2-я книга Царств, Глава 23, стих 17. Толкования стиха

Удивительна в царе столь великая скромность и исполнение своих человеческих обязанностей: он считал последних равными себе, не желал пищи, добытой с опасностью для жизни других, отказывался от питья.

См. 2 Цар. 23:16

Она показалась ему не водою, но кровью, не по природе, конечно, но по значению. Видишь, как, наученный прежней страстью, он сделался впоследствии благоразумнее? Воспылавший тогда страстью к телу, теперь не захотел воды, или вернее — захотел, но удержался. Я не говорю, что он был чужд этой страсти, но что по любомудрию своему возвысился над нею, и не прикоснулся (к воде).

Можно гневаться и против самого гнева за то, что он возгорелся в нас на брата, и, разгневавшись за это, мы не предоставляем ему вредного укрытия в сокровенности нашего сердца. Так гневаться учит нас и пророк, который до того выгнал его из своих чувств, что не хотел мстить даже и врагам своим и, когда они были переданы ему Богом, говорил: «гневаясь, не согрешайте» (Пс. 4:5). Когда он захотел воды из колодца Вифлеемского и получил ее от мужей храбрых, которые, подвергаясь опасности, пронесли ее через отряды врагов, то, рассердясь на это, тотчас вылил на землю, и, таким образом гневом подавив страсть вожделения, принес ее в жертву Господу, и не исполнил желания своего, говоря: «сохрани меня Господь, чтоб я сделал это! не кровь ли это людей, ходивших с опасностью собственной жизни?».