3-я книга Царств, Глава 17, стих 11. Толкования стиха

Готовность вдовы напоить пророка водою дала ему возможность догадаться, что это та самая вдова, к которой он послан, — и вот он к просьбе о воде присовокупляет просьбу о куске хлеба. Исполнение этой просьбы должно было окончательно убедить его, что он нашел ту вдову, к которой послал его Господь.

Вдова же, послушав пророческого гласа, обещала дать ему воды, которой просил. Но как только пошла она почерпнуть, что сказал ей Илия? «Приими убо мне и укрух хлеба в руце своей, да ям»

И пошла она, чтобы взять. Поистине доблестная и любомудрая жена, и потому, сказать дерзновенно, достойная величия души пророка; впрочем, не дерзновенно сказанное, потому что если бы она не была достойной, то и не удостоилась бы принять этого святого. Как Христос говорил ученикам: «в какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь» (Мф. 10:11), так и здесь Бог, зная, что эта жена больше всех достойна принять пророка, посылает его туда, оставив всех других. И из самих дел увидим ее благородство. «Дай мне немного воды, – сказал пророк, – в сосуде напиться». Велика доброта жены. Уже то, что она отвечала, что вступила в разговор, что не задержала его и не созвала всего города для наказания этой божественной главы, не достойно ли изумления и удивления? А что крайность от голода могла привести жену в такой гнев, это можно видеть из иудейского примера. Елисей, ученик Илии, этот сугубый Илия (так как в этом ученике можно было видеть сугубого учителя), впоследствии времени предвозвестил голод; не сам навел его, как Илия, но только предсказал, что имеет быть голод. Что же сделал царь, царствовавший в то время? Он надел вретище, говорится в Писании, потому что несчастье смирило его; однако и смирившись так, но услышав, как одна жена оплакивала бедствия, происшедшие от голода, он пришел тогда в такой гнев, что тотчас воскликнул: «пусть то и то сделает мне Бог, и еще более сделает, если останется голова Елисея, сына Сафатова, на нем сегодня» (4 Цар. 6:31). Видишь ли гнев царя? Познай же любомудрие этой жены; она, встретив того, кто не предсказал только, но навел голод, и, находясь близ города, не пришла в негодование, не раздражилась, не призвала других для наказания его, но еще и послушалась его с великой кротостью.
* * * Вдовица пошла и принесла ему, и он напился. И, таким образом получив надежду, он говорит: «возьми для меня и кусок хлеба поесть».

Давайте посмотрим, братья возлюбленные, где блаженный Илия застал вдову. Она вышла за водой и собрать дрова. Давайте теперь посмотрим, что означают вода и дрова. Знаем, что то и другое очень угодны и необходимы Церкви, как написано: И будет он как дерево, посаженное при потоках вод (Пс. 1:3). Деревом показана тайна креста, водой - Таинство Крещения. Итак, она пошла набрать два полена, ибо так она отвечала блаженному Илии, когда он попросил у неё еды: Она сказала: жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем. Вдова была образом Церкви, как я сказал выше; сын вдовы стал прообразом христиан. Итак, когда пришёл Илия, вдова пошла набрать два полена дров. Заметьте, братья, она не сказала три, четыре, не сказала одно - она хотела набрать два. Она брала два потому, что принимала в образе Илии Христа; она хотела взять те два полена, потому что желала признать тайну креста. Действительно, крест Господа нашего и Спасителя изготовлен был из двух частей дерева, так что та вдова собирала два полена, потому что Церкви предстояло поверить в Того, Кто висел на двух частях дерева. ... Верно, братья возлюбленные: никто не заслужит веры в Христа распятого, пока не умрёт для мира сего. Ибо, если человек желает достойно вкушать тело Христа, он должен умереть для прошлого и жить ради будущего.

Удивительная кротость вдовы, покорность ее судьбе, замечательная вера в промысл Божий и беспримерное послушание слову пророка – все эти черты сарептской вдовицы представляют в ней образ праведницы вне закона с сердечной верой в Иегову, и в этом смысле она была прообразом церкви из язычников, прежде неплодной, а потом процветшей, как крин. блаженный Феодорит говорит: «дивлюсь кротости в ответе жены; не вознегодовала она, что при таких бедствиях просят у нее пищи, а представила только крайнюю нищету. Великий же сей и праведный муж, хотя обещал ей неоскудевающие источники муки и елея, однако же повелел, чтобы ему первому изготовила и принесла хлеб. И не огорчилась опять жена, когда изнуряемая заботами и нищеты и вдовства, но, с верою вняв обещанию, принесла пищу. Даже сделала сие, не знав человека; потому что он был иноплеменник, – не изведав опытом его пророческой силы. Думаю же, что ею прообразована Церковь из язычников; потому что жена сия гонимого израильтянами приняла с верою, как и церковь приняла теми же самыми израильтянами изгнанных апостолов» (вопр. 53). Текст, LXX и слав. в ст. 12 предполагает, что у вдовы было несколько сыновей: τοίς τέκνοις μον – «детем моим» (евр. ед. ч.: ливни; рус. синод.: «для сына моего»); равным образом и в ст. 15: τὰ τέκνα αὐτῆς – «чада ея» (евр. бетаг, «дом ее»). Но в том и другом случае преимущество надо отдать еврейскому тексту: по всему рассказу можно видеть, что сын у вдовицы был единственный, и что в ст. 15 говорится о доме вдовы, а не о сыновьях ее.