2-я книга Царств, Глава 16, стих 21. Толкования стиха

Об упоминаемом у законодателя осквернении с четвероногими и на слова: отступите от мене, вси делающии беззаконие (Пс. 6:9). Как известное сочетание разнородных живых существ в баснях породило чудовищные тела, - какого-то Минотавра и Кентавров, из которых первый пожирал в Аттике детей, а последние похищали чужих жен, так и сообщество с людьми самыми порочными порождает чудовищные и неприличные нравы, едва не уподобляющиеся в дерзостях Кентаврам. Почему и Песнопевец как можно далее гнал их от себя, говоря: отступите от мене, вси делающии беззаконие, ибо сообщество их порождает немалый вред, касающийся самой души, которая всего драгоценнее. Посему, если, как утверждают иные, басни стали делом и законодатель узаконил то, что желаешь ты узнать, воспрещая сообщение с животными и наказывая оное смертью для того, чтобы не родились чудовищные тела и не размножались плачевные зрелища, - то подивимся предусмотрительности законодателя. Если же, как говорят другие, чему и я сам верю, басни означают смешение различных нравов (ибо, как говорят, ничему из происшедшего в начале не попустил Бог утратиться, но каким что произошло, таким и хранит), то сие дает видеть и следующее изречение: тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор. 10:33). Дают также видеть сие и сыновья Песнопевца, старший Аммон и младший Авессалом, и жившие срамно, и бедственно кончившие жизнь. Авессалом... восстает против отца и вверяет тому, кто дал ему худой совет извратить уставы естества и поругать законы общения. Столько зла от сообщества с людьми самыми порочными! Но и этот, и подавший ему совет не избегли наказания; и наказаны оба. Поэтому, чтобы и нам не сделать и не потерпеть чего подобного, будем избегать беседы с нечестивыми.

Авессалом и наложницы Давида. На ряде примеров можно показать, что царский гарем считался исключительной собственностью правящего царя. Любая попытка заполучить женщину из гарема рассматривалась как признак бунта и посягательства на власть (см. реакцию Иевосфея на действия Авенира во 2 Цар. 3:6—11 и просьбу Адонии об Ависаге в 3 Цар. 2:20,21). Как явствует из анналов ассирийского царя Сеннахирима, захват гарема другим монархом означал подчинение или низложение его бывшего хозяина. Дополнительную информацию см. в коммент. к 3:7.

войди к наложницам отца твоего. Если до этого и существовала какая-либо возможность примирения между отцом и сыном, то, вняв совету Ахитофела и войдя к наложницам Давида, оставленным им для "хранения дома" (15,16; о наложницах см. 5,13), Авессалом уничтожил ее. Подобный поступок мог свидетельствовать только о непреклонной решимости Авессалома занять отцовский престол (3,7; 12,8; 3 Цар. 2,22). Но каковы бы ни были мотивы Авессалома, его греховное беззаконие не могло не вызвать гнева Господа и последующего справедливого наказания (Лев. 18).

Долгое время отец претерпевает козни сына: он изгнан из царства, он бежит, чтобы не быть убитым. Не найдёшь сына более развращённого и кровожадного. И так как ему не удавалось убить отца, он оскорбил его инцестом: прибавляя преступление к прежним преступлениям, он дошёл до кровосмешения превыше кровосмешения. На глазах людей он беспредельно опозорил отца, совершив преступление, являющееся и втайне, мерзостью. Не только отсутствующий отец вынужден был смотреть с отвращением на это смертное преступление сына, но и глаза всех осквернены были такой нескрываемой гнусностью.

"Это должно было быть, с одной стороны, выразительным символом фактического вступления в права низложенного царя, с другой - средством сделать примирение с отцом невозможным, так чтобы и сам Авессалом не мог возвратиться назад, и все взявшие его сторону не могли бы более колебаться между ним и Давидом" (Я. Богородский, "Еврейские цари", с. 224).