жажда пьяных. Вчерашнее похмелье — сегодняшнее опьянение, кубки, наполненные рвотой пьющих, опьяняющие сильнее, чем свежее, только что налитое вино. Наслаждение, стоя в середине, сказало: «Пейте и пьянейте, чтобы все упали и не могли встать. Самый пропащий из всех — для меня первый, тот мой, кто не свой, тот мне милее, кто для себя негодный. Золотой кубок Ва­вилона в моей руке опьяняет всю землю; от моего вина пили все народы. Кто глуп, обратись ко мне, и скудоумным вот мой совет: с удовольствием ешьте утаенный хлеб и пейте украденную воду (Притч. 9:16—17). Будем есть и пить, ибо завтра мы умрем (Ис. 22.13)            . Наша жизнь пройдет, как след от облака, и растворится, словно туман... Придите, насладимся нынешними благами и поспешим пользоваться миром, как юностью. Наполним себя драгоценным вином и благовониями, и пусть не пройдет мимо нас цвет весны! Увенчаем себя розами, пока они не увяли! Пусть не будет луга, куда не ступила бы наша роскошь... везде оставим следы веселья (Прем. 2:4, 6—9). Все остается здесь, с собой нельзя унести ничего, кроме того, что получишь от телесного наслаждения. Поэтому я учредила такую философию. Истинно лишь то учение, которое полагает благом сладостное и приятное. Итак, поверьте или философии, или му­дрости Соломоновой».

5:15. Услышав это, он был ранен, как олень, пронзенный стрелой в печень. Сжалившись над ним, видя, что он сейчас упа­дет, к нему внезапно подбежала Добродетель, опасаясь, как бы че­ловеческая душа в случае промедления не была захвачена льсти­выми соблазнами. Добродетель обратилась с такими словами: «Я явилась к тебе, хотя ты не искал меня, чтобы тебя, неразум­ного, не обманула и не ввела в заблуждение необузданная и жад­ная до наслаждений женщина, не знающая стыда. Она сидит в дверях дома на стуле, не таясь и зазывая на площадях прохожих (Притч. 9:14—15). Так вот теперь, сын, слушай меня и внемли словам из уст моих. Пусть не склонится твое сердце на ее путь; ибо многих поразила она ранами и нет числа тем, кого она уничтожила. Путь в преисподнюю дом ее, ведущий в убежище смерти (Притч. 7:24—27). Отврати же от себя порочные уста и отгони далеко от себя неправедные губы. Пусть глаза твои смотрят прямо (Притч. 4:24—25), не внемли лукавой женщине, ибо мед каплет с уст блудницы (Притч. 5:2—3), которым сейчас вымазан твой рот, а потом ты обнаружишь, что он горше желчи. Мне дня не хватит, чтобы рассказать о грехах ее, которые устами мудрости описаны в Притчах. Пусть тебя не одолеет влечение к ее красоте (Притч. 6:25), поддельной, украшенной румянами, не имеющей истинной и целомудренной красоты. Не дай ее глазам уловить тебя, они — расставленные сети. Будь подобен и следуй за Тем, Кто пере­прыгивает через горы и перескакивает через холмы, глядя через окна, поднимаясь над сетями. Опасны оковы наслаждения: оно дает радость глазам, ласкает уши, но оскверняет разум; оно лжет во многом, несет в себе обман, скрывает истину, сулит деньги, предлагает золото, но отбирает наставление. А ты лучше прими наставление, а не деньги и предпочти знание чистому золоту, потому что оно лучше драгоценных камней (Притч. 8:10—II). Я не скрою от тебя ничего из того, что оно несет, чтобы не показалось, что я обнажаю то, что в наслаждении отвратительно, и скрываю то, что приятно. Наслаждение поощряет и ободряет разум убедительны­ми речами, показывает все земные царства, говоря: Все это дам Тебе, если, пав, Ты поклонишься мне (Мф. 4:9). Вот тут остерегайся поддаться очень искусительным, но преходящим и недолговеч­ным вещам!

16.  Господь Иисус верно научил тебя, как противостоять ис­кушениям такого рода. Первую ловушку дьявол расставил для горла: Если Ты Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом (Лк. 4:3). Ответил Господь: Не хлебом одним жив человек, но всяким словом Божиим (Лк. 4:4). Этими словами Он развязал петлю. А дьявол уже приготовил вторую ловушку — тщеславие, способ­ное задушить даже добрую душу того, кто движется по пути благополучил: И повел Его в Иерусалим, и поставил Его на крыле храма, и сказал Ему: если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз, ибо написано: ангелам Своим заповедал о Тебе сохранить Тебя; и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею (Лк. 4:9—11). Хотя Господь Иисус, у Которого были духовные крылья, мог без опасности для Себя ступить вниз, однако, чтобы не было места тщеславию, ответил дьяволу: Не искушай Господа Бога твоего (Лк. 4:12; Мф. 4:7). Своим ответом Он научил нас остерегаться выполнять волю дьявола. Если следует отказаться от восхваления истинного, тем более никто не должен хвалить ложное вместо ис­тинного! Остается третья петля — жадности и низкопоклонства. Когда Господь стоял на горе, дьявол показал Ему все царства земные во мгновение времени (Лк. 4:5). Хорошо сказано: во мгновение времени, потому что долговечными они быть не могут. Подожди немного — и эти царства быстро пройдут. Устремляющиеся за ними представляют себя на высокой горе, но они кратковремен­ны, как ты читаешь в Писании: Видел я нечестивца, превозносящегося и высящегося выше кедров ливанских; и я прошел, и вот его уже не было (Пс. 36:35—36). Тот, кто придает особое значение таким вещам, поклоняется дьяволу, его бог — чрево, и слава его — в сраме (Флп. 3:19). Ты же славу ищи в Боге, Который говорит тебе: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (Мф. 4:10; Лк. 4:8). От Него ты получаешь вечное, а не временное.

16.  Однако если кому доставляют удовольствие земные блага, пусть с чувством умеренности просит их у истинного Источни­ка всего. Даже то, что дьявол полагает своим собственным, — чу­жое, как сам он сказал: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне (Лк. 4:6). Поэтому уповай на Бога! Пусть для краткой жизни и не понадобится много дорожных при­пасов, однако уповай на Творца всего творения, Который передал дьяволу эти блага на время, не во владение, а для искушения, по­тому что не мог венец быть завоеван без состязания. Нужно было испытать сомневающихся, чтобы увенчать праведных.

17.  Бог дал эти блага дьяволу, так как в них самих уже было наказание для принявшего, если он не умеет пользоваться ими. Чем являются сокровища для любителя наслаждений, как не возможностью приобрести еще больше роскоши? Но похвалу получает не любитель роскоши, а благоразумный и бережли­вый человек. Поэтому пользуйся тем, что тебе дано, бережли­во, чтобы, объевшись, не оказаться достойным ненависти, ибо бессонница и мучения у человека ненасытного (Сир. 31:20), и еще: Если тебя принудят съесть, встань и исторгни пищу. Это освежит тебя, и ты не принесешь своему телу болезнь (Сир. 31:21). Многих погубила собственная глотка и никого — уме­ренность, бесчисленным повредило вино и никому — трез­вость. Многие теряют жизнь посреди пиршества и заливают столы собственной кровью. Кого-то несварение лишило и речи и чувств, а кому не повредило несварение, тех уничтожило пьянство: одних оно довело до преступления (впрочем, пьян­ство и само является преступлением), других довело до нище­ты. Наконец, послушай, кого Христос исключает: Когда войдет хозяин дома и затворит дверь, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Отвори нам. Он скажет в ответ: Не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все, делатели неправды'. Тогда вы станете говорить: Мы ели и пили пред Тобою, и на площадях наших Ты учил. И Он скажет вам: Я не знаю, откуда вы (Лк. 13:25—27). Ты услышал, что Он скажет о тех, кто ел; послу­шай теперь Его слова о постящихся: Блаженны алчущие и жаждущие ныне, ибо они насытятся (Мф. 5:6; Лк. 6:21), и вновь: Горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчете (Лк. 6:25).

18.   Но ты хочешь есть, хочешь пить? Приди на пир Мудро­сти, она приглашает всех, громко восклицая: Придите и ешьте хлеба мои и пейте вино, мною растворенное для вас (Притч. 9:5). Приносят ли радость песни, которые услаждают пирующего? Послушай Церковь, зовущую, услышь Церковь поющую не толь­ко песнопения, но Песнь песней: Ешьте, ближние мои, пейте и пьянейте, братья мои (Песн. 5:1)! Но это опьянение отрезвл-

яет, это опьянение благодати, а не пьянства, оно рождает ра­дость, а не дурман. Не бойся, что на пиру Церкви у тебя будет недостаток в приятных благовониях, сладкой пище, различных напитках, в благородных пирующих или в подобающих при­служниках. Кто благороднее Христа, Который на пиру Церкви и Сам прислуживает, и Ему прислуживают?! Когда Он возлежит на пиру, прильни к боку Возлежащего на пиру, соедини себя с Богом! Не отвергай пищи, которую выбрал Сам Христос, говоря: Я вошел в Мой сад, сестра Моя невеста. Набрал Я мирры с благовониями Моими, ел хлеб Мой с медом Моим и пил вино с молоком Моим (Песн. 5:1). В саду, то есть в раю, происходит пир Церк­ви, там был Адам прежде, чем совершил грех. Там возлежала Ева до того, как совершила и явила грех. Там ты будешь собирать мирру, то есть погребение Христово, чтобы, погребенный с Ним через крещение в смерть, воскреснуть с Ним, как Он воскрес из мертвых (Рим. 6:4). Там ты будешь есть хлеб, который укрепляет сердце человека (Пс. 103:15), вкусишь мед, от которого станут сладкими твои уста. Ты будешь пить вино с молоком, то есть с блистанием и чистотой, это невинная простота или незапят­нанная благодать, обретаемая в отпущении грехов, или утеше­ние, которое дает младенцам материнское молоко, чтобы они, вскормленные в радости, достигли полного расцвета лет. Так приди же на этот пир! Или ты боишься, что тебе будет тесно в узком доме и маленьком пиршественном помещении? О Израиль, как велик дом Божий и как пространно место владычества Его! Велик он и не имеет конца, высок и неизмерим. Там были сначала славные исполины, весьма великие, искусные в войне. Но не их избрал Бог (Вар. 3:24-27). И по заслугам не избрал, потому что они были искусны в войне, а не в мире. А ты познай мир, чтобы быть избранником Бога! Не думай, что огромное пространство дома лишено украшений: помещение с колоннадой обрадует тебя. Премудрость построила себе дом и укрепила семью колоннами (Притч. 9:1). И Сам Господь Иисус напоминает, что у Отца Его множество обителей. И вот в этом доме ты будешь пировать, вку­шая пищу для души и питье для разума, чтобы после никогда не испытывать ни голода, ни жажды: кто ест, наедается до сытости, а кто пьет — напивается до опьянения.

17.   Но это опьянение — страж стыдливости, а опьянение от вина — побуждение к вожделению, от которого через плоть воспа­ляются внутренности, разжигается дух, выжигается душа. Вожде­ление, суровый побудитель к преступлениям, никогда не оставляет чувства в покое: ночью оно пылает, днем тяжко дышит, пробуждает ото сна, отвлекает от дела, отводит от разума, отнимает благора­зумие, беспокоит любящих, совращает оступившихся, строит коз­ни непорочным, подчиняя, воспламеняет и само разжигается при­вычкой. Предел греху и неутолимой жажде преступлений может положить лишь смерть пристрастившегося к ним. И потому сказал апостол: Бегайте блуда (1 Кор. 6:18), чтобы мы могли быстро укло­ниться от этой страсти как от свирепой и яростной госпожи и из­бежать позорного рабства.

18.   А что мне сказать о жадности, ненасытной страсти к деньгам, вожделении к меди? Чем больше жадный унесет, тем беднее себя считает. Жадность всему завидует, для себя ску­пится; обладая огромным богатством, она нищенствует, чув­ствуя себя лишенной средств, хотя имеет всего в изобилии. Нет меры в стяжании там, где нет предела страсти. Жадность вос­пламеняет дух и пожирает его своим огнем, отличаясь от пре­любодеяния лишь тем, что оно стремится овладеть телом, а та — землями. Она тревожит стихии, бороздит море, вскапы­вает землю, утомляет небо мольбами, не благодарна ни ясному, ни облачному небу, каждый год недовольна урожаем, порицая то, что породила земля. Это не здоровье, а болезнь души. По­этому Екклесиаст говорит: Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем во вред ему (Еккл. 5:12) — и еще: Кто любит серебро, не насытится серебром, и нет конца приобретению его (Еккл. 5:9). Если ты ищешь сокровищ, бери невидимые и тайные, которые можно найти в высях небесных, а не в жилах земли. Будь нищ духом — и бу­дешь богат с каким угодно имуществом, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения (Лк. 12:15), она зависит от до­бродетели и веры. Это богатство сделает тебя истинно богатым, если ты будешь богат в Боге».

6.   22. Ты услышал тайны наслаждения, также ты услышал о дарах наших богатств, которые я счел нужным не скрывать под убранством, а показать с помощью простых слов Писания, чтобы они сияли своим светом и говорили по порядку. Ни солнце, ни луна не нуждаются в толкователе — за них говорит сияние их света, наполняющего весь мир. А их слова Писа­ния освещает вера, в некотором роде свидетельница без до­казательства, она не нуждается в чужом свидетельстве и тотчас распространяется перед глазами всех. И о наших делах никто не возвещает — они провозглашают и возвещают себя сами. Конечно, я не умолчу о трудностях, встречающихся в наших делах: нам нужна вера, необходимо рвение, требуются деяния. Господь Иисус определил три обязанности человеческого бла­гочестия словами: Просите, и дано будет вам, ищите, и найдете, стучите, и вам отворят (Мф. 7:7), — и еще: Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному (Мф. 7:24).

23. Тот, кто будет упорно следовать этому, получит пер­венство благословения, как патриарх Иаков, который воздер­жанием и верой искоренил следы человеческих страстей. Он говорит: Бог имел милосердие ко мне, и у меня есть всё (Быт. 33. II). Давайте такое милосердие заслужим верой, рвением и де-

лами, — этим Израиль снискал благодать Божью и через нее всё. Израиль радовался, что у него в распоряжении не богат­ства этого мира, а учение о добродетелях. Их назначим себе наследницами, как и святой Авраам назначил эти добродете­ли себе в сыне своем Исааке, сделав наследником всех сво­их дел мудрого и праведного мужа и не оставив никакого на­следственного права служанкам или детям служанок, кроме подарков. Лишь совершенные добродетели получают все на­следство славы, а обыкновенным и средним добродетелям до­стаются лишь какие-то дешевые подачки. Поэтому Агарь, чье имя переводится как «чужеземка» и «соседка», и Хеттура, что значит «благоухающая», не стали наследницами: тот, кто зани­мается обычным, или средним, учением, соседствует с мудро­стью, но не живет в ней. Вдохнувший запах не насытился пло­дом, именно пища дает крепость, а не запах, потому что запах лишь вестник плодов. Итак, мы признаём, что главные добро­детели нужно предпочесть вторичным, а врожденные — вре­менным.

24. Это согласно разумному толкованию. А согласно тол­кованию мистическому, Авраам, отец народов, передал все на­следство веры своему законному семени — Христу. Он был на этой земле пришельцем, воспроизводя скорее запах этой жиз­ни, чем плод. Когда душа слышит эти слова, она отворачи­вается от Наслаждения и соединяется с Добродетелью, вос­хищаясь благодатью истинной красоты, чистым чувством, простым суждением, обычным одеянием, что заключено не в убедительных словах, но в явлении духа (1 Кор. 2:4). Этот об­раз апостольского речения сияет покровом мудрости и благо­честия ценнее всякого золота, начиная хоровод благоразумия, умеренности, храбрости и справедливости, которые источают запах учений, внушая почтение, изливая благодать. Устрем­ляется к Добродетели душа, сподвигнутая ими, к ним же об­ратил свой разум Иаков, опытный муж. Он показан пастухом овец, потому что управлять телом и его чувствами и желаниями, а также владеть своим голосом, чтобы он не блуждал как бес­помощная овца, оценивается выше, чем управлять народами и предводительствовать городами, ибо труднее управлять собой, чем другими. Бессмертному мужу, которого не возьмут вра­та преисподней, свойственно побеждать свой дух, сдерживать гневливость и соединять воедино противоречащие друг другу за­коны плоти и духа. Поэтому сам законодатель Моисей наложил на себя обязанность пасти овец Иофора, что значит «избыточе­ствующий», и увел их в пустыню, таким образом приводя нераз­умную повседневную болтовню, свойственную многословной речи, к сокровенным тайнам разумного учения. Именно поэто­му египтяне ненавидели пастухов овец: все преданные плотским страстям и потакающие своим желаниям люди избегают судью слова и учителя добродетели. И поэтому Моисей загадками учил о подобающих Богу жертвах — это труды и наставления в добро­детели, их избегает всякий неразумный. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец (Быт. 4:2), и Каин, неразумный муж, не смог вынести прекрасный образ добродетели, выраженный в его брате.