2-я книга Царств, Глава 11, стих 11. Толкования стиха

И не только Царь, но и вельможи его боялись войти в свои дома. Когда Ковчег еше был в шатре, Давид повелел призванному от полков Урии войти в свой дом. Но Урия не пошел, сказав ему: «Ковчег Божий и весь Израиль пребывает в шатрах, и господин мой Иоав – в поле, как я войду в дом свой есть и пить? Клянусь жизнью души твоей, этого я не сделаю». Так было в Ветхом Завете – образе и тени новой благодати, данной Иисусом Христом. Так почитали Цари и люди Ковчег Господень, в котором были только скрижали Завета. Здесь же в храмах почивает Сам Законодавец. Там была только сосуд, имеющий манну, здесь же на престоле присутствует под видом хлеба и вина Царь царствующих и Господь господствующих. И все же мы не прилагаем никакого попечения о храмах Его! Ясно, что единственный способ, которым мы можем воздать благодарение Создателю нашему Богу за создание и за все блага, которые мы получаем из Его рук, это попечение о Его храмах.

Что говорит тогда воин? Как я могу оставить тебя и идти нежиться? Израиль на войне, военачальник в ополче­нии, кивот Господень в воинском стане, а я пойду домой и буду наслаждаться? Так говорил воин, ничего не подозревая.

ковчег... и Израиль и Иуда. Упорное нежелание Урии наслаждаться отдыхом в то время, когда другие подвергают себя походным тяготам, и даже Сам Бог (чье присутствие символизируется ковчегом завета) находится в лагере среди воинов, еще более оттеняет предосудительность поведения Давида, живущего в свое удовольствие в Иерусалиме (ст. 1,2). спать со своею женою. См. ком. к ст. 8.

Но он говорит: «Когда военачальник и все воинство терпят нужды на войне, осаждая город, не признаю для себя справедливым сделать какое-либо угождение своему телу». И слово это подтвердил клятвою.