Бытие, Глава 30, стих 37. Толкования стиха

Праведный Иаков приходит как поденщик, но он и хозяин, который, служа проповеди Евангелия, собрал стадо, сияющее светом многочисленных удивительных добродетелей. Когда его стадо приходило на водопой, он в корыта перед ними клал прутья стираксовые, ореховые и как от платана¹; и так те, кто чувствовал жажду таинств Пресвятой Троицы, прообразом которых были прутья, могли рождать потомство, вовсе не бывшее бесцветным, зачиная его в благочестивых помыслах. Крепкими были овцы, рождавшие потомство добрых дел и неслабеющей веры. Стиракса обозначает фимиам и вечернюю жертву, которая предлагается Богу Отцу в псалме (См. Пс. 140:2); орех же обозначает дар священства, жалуемый Христом. Это - жезл Аарона, расцветший и пустивший почки (См. Чис. 17:1-9), когда положен был пред Господом, и через него явлена благодать священства. Платан же означает обилие духовных плодов, потому что к этому дереву присоединяется виноградная лоза таким образом, что дерево может плодоносить вместе с лозой, давая обильное потомство. Благодать Духа всецело произвела дары страданий Господа и прощение всех грехов.

Так поступает праведник не по собственному своему побуждению, но так благодать свыше внушала разуму его, потому что совершавшееся происходило не по обыкновенному порядку природы, а было много дивного и превышающего естественный порядок вещей.

Жезл гадательно изображает нам опять Еммануила, Который так именуется в богодухновенном Писании. Ибо божественный Исайя говорит: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его» (Ис. 11:1). К Небесному же Отцу и Богу божественный Давид от лица верующих взывал: «Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня» (Пс. 22:4). Ибо мы имеем утешение во Христе и Его имеем утверждением своим, так как написано: «праведников подкрепляет Господь» (Пс. 36:17). Итак, для нас, словесных козлов и овец, находящихся во всей вселенной и в целом мире, Христос предлагает себя как бы неким жезлом. Но жезлом не просто, а стираксовым, ореховым и яворовым (платановым). И это растение полагается во свидетельство правоты; стираксовый же есть знамение смерти. Тело умершего снабжается благовониями, а из благовоний самое приятное стиракса. «Христос умер... ради нас и погребен был..., по Писанию» (1 Кор. 15:3–4) сн.: (Рим. 5:9 и др.). Затем ореховый жезл знаменует востание и бодрствование: он производит в нас это естественным своим действием. Востал же за нас Христос; потому что не мог быть держим вратами ада и не совсем связан был узами смерти. Наконец яворовый (платановый), по-видимому, знаменует течение к высоте и к горнему, то есть вознесение Христа на небеса, так как явор есть дерево великорослое и весьма высокое. Вознесен же от Отца Сын; потому что Петр сказал о Нем: «быв вознесен десницею Божиею» (Деян. 2:33). И Павел говорит, что Он превознесен и получил «имя выше всякого имени», а также и поклонение от всех (Флп. 2:9–10). Если же кто хочет, то растение это может быть принято и в ином смысле. Каким образом? Усердно занимающиеся словопроизводством имен говорят, что так как лист сего дерева очень широк, то поэтому и самое дерево названо «платаном». Ибо как бы расширяемся и мы чрез веру и любовь, едва не прирастая ко Христу. Закон очень тесен, и угнетен ум идолослужителей. Так и к обществам из язычников взывал Бог устами пророка: «научитеся слышати утесняемии» (Ис. 28:19). Коринфянам же, решившимся возвратиться к древнему заблуждению после принятия веры, Павел пишет, говоря: «Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено. Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно. В равное возмездие, – говорю, как детям, – распространитесь и вы. Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром?» (2 Кор. 6:11–15). И Псалмопевец говорит самому Еммануилу, укоряя тесноту закона: «Твоя заповедь безмерно обширна» (Пс. 118:96). И еще: «Потеку путем заповедей Твоих, когда Ты расширишь сердце мое» (Пс. 118:32). И к тому еще: «буду ходить свободно,... ибо повеления Твои храню» (Пс. 118:45, 56). А что и жезл ореховый, как я недавно сказал, имеет свойство производить бодрствование, об этом говорит Бог пророку Иеремии: «что видишь ты, Иеремия? Я сказал, – говорит пророк,– вижу жезл миндального дерева. Господь сказал мне: ты верно видишь; ибо Я бодрствую над словом Моим, чтоб оно скоро исполнилось» (Иер. 1:11–12). Итак, умопредставляемый под видом жезла, Христос как бы представляет нам Себя, как умершего, и воздвигнутого из мертвых, и на небеса вознесенного, а также и расширяющего мысленно посредством Духа сердца приемлющих Его. Впрочем Иаков острогал жезлы «пестрением белым, сострогал кору», и таким образом над ними овцы зачинали пестрый приплод. Ибо как бы остругивает Христос сень законную и как бы некую кору снимает с пророческих писаний, являя нам таким образом убеленным и совершенно удобозримым заключающееся в них слово.

Прутья. Иаковлева разгадка вероломства Лавана содержит элементы научного подхода и фольклорной традиции. Пастухи, несомненно, знали, в какой период происходит спаривание их овец (с июня по сентябрь), а наблюдения показывали, что здоровые животные приносят сильных ягнят. Однако убеждение в том, что определенные характеристики (в данном случае — окрас) могут быть получены с помощью «наглядных пособий», нельзя назвать научным. Оструганные полосами прутья, которые Иаков поместил перед овечьими корытами, не могли оказать генетического воздействия на овец. Этот вид магии, основанный на внушении, встречается во многих фольклорных традициях (включая бытующее в наше время поверье о влиянии цвета одежды матери на пол будущего ребенка). Мотив плутовства, звучащий в этом эпизоде, характерен для культуры, опирающейся для достижения результатов не только на здравый смысл, но и на фантастические домыслы.

На образе этих трех прутьев, раз уж они были упомянуты, мы разберем тайну Царствия Божия. Патриарх выбрал себе три прута от трех деревьев: благоухающий стиракс¹, гладкий платан² и прочный орех³. Дух есть платан, Дева - в стираксе, в орехе - Христос. Ведь платан распростер раскидистые ветви, создавая тень - так и Дух Святой, осенив Деву, образовал Христа. Я полагаю, что ветка стиракса, будучи от древа Давидова, произвела благоуханный цветок - как Дева родившая. Ореховый прут есть Христос, поскольку внутри орехов находится пища, скорлупа - снаружи, горькая кора - над зеленой кожицей. Заметь, что Божество Христа сокрыто в нашем теле: по плоти Он - немощный, по Слову - пища, и по кресту - горький. Твердая поверхность есть слово креста и пища креста, заключающая во плоти Христа небесную сущность.

Первый прием: как опытный скотовод, Иаков утилизирует известную и древним чрезвычайную восприимчивость овец и коз к внешним впечатлениям и чувственным ощущениям во время случки — в водопойных корытах он кладет пред глазами разгоряченных в это время маток пестрые прутья тополя, явора и миндального дерева, искусно обнажив их от коры и сделав разноцветными. Последствием этого было массовое рождение животных с разного рода и формы пятнами и крапинами, которые, согласно условию (ст. 33–34), делались собственностью Иакова. Можно думать, что Иаков при этом «не на жезлы, остроганные, полагался, а ожидал божественной помощи» (отв. на вопр. 90, блаженного Феодорита), и что в совершавшемся было «много дивного и превышающего естественный порядок вещей» (Иоанн Златоуст, 57:609).

Вопрос 90. Для чего Иаков пьющим овцам клал остроганные жезлы (Быт. 30:37)? Как взял жен, желая чадородия, надежду же рождать полагал не в браке, но в установителе брака – Боге; так и жезлы острогал, не на них полагаясь, но ожидая Божественной помощи. Посему сподобился Божественного явления, и слышал глас: «воззри очима твоими, и виждь козлы и овны восходящия на овцы и козы, белыя и пестрыя, и пепеловидныя пестрыя: видех бо, елика тебе Лаван творит. Аз есм Бог явившийся тебе на месте Божии, идеже помазал Ми еси тамо столп, и обетовал Ми еси тамо обет» (Быт. 31:12–13). Поскольку темный и пестрый скот был вручен сынам Лавановым, и стада их находились в расстоянии трех дней пути; то Защитник обидимых показывает Иакову поемлющихся пестрых овнов и козлов, чтобы он опытом познал, каким промышлением пользуются возложившие свое упование на Бога всяческих. Нужно же заметить, что, явившегося назвав выше Ангелом, теперь показывает, что Он и Бог, потому что Сам говорит: «Аз есмь Бог явившийся тебе» на пути. Видел же он Ангелов, восходящих и нисходящих по лествице, а Господа утверждавшегося вверху ее. Его-то наименовал здесь и Ангелом и Богом, – Богом по естеству, Ангелом же, да знаем, что явившийся не Отец, но единородный Сын. Ибо чьим Ангелом будет Отец? Сын же – и Бог, и великого совета Ангел; потому что возвестил нам тайны Отца.¹ Ибо говорит: «яже слышах от Отца Моего, сказах вам» (Ин. 15:15). Так и того, кто призвал Авраама, наименовал и Ангелом и Богом.