Толкование 2-ое послание к Фессалоникийцам ап. Павла, Глава 3: Иоанн Златоуст святитель

Этим он указывает и на свои собственные опасности, что особенно и утешало их. «От беспорядочных, – говорит, – и лукавых людей, ибо не во всех вера». Может быть, это он говорит о тех, которые опровергали его проповедь, восставали и враждовали против догматов веры: на это намекает он, говоря: «Ибо не во всех вера». Мне кажется, что он говорит здесь не об опасностях, а о людях, которые противоречили и противодействовали его проповеди, как Именей, как Александр ковач. «Сильно, – говорит, – противился нашим словам» (2 Тим. 4:15). Подобно тому, как если б кто говорил об отцовском наследстве, что не все удостоятся служить в царском воинстве, так и он говорит о лукавых людях, от которых он желает избавиться, что это такие люди, которым дано не веровать. Говоря это, он в то же время ободряет их (фессалоникийцев). Следовательно, между ними были великие люди, если они имели такое дерзновение, что могли даже освободить от опасности своего учителя и облегчить для него проповедь. Поэтому и мы то же самое к вам говорим. Пусть никто не упрекает нас в гордости; пусть никто из вас, по чрезмерному смирению, не лишает нас столь великой помощи. Мы не с таким намерением говорим это, с каким говорил Павел. Он говорил это, желая утешить своих учеников; а мы – чтобы собрать от этого некоторый великий и добрый плод. И мы сильно веруем, что, если бы все вы пожелали единодушно простереть к Богу руки (с молитвою) о нашей смиренности, – мы имели бы успех во всем. Поэтому вооружимся молитвою и молениями против врагов. Если древние таким образом боролись с теми, которые были вооружены, то тем более нам должно бороться так с невооруженными врагами. Так Езекия обратил в бегство ассириян, так Моисей – Амалика, так Самуил – жителей Аскалона, так Израиль – тридцать двух царей. Если там, где нужно было употребить оружие, боевой строй, где нужно было сражаться, они, оставив оружие, прибегли к молитве, то не тем ли более должно молиться здесь, где молитвами нужно содействовать исполнению (начатого) дела? Но там, скажете вы, молились вожди за народ, а ты хочешь, чтобы народ молился за своего вождя? Знаю это и я. Но там подчиненные были люди злосчастные и презренные; потому они и спасались только дерзновением и добродетелью вождя. А ныне, когда благодать Божия приумножилась, и между подчиненными находим много, или лучше, большую часть таких, которые во многих отношениях превосходят того, кто ими управляет, – вы не должны лишать нас своего содействия. Поддержите наши руки, чтобы они не ослабели; отверзите нам уста, чтобы они не были заграждены; молите Бога, молите Его об этом. При том только некоторая часть из того, что совершается, служит нам на пользу, между тем все совершается ради вас: мы поставлены для вашей пользы, заботимся о ваших выгодах. Молитесь каждый и наедине, и во время общественной молитвы. Смотри, что говорит Павел: «дабы за дарованное нам, по ходатайству многих, многие возблагодарили за нас» (2 Кор. 1:11), т. е., чтобы многим Он дал благодать. Если у людей, когда народ, собравшись, станет просить за осужденных и ведомых на смерть преступников, царь, будучи тронут мольбою множества народа, отменяет приговор, то тем более Бог тронется вашими молитвами, не ради вашей многочисленности, но ради ваших добродетелей. А мы имеем сильного врага.

В самом деле, из вас каждый печется и заботится только о самом себе, мы же обо всех вместе. Мы пастыри поставлены в таком месте на поле битвы, которое более других под­вержено опасности. Диавол нападает на нас сильнее. Так и на войне неприятель старается, прежде всех других, поразить военачальника. Поэтому туда, где он находится, устремляются дружно все воины. От этого там большое происходить смятение, так как каждый (из врагов) старается его погубить, между тем как (свои) со всех сторон окружают его щи­тами, желая спасти его голову. Послушайте, что говорит Да­виду весь народ (говорю это не с тою целыо, чтобы сравни­вать себя с Давидом, – я не столько безумен, – а хочу только показать любовь народа к своему вождю): «не выйдешь, – говорят, – ты больше с нами на войну, чтобы не угас светильник Израиля». (2 Цар. 21:17) Смотри, как они щадили старца? Я имею великую нужду в ваших молитвах. Пусть никто из вас, как я сказал, по излишнему смирению, не лишает меня этого содействия и помощи. Если мы будем преуспевать, то и ваше положение сделается блистательнее. Если будет приумножаться наше учительство, то богатство перейдет к вам. Послушай, что говорит пророк: «ужели пастыри пасут самих себя?» (Иез. 34:3)? Видишь ли, как Павел усильно требует этих молитв? Слышал ли ты, что Петр изведен был из темницы вследствие того, что о нем приносима была непрестанная молитва? Я вполне уверен, что и ваша молитва, приносимая с таким единодушием, будет иметь великую силу. Насколько, вы думаете, превосходит нашу смиренность дело предстательства пред Богом и молитвы за стольких людей? Если я не имею дерзновения молиться за самого себя, то тем более за других. Ведь только тому, кто сам заслуживает одобрение и кто снискал Божие к себе благоволение, приличествует молить Бога о милосердии к другим. Напротив, как может ходатайствовать пред Ним за другого тот , кто сам оскорбил Его? Но так как я объемлю вас отеческою любовью, так как любовь дерзает на все, то не только в церкви, но и у себя дома, прежде всего, творю мо­литву о вашем душевном и телесном здравии. Подлинно, никакая другая молитва столько не приличествует священнику, как та, в которой он больше молится и ходатайствуете пред Богом о благе народа, нежели о своем. Если Иов, вставая от сна, тотчас творил столь обильные (молитвы) о своих плотских детях, то не тем ли больше мы должны делать то же ради наших духовных чад?

Но к чему я говорю это? К тому, что, если мы творим молитвы и прошения за всех вас, несмотря на то, что мы так мало соответствуем важности этого призвания, то тем более справедливо, чтобы и вы делали то же для нас. В том, что один молится за всех, обнаруживается великая дерзость и чрезмерная самоуверенность, но когда многие вместе соби­раются для молитвы об одном, тогда в этом нельзя найти ничего предосудительного. Каждый делает это, полагаясь не на свою добродетель, а на многочисленность и единодушие (мо­лящихся), которое всегда более всего умилостивляет Бога. «Ибо, где, – говорится, – двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Если там, где только двое или трое соберутся вместе, (Христос) бывает посреди их, то тем более (Он будет находиться) посреди вас. Чего не может получить тот, кто один молится сам за себя, то он полу­чит, молясь в собрании многих. Почему? Потому что, если не его собственная добродетель, то общее единодушие будет иметь великую силу. «Ибо, где, – говорит, – двое или трое собраны». Для чего сказал Он – два? Отчего там, где будет один во имя Твое, Ты не будешь пребывать вместе с ним? Потому что хочу, чтобы все были вместе соединены и не отделялись друг от друга. Соединимся поэтому друг с другом, свяжем себя взаимно узами любви, – пусть ничто не разлучает нас. Если кто обвиняет другого, или опечален кем-либо, пусть не таит этого в душе своей, ни пред ближним, ни пред нами. Я прошу вас этой милости, -приходите к нам, обли­чайте, и получите от нас оправдания. «Расспроси, – сказано, – друга твоего, может быть, не сделал он того; а если сделал, то пусть вперед не делает. Расспроси друга, может быть, не говорил он того; а если сказал, то пусть не повторит того» (Сир. 19:13, 14)). Мы или оправдаемся, или, будучи осуждены, попросим прощения и постараемся впредь уже не делать того же. Это будет полезно и вам, и нам. Вы, обвиняя нас может быть и несправедливо, когда узнаете истинное положение дела, исправитесь; а мы, согрешая по неведению, можем тоже исправиться. Невнимание к этому вам не принесет пользы, – потому что предстоит наказание тем, кто скажет какое-либо праздное слово; между тем мы могли бы избавить себя от обвинений, как ложных, так и истинных: от ложных тем, что докажем их ложность, от истинных тем, что впредь не будем того же делать. В самом деле, тот, кто должен иметь попечение о столь многих, по необходимости многого не знает, и по незнанию погрешает. Если у вас каждый, кто имеет свой дом, жену, детей, рабов, которыми он управляет, – много ли их будет у него, или мало, – все равно много погрешает против этих людей, несмотря на то, что их так легко можно перечесть, не потому, чтобы сам хотел того, но потому, что бывает принужден к этому или неведением, или желанием исправить что-нибудь, – то тем более можем погрешать мы, предстоятельствуя над столь многочисленным народом. Пусть и еще умножит вас Господь, и благословит вас, малых и великих. Хотя и большое потребно попечение о множестве людей, тем не менее, мы непрестанно молимся о том, чтобы увели­чилась для нас эта забота, и чтобы еще больше размножился этот народ и соделался многочисленным и несметным. Так и отцы, несмотря на то, что множество детей и причиняет им часто заботы, не желают однако лишиться ни одного из них. Во всем у нас с вами равные преимущества, и главнейшие из благ у нас с вами одни и те же. Я не в большем количестве, и вы не в меньшем приобщаемся свя­щенной трапезы, но одинаково приступаем к ней – как я, так и вы. И если я приступаю первый, то этого нисколько не должно считать чем-нибудь важным, потому что и между детьми старший первый простирает руку к яствам, между тем ничего больше от этого не происходит: все (преиму­щества) у нас для всех равны. Спасительная и укрепляющая наши души жизнь подается всем с равной честью. Не от одного агнца я, а от другого – вы, но от одного и того же приобщаемся все. Все имеем одно и то же крещение; все сподобились одного и того же Духа; в одно и то же мы с вами стремимся царство; все мы равно братья Христовы; все у нас общее. В чем же состоит мое преимущество пред вами? В заботах, трудах, беспокойствах, в скорби об вас. Но нет для нас ничего приятнее этой скорби. Так и мать, печалясь о своих детях, радуется своей печали; заботится о своих детях и радуется этим заботам. Хотя забота сама по себе неприятна, но когда она бывает о детях, то доставляет великое удовольствие. Я многих из вас родил, но и после этого страдаю муками рождения. Плотские матери прежде испытывают муки рождения, а потом уже рождают; здесь же даже до последнего издыхания нашего – муки рождения и (опасение), как бы и после рождения не оказался кто-либо неблаговременно родившимся. И, несмотря на то, я сильно желаю (переносить такие страдания). Хотя бы и другой, как это часто бывает, родил кого-нибудь (в жизнь духовную), тем не менее, я беспокоюсь (о рожденном), потому что мы рождаем не сами от себя, но все принадлежит благодати Божией. Если же и я, и другой – рождаем от одного и того же Духа, то не погрешит тот, кто рожденных мною назовет его детьми, и рожденных им – моими. Обо всем этом помышляйте и простирайте руки, чтобы и вы послужили к прославлению нашему, и мы – к вашему, в день Господа нашего Иисуса Христа, который да сподобимся все мы с дерзновением встретить во Христе Иисусе Господе нашем.

Но чтобы этим не привести их к беспечности и чтобы они сами, полагая, что все зависит от Бога, не предались сну, – смотри, как (апостол) и с их стороны требует содействия, когда гово­рит: «Мы уверены о вас в Господе, что вы исполняете и будете исполнять то, что мы вам повелеваем». Итак, говорит, верен Бог и, дав обетование спасти вас, несомненно, спасет; но – как обещал. А как Он обещал? Если мы сами захотим, если будем по­виноваться Ему, а не просто, не тогда, когда будем пребывать в бездействие подобно деревьям и камням. Правильно употребил (апостол) и это выражение: «уповаем на Господа», т. е. уповаем на Его человеколюбие. Опять низлагает их (гордость), показывая, что все зависит (от Бога). Если бы он сказал, что мы верим вам, то хотя в этом заключалась бы великая для них похвала, но зато он не показал бы того, что они поставляют все в зависимости от Бога; напротив, если бы он сказал: мы уповаем на Господа, что Он сохранит вас, и не прибавил того выражения – о вас, и (другого) – «что мы вам повелеваем», и творите и сотворите, то, возложив всю (на­дежду) на силу Божию, он соделал бы их более преданными лености. Хотя мы должны все относить к Богу, однакож и сами должны быть деятельными, должны брать на себя труды и подвиги. Здесь (апостол) показывает также, что хотя добро­детель и одна достаточна, чтобы спасти нас, однако необхо­димо, чтобы она достигла надлежащей степени совершенства и пребывала вместе с нами до последнего нашего издыхания.

Заметь, как в первом послании он рассуждает. Об этом несколько снисходительнее, — например, когда говорит: «Умоляем же вас, братия, более преуспевать и усердно стараться о том, чтобы жить тихо, делать свое дело и работать своими собственными руками, как мы заповедывали вам» (1 Фес. 4:10-11), и нигде (не говорит им): повелеваем, не говорит также и того — во имя Господа нашего Иисуса Христа — что внушало страх и указывало на опасность, но: преуспевать, говорит, и усердно стараться, что прилично было говорить тому, кто увещевал их вести жизнь доброде­тельную: «чтобы поступали, — говорит, — благоприлично» (1 Фес. 4:12). А здесь ничего подобного (он не говорит), но: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь». В самом деле, если Павел, который не имел необходимости, а имел возможность не трудиться, взяв на себя такое великое дело, несмотря на то трудился, и не просто трудился, но ночь и день, так что мог и другим да­вать пособие, то тем более другие должны были так поступать.

Сказав: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь», из опасения, чтобы те не погибли с го­лоду, прибавил: «Вы же не унывайте, делая добро» (2 Фес. 3:13)

***

Писание к нему муравью отсылает ленивца, говоря: Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его и будь мудрым (Притч. 6:6). Не хочешь, говорит, понять из Писания, что трудиться — доброе дело и что не трудящийся не должен и есть; не хочешь выслушать этого от учителей, научись же от бессловесных. Так поступаем мы и у себя дома: когда старшие и считающиеся лучшими сделают какой-либо проступок, мы часто велим им смотреть на рачительных детей и говорим: посмотри, он меньше тебя, а как прилежен и заботлив! Так и ты прими от муравья величайший урок трудолюбия и подивись твоему Господу, не в том только, что Он создал солнце и небо, но и в том, что создал и муравья; это животное хоть и малое, но представляет собою великое доказательство премудрости Божией. Поразмысли же, как оно умно, и подивись, как Бог в таком малом теле мог поместить такую неутомимую охоту к трудолюбию. Итак, у муравья учись трудолюбию, а у пчелы любви и к чистоте, и к труду, и к ближним. Она каждодневно трудится, и работает не столько для себя, столько для нас; и христианину более всего свойственно искать пользы не себе, но другим. Как пчела облетает все луга, чтобы приготовить трапезу другому, так делай и ты, человек: если накопил ты деньги, употреби их на других; если у тебя есть слова назидания, не закопай их, но предложи нуждающимся; если — другой какой избыток, будь полезен имеющему нужду в плодах трудов твоих.

* * *

Многие часто входят в строгие исследования о нуждающихся, расспрашивают их об отечестве, образе жизни, нравах, занятиях и здоровье телесном, делают им упреки и требуют от них множества объяснений касательно их здоровья. Оттого-то многие из бедных представляются изувеченными по телу, чтобы видом этого несчастья преклонить нашу жестокость и бесчеловечье. Летом попрекать их за это хоть и жестоко, но не так еще, но зимой во время стужи быть столь безжалостным и бесчеловечным судьею и не оказывать им никакого снисхождения за то, что ничего не делают, не есть ли верх жестокости? Для чего же, скажешь, Павел давал фессалоникийцам такой закон: Кто не хочет трудиться, тот и не ешь? Для того, чтобы и ты, услышав это, обращал слова Павла не к бедному только, но и к себе самому, потому что заповеди Павла относятся не к бедным только, но и к нам. Скажу и нечто тяжелое и неприятное; знаю, что рассердитесь, но, несмотря на это, скажу, потому что и говорю не для того, чтобы оскорбить вас, но чтобы исправить. Мы попрекаем бедных праздностью, которая часто заслуживает и извинения, а сами часто делаем такие дела, которые хуже всякой праздности... Итак, когда будешь говорить: что же скажем Павлу? — говори так не бедным только, но и себе самому. А с другой стороны, читай не только его угрозу, но и снисхождение, потому что апостол, сказав: Кто не хочет трудиться, тот и не ешь, присовокупил: Вы же, братья, не унывайте, делая добро (2 Фес. 3:13).

Молитвою начал (апостол), молитвою и заключил (свое послание), с обеих сторон ограждая великими стенами сказанное, – положив твердое основание, присовокупил и твердый конец. «Благодать, – го­ворит, – вам и мир». И опять: «благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь». Это завещал и Господь, когда сказал ученикам: «и се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28:20). Но это бывает только тогда, когда мы желаем того. Он вовсе не будет с нами, если мы сами станем удаляться от Него. С вами, говорит, пребуду во век. Не будем поэтому отгонять от себя этой благодати. (Апостол) хочет, чтобы мы удалялись от всякого брата, бесчинно ходящего. Быть отлученным от целого общества братий тогда считалось великим бедствием. Поэтому, (апостол) подвергает всех этому наказанию. Так в другом месте, именно в послании к Коринфянам, он сказал: «с таким даже и не есть вместе» (1 Кор. 5:11). А теперь большая часть людей считает это неважным, и все теперь смешалось и пришло в расстройство: мы без разбора, как случится, вступаем в общение с прелюбодеями, с блудниками, с лихоимцами. Если надлежало удаляться от того, кто только питался не своим трудом, то насколько больше от прочих? И, чтобы ты узнал, какой страх внушало отлучение от общения с братиею и какую пользу оно приносило тем, кто благомысленно принимал такое наказание, послушай, как тот, который гордился своим грехом, который дошел до последней степени порока, который совершил блуд, не именуемый даже у язычников, который оставался нечувствительным к своей ране (а в этом состоит крайняя степень развращения), – как этот самый человек, который был столь порочным, до того смирился и укро­тился, что Павел сказал потом о нем: «Для такого довольно сего наказания от многих, И потому прошу вас оказать ему любовь» (2 Кор. 2:6, 8). (Такой человек) тогда был то же, что член, оторванный от остального тела.

Причина же, почему тогда это внушало такой страх, была та, что тогда считалось великим благом быть в обществе верующих. Тогда (верующие) так жили в каждой Церкви, как (живут между собою) люди, обитающие в одном доме, кото­рые подвластны одному отцу и участвуют в одной трапезе. Поэтому, какое несчастье составляло для каждого удаление от такой великой любви? А теперь это не кажется чем-либо важным, потому что мы не считаем чем-либо важным и того, когда мы находимся во взаимном общении. Что прежде счита­лось в ряду наказаний, то ныне, вследствие охлаждения любви, случается и помимо наказания, и мы отделяемся друг от друга без причины, из равнодушия. Подлинно причину всех зол составляет отсутствие любви; оно разрушило и уничтожило все великое и славное в Церкви, все то, ради чего должно ра­доваться. Великое дерзновение (внушает) учителю (та мысль), что он может, (ссылаясь на) свои праведные дела, делать увещания своим ученикам. Поэтому Павел и сказал: «ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам». Учитель должен больше научать жизнью, чем словом. Пусть никто не думает, что (апостол сказал) это, желая неумеренно похвалить себя: необходимость заставила его сказать это, и при том ради общей пользы. «Ибо, – говорит, – мы не бесчинствовали у вас». Разве не усматриваешь в этом смиренномудрия, что он (будто) не по заслугам называет это благочинием? «Не бесчинствовали, – го­ворит, – ни у кого не ели хлеба даром». Здесь он указывает и на то, что, вероятно, они были бедны. И не говори мне (против этого); но не все были они бедные – потому что он гово­рит о бедных и о тех, которые не иначе могли снискивать себе необходимое пропитание, как трудами рук. Он не сказал: пусть получают (пропитание) от своих отцов, но: «трудящийся, – говорит, – «достоин пропитания. Если я, говорит он, проповедник словес учения, побоялся отяготить вас, то тем более (должен бояться) тот, кто вам не приносит никакой пользы. Это, в самом деле – отягощение. Отягощением будет также и то, когда кто дает другому что-либо не с великим усердием. Но (апостол) не на это намекает, а на тех, кото­рые как бы по собственному желанию (принадлежали к числу) неимущих. В самом деле, отчего ты не трудишься? Бог дал тебе руки не для того, чтобы ты принимал от других, но чтобы ты сам давал другим. «Господь же, – говорит, – с вами». Об этом и мы можем просить для себя, если только будем исполнять то, что заповедал Господь. Послушай, что говорит Христос своим ученикам: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь»« (Мф. 28:19, 20). Это сказано не только к ним, но и к нам. Что не им только обещано это, но и всем тем, кто будет идти по их следам, видно из слов: «до скончания века». Но для чего сказал он это и не к учителям? Каждый из вас, если захочет, может сделаться учителем, – если не для другого, то для самого себя. Научи прежде самого себя. Когда научишься всему тому, что Господь заповедал тебе соблюдать, тогда ты приобретешь себе через это многих по­дражателей. Подобно тому, как светильник, когда горит, мо­жет возжечь от себя множество (других), а когда будет погашен, и для самого себя не будет источать света и не будет в состоянии возжечь других светильников, так и жизнь праведная: когда в нас пребывающий свет будет светел, тогда мы, представляя в себе другим пример, можем обра­зовать (из них) множество учеников и учителей. Не столько могут слушателям доставить пользы мои слова, сколько – наша жизнь. В самом деле, если будет, положим, какой-нибудь человек, угодный Богу и добродетелью сияющий и имеющий жену, – ведь может быть угоден Богу и тот, кто имеет и жену, и детей, и слуг, и друзей, – то скажи мне, не больше ли пользы может принести всем такой человек, чем я? Меня слушают раз или два в месяц, или даже ни разу, и то, что услышат, сохраняют в (памяти), быть может, только до церковного порога, и потом немедленно забывают; между тем, постоянно взирая на жизнь его, великую от этого получают пользу. В самом деле, если он, получив оскорбление, не воздает за это оскорблением, то своею кротостью не возбуждает ли и не напечатлевает ли он стыда в душе нанесшего ему оскорбление? Хотя этот последний вследствие озлобления, или чувства стыда и душевного расстройства, и не тотчас сознает эту пользу, однакож он может скоро образу­миться; и невозможно, чтобы самый дерзкий человек, хотя бы он был зверь, вступая в столкновение с человеком незлобивым, отошел от него, не получив великой пользы. Мы, хотя и не делаем добра, однако все хвалим добро и уди­вляемся ему. Равным образом и жена, видя кротость своего мужа и постоянно с ним пребывая вместе, получает от того великую пользу; тоже и дитя. Таким образом, всякий может быть учителем. «Посему увещевайте, – говорит, – друг друга и назидайте один другого, как вы и делаете» (1 Фес. 5:11). Смотри в самом деле. В доме твоем случилась потеря? Жена, как более немощная и пристрастная к роскоши, приходит от этого в смущение? Но если муж любомудр и смеется над этой потерей, то он утешит ее и убедит великодушно перенести (потерю). Итак, скажи мне, не гораздо ли больше он принесет ей пользы, чем наши слова? Говорить ведь всякому нетрудно, но дей­ствовать, когда нужно, весьма трудно. Оттого-то обыкновенно человеческая природа больше может быть исправляема примером. Превосходство добродетели настолько велико, что часто даже раб наравне с господином приносит пользу целому дому.

В самом деле, не напрасно и не без основания Павел постоянно повелевает им (рабам) совершенствоваться в добродетели и быть послушными своим господам, заботясь не столько о том, чтобы они служили господам, сколько о том, чтобы не было хулимо слово Божие и (евангельское) уче­ние. А когда его не будут хулить, тогда вскоре станут удивляться ему. И я знаю многие дома, которые получили великую пользу от добродетели рабов. Если же раб, находящийся под властью, может вразумлять своего господина, то тем больше господин – своих рабов. Разделите со мной, прошу вас, это служение. Я говорю ко всем вообще, а вы (говорите) каждому в частности. И пусть каждый содействуете спасению ближнего. Чтобы убедиться в том, что отцы семейств должны руководить в этом (своих домашних), послушай, куда отсылает Павел жен: «Если же, – говорит, – они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей» (1 Кор. 14:35), – а не отправляет их к учителю. Подобно тому, как в училищах есть и между учениками учители, так и в Церкви. (Апостол) хочет, чтобы не все утруждали учителя. Почему? Потому что от этого проистекут великие блага: вследствие того не только труд учителя становится легким, но и каждый из учеников, будучи прилежным, если будет иметь попечение, в скором времени может сделаться учителем. В самом деле, смотри, какую услугу приносит тебе жена. Она смотрит за домом, печется обо всем в доме, распоряжается служанками, одевает своими руками, бывает причиною того, что ты нарицаешься отцом семейства, удерживает тебя от зазорных домов, помогает тебе вести жизнь целомудренную, утоляет чрезмерную силу естественных пожеланий. Но и ты окажи ей благодеяние. Каким образом? Протяни ей руку (помощи) в делах духовных. Когда ты услышишь что-нибудь полезное, тогда, подобно ласточкам, сберегая это в устах своих, принеси и вложи в уста и матери, и птенцов. Не неразумно ли, в самом деле, что ты, во всем другом присвояя себе первенство и занимая место главы, в деле учения оставляешь свойственное тебе место? Начальствующий должен превосходить подчиненных не честью, а добродетелями. Последнее есть долг начальника, а первое – подчиненных. В этом заключается достоинство самого началь­ника. Если ты пользуешься великою честью, то это вовсе не от тебя зависит: это ты получил от других. Но если ты бли­стаешь добродетелью, то это всецело принадлежит тебе. Ты глава жены. Пусть же глава управляете остальным телом. Не видишь ли, что голова не столько местом возвышается над остальным телом, сколько своим попечением о нем, по­добно кормчему управляя им? В голове находятся и телесные и душевные очи. Оттуда сообщается им сила зрения и способ­ность водительства. Все остальное (в теле) назначено для служения, а голова служит для того, чтобы управлять. Все чувства в ней имеют свое начало и свой источник. Оттуда возникают органы речи, зрения, обоняния, всякое ощущение, там на­ходится корень нервов и костей. Видишь ли, что голова возвы­шается (над телом) больше своим попечением о нем, чем честью? Так постараемся и мы владычествовать над женами: препобедим их не тем, что будем требовать себе от них большей чести, но тем, что будем с своей стороны больше де­лать им добра. Я показал, что они немало благодеяний оказывают нам; но если мы захотим воздать им за то духов­ными благами, то мы превзойдем их. Между телесными бла­гами нельзя найти такого, которое равнялось бы этим последним. На что в самом деле (укажешь ты)? На то, что приобретаешь много денег? Но она хранит их. Ее попечение имеет здесь равную цену и столь же необходимо. Почему? По­тому, что многие, хотя приобрели множество денег, однако, не имея у себя жены, которая хранила бы их, все потеряли. Что же касается до детей, то тут вы все делаете общими силами, и от обоих равная бывает услуга. Даже в этом случай ее служение сопряжено с большими трудами, так как она постоянно носить в себе плод и подвергается мукам рождения. Таким образом, только в духовных (предметах) ты можешь иметь над нею перевес. Не будем, поэтому заботиться о том, чтобы у нас были деньги, а о том, чтобы мы с дерзновением могли представить пред Бога души, которые были вверены нашему попечению, – потому что, наставляя их, мы и себе приносим ве­личайшую пользу. Кто учит другого, тот, если ничего больше (не приобретает), то, по крайней мере, сам на то время, когда говорит, приходить в умиление, особенно когда видит, что он сам виновен в том, в чем обличает других. Поэтому, так как чрез это мы доставляем пользу и самим себе, и им (женам), а чрез них и всему дому, и так как это прежде всего благоугодно пред Богом, то не будем уклоняться от попечения не только о своей душе, но и о душе служащих нам, чтобы за всех получить нам воздаяние, и с великим богатством войти во святой град, матерь нашу – горний Иерусалим. О, если бы никто из нас не был извержен из него! Но все мы, воссияв светом благочестивой жизни, да сподо­бимся со многим дерзновением узреть Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.