2-я книга Царств, Глава 11, стих 14. Толкования стиха

Легче поверить в то, что апостол Павел записал нечто неистинное, чем Петр отрекся от Христа (См. Мф. 26:69-75). И легче поверить в то, что Книга Царств лжет, чем что великий пророк, избранный из избранных Господа нашего Бога, совершил прелюбодеяние, вожделел и соблазнил чужую жену, повинен в ужасающем своим коварством человекоубийстве, лишив жизни её мужа. Но я, напротив, читаю Священное Писание в полной уверенности в его правдивости, основанной на высочайшем авторитете Бога Небесного. И я предпочитаю прочесть о том, как люди воистину удостаивались одобрения, исправления или проклятия, нежели допущу подорвать мою веру в слово Божие боязнью поверить в тот факт, что поступки достохвальных светлых личностей иногда достойны самого сурового осуждения.

Однако воин ушел на войну. А младенец должен был родиться. Что тогда делает царь? После того как не удалось прикрыть рану, пишет военачальнику на войне. На самого себя меч заносит обиженный, несет письмо, полное крови, и идет. Письмо должно было погубить его.

Роковое письмо. Поскольку Урия был вызван к Давиду, чтобы доложить о военной обстановке, в том, что Давид отправил его к Иоаву с официальными распоряжениями, не было ничего необычного. Мотив доставляемого жертвой послания, содержащего смертный приговор, встречается в мифологии многих народов (напр., в «Илиаде», где рассказывается о ложно обвиненном Беллерофонте, доставляющем приказ о собственном убийстве царю Ликии), но в Библии он представлен только этим примером.

Когда же увидел царь, что все ухищрения его бессильны, ибо Урия опять спал пред царскими чертогами и с царскими оруженосцами, тогда, уязвляемый и нудимый стыдом, пишет он послание к военачальнику. И Урия, не зная, что написано, уходит, неся с собою меч для собственного своего заклания.