2-я книга Паралипоменон, Глава 17, стих 3. Толкования стиха

Об Иосафате, царе Иудеи, написано: И был Господь с Иосафатом, потому что он ходил первыми путями Давида, отца своего. Из этого ясно, что Иосафат обладал праведностью, какую сначала имел и Давид, и что он не совершил тех грехов, которые позже совершил Давид.

Не взыскал Ваалов. «Взыскание» подразумевает обращение к божеству с просьбой об оракуле. Обычно это происходило в капище, посвященном определенному божеству, а посредником при получении оракула выступали жрецы этого божества. В Древнем мире оракулы часто передавались гадателями, которые читали благоприятные или неблагоприятные ответы по внутренностям жертвенного животного. Несмотря на то что израильтяне признавали своим Богом–покровителем только Яхве, некоторые из них рассматривали Ваала как бога плодородия и обращались к нему при возникновении сельскохозяйственных проблем. Даже по повседневным вопросам, касающимся болезни или здоровья, они иногда предпочитали обращаться за советом к Ваалу, а не к Яхве (см.: 4 Цар. 1:2).

Благочестие Иосафата, привлекшее к нему и царству Иудейскому при нем милость Божью, выражалось, как и у Асы, особенно ревностно об очищении культа Иеговы не только от языческих элементов, приражавшихся к нему со времен Соломона (3 Цар. 11:4-8), но и от пережитков древнего суеверия: "отменил высоты и дубравы в Иудее" (ст. 6). Впрочем, как и Аса (сн. гл. 2 Пар. 14:3 и 2 Пар. 15:17), Иосафат отменял лишь языческие высоты, а не издревле посвященные Иегове.

   История восхваляет Иосафата, потому что вначале поревновал добродетели Давидовой. Ибо сие выражает словами «в путех первых».

В народе Божием часто случалось так, что один, и два, и более цари один после другого восходили такие, кои, увлекавшись обычаями соседних язычников, заводили идолопоклонство и у себя. Тогда в большом количестве являлись идолы на холмах, в рощах, на площадях города и даже в самом храме. Им служить тогда начинали, а служение Богу истинному было забываемо. Но когда потом Бог воздвигал в нем царя по сердцу своему, как, например, Иосафата, Езекию, Иосию и других, они первым делом своим поставляли очистить храм, град, все холмы и рощи и все царство от идолов. Нечестие прогонялось, воссиявало благочестие. Единый истинный Бог был чтим и поклоняем и в храме, и в граде, и в весях, и на полях. Бог опять был видимо для всех Царь у них. Подобное нечто совершается и в нас. Каждый из нас есть малое царство. Царь – мы сами – наше сознание и самодеятельность. Подданные – силы нашего существа, силы тела, души и духа. Святилище Божие в нас – сердце. Когда наш царь – сознание и свобода отвращаются от Бога и уклоняются к себе и тварям, тогда страстьми и превратными склонностями, как идолами какими, наполняется все наше существо, всякая сила тела и души становится местом жречества особому идолу. Бог забыт. Мы служим тогда, в теле, например, сластолюбию, лености, похоти, сну, разгульству в плясках, гуляньях, театрах и прочем, как язычник служил Венере, Бахусу и другим; в душе служим тщеславию, человекоугодию, интересам, зависти, страсти блистать и нравиться, гневу, ненависти и прочее,– из коих всех слагается в нас идол самости и закоренелого эгоизма, то есть мы всесторонне идолопоклонствуем тогда и всеми силами своими служим богам иным. Мы в богозабвении, богоотвращении, боговраждовании. Но когда сретит наконец нас милость Божия и пошлет Он нам дух страха и благоговеинства, пробуждается тогда наш царь – сознание и свобода и, к Богу обратившись, ревностно начинает очищать царство свое от всех идолов, прогоняет страсти из всех сил своих и вместо их напечатлевает соответственные добродетели, чтоб ими угождать Богу, положив наперед Ему единому служить до положения живота. Тогда во святилище нашем качествует не самость, а самоотвержение и Богу преданность, а в душе и теле вместо страстей – святые плоды духа: смирение, кротость, воздержание, чистота, любовь, мир, долготерпение, трудолюбие и прочее, и все сие ради Бога, ради угождения Ему, в чувстве всесторонней зависимости от Него и обязательства совести все направлять по воле Его и во славу Его. Тогда восстановляется в нас Богомыслие, Боголюбие, Богопреданность, Богопоклонение. Бог воцаряется в нас; все же богопротивное, Богу не угодное – и малое, и великое, внутри и вне – прогоняется и истребляется. Вот и воцарение Бога в нас!

После того, как Бог для непрерывного единоначалия в народе своем благословил быть царю, цари Давид, Иосафат, Езекия, Иосия представляют в себе образцы того, как сильно может и должен царь споспешествовать своему народу к провождению «тихаго и безмолвнаго жития ...во всяком благочестии и чистоте». Скажут ли, что были не такие цари, и не такие последствия их владычества? – Это правда; но это было, особенно в царстве израильском, потому, что и цари, и народы не молились истинному Богу, а идолам; и от худой молитвы не было доброго плода.

Из истории царств христианских ограничусь одним примером для показания, как действительно может благочестивый царь споспешествовать распространению и утверждению истинного благочестия в своем народе. Было время, когда в Константинополе арианство усилилось так, что святый Григорий Богослов, призванный православными для поддержания православия, не нашел церкви для своего священнослужения и проповедания, и принужден был устроить для сего церковь в доме. Но, по молитвам православной Церкви, по устроению Провидения Божия, явился благочестивый Император Феодосий, и решился оказать православию защиту и покровительство. Святый Григорий сам повествует о себе, что «шел среди войска и Императора», чтобы вступить в соборный храм столицы: так нужна была предосторожность против многочисленных беспокойных ариан. С сего времени проповедь православия свободнее стала оглашать Константинопольский народ; вскоре, при покровительстве благочестивого Императора, составился православный собор; и столица Империи, которую покушались сделать столицею ереси, вновь явилась столицею православия.
Довольно. Извлеченные теперь из апостольского слова мысли о молитве и благодарении Богу за благочестивого Царя, как за вожделенный дар Божий народу и Церкви, найдут себе дополнение в ваших, братия, собственных мыслях и чувствованиях, в том, что вы видите, и что делаете.
Не видим ли отеческого попечения Благочестивейшего Государя нашего о доставлении нам «тихаго и безмолвнаго жития» в том, что Он воздвигнутую против нас жестокую войну, поколику возможно было, ускорил прекратить, и даровать нам мир, удовлетворясь от враждовавших благоприятными обещаниями, и не ища отмщения за нанесенную брань!
Не видим ли высокого примера благочестия Его в том, что Он своей царской власти, уже освященной законом престолонаследия, желает еще доставить высшее освящение, чрез восприятие царского венца с соборною молитвою Церкви и с благословением Божиим, и чрез священное помазание?
Умножим, верные чада России, умножим сердечные моления наши о Благочестивейшем Государе нашем Императоре Александре Николаевиче, да Царь царствующих Сам невидимо «положит ...на главе Его венец от камене честна» (Пс. 20:4), и "венчает Его милостию и щедротами» (Пс. 102:4); да «помажет" Его «елеем святым» (Пс. 88:21), елеем благодати, духом премудрости и силы, да «благословит Его благословением благостынным» (Пс. 20:3), и с Ним да благословит и соучастницу славы Его, ныне тезоименитую Благочестивейшую Государыню Императрицу Марию Александровну, к полной радости нашей, к совершенному благоденствию Отечества.