1-ое послание ап. Петра, Глава 4, стих 17. Толкования стиха

   Заканчивается 4-ая глава наставлением мученикам: «огненного искушения... не чуждайтесь» (12). Христиане должны безбоязненно исповедывать свою веру, не боясь злословия и страданий, но прославлять Бога за такую свою участь (13—19). Подобным образом и Апостол Павел ободрял христиан, терпевших гонения за свою веру: «Не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас — спасения. И сие от Бога, потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Флп. 1:29).

Есть два суда, о которых идет речь в Писаниях: один тайный, другой явный. Тайный суд - это страдание, которым каждый из людей теперь испытывается для очищения, или побуждается к обращению, или ослепляется ¹ в осуждение, если пренебрежет призванием и учением Господа. Явный же суд - это когда придет Господь судить живых и мертвых. Теперь же, сказано, время начаться суду с дома Божия, то есть с Церкви, которая через испытание нынешних печалей приуготовляется к грядущей радости, ибо насколько недостойные ныне в безопасности, без всякого бича кары проводят свою быстротекущую жизнь, настолько в будущем их не ждет ничего, кроме кары, согласно тому, что сказано у блаженного Иова: Проводят дни свои в счастии, и мгновенно нисходят в преисподнюю (Иов. 21:13).
*1 См. Ис. 6:9-10; Мф. 13:14; Мк. 4:12; Ин. 12:40; Рим. 11:8; 2 Кор. 4:4 - Прим. ред.

Пророчество Исайи начинается словами, обращенными к Иудее. Ибо, по слову Петра, наступило время начаться суду с дома Божия, потому что самые близкие к нам, естественным образом, наиболее огорчают, когда грешат против нас.

Когда придет время начаться суду Божию, то он начнется с лучших и будет переходить к худшим, то есть начнется с верующих и заполняющих Церковь Божию. Вот и подумай, если сначала от нас, являющихся домом Божиим, начнется испытание живущих, то каким следует считать конец тех, кто не уверовал в Евангелие Божие? Великие подвиги и страх доставляет Бог верующим, чтобы они твердо узнали Судью, перед Которым держат речь. Пробудив их к страху перед Ним, обращает и неверующих божественным учениям, говоря, что неизбежное наказание грядет на них, которое он в свою очередь назвал концом их, очерчивающим тех, кто был в неверии.

Начати суд от дому Божия. Это не суд над храмом Иерусалимским и стало быть не разрушение Иерусалима, потому что этот суд не коснулся Христиан; но суд над Самою Церковью Христовой, гонения и страдания — которым должны были подвергнуться Христиане. Апостол указывает необходимость страданий для самих праведников в виду их нравственнаго очищения.

άρξασθαι praes. med. (dep.) inf. от άρχομαι начинать. Этот оборот с инфинитивом необычен, но может быть в аппозиции или являться эпэкз. (RWP). άπειθούντων praes. act. part, от άπειθέω быть непокорным (см. 2:8). _

Образ суда, который начинается с дома Божьего, восходит к Ветхому Завету (Иез. 9:6; ср.: Иер. 25:18-29; Ам. 3:2), оно звучит как грозное предостережение у Иезекииля (7:7,12): «пришло время, наступил день». Верующие подвергаются суду на земле, в светских судах (1 Пет. 4:6), но Петр, вероятно, видит в страданиях наказание Божье, как учили иудейские учителя. На протяжении всей истории преследование очищало и укрепляло Церковь.

ВОПРОС 61. Ибо время начаться суду с дома Божия; если же прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? (1 Пет. 4:17-18). Что значат слова: время начаться суду с дома Божия и если праведник едва спасается? ОТВЕТ. Бог, создав естество человеков, не создал вместе с ним ни чувственного наслаждения, ни чувственной муки, но Он устроил в уме этого естества некую силу для духовного наслаждения, благодаря которой человек мог бы неизреченным образом постоянно изведывать сладость Его. Эту силу, то есть соответствующее естеству ума устремление к Богу, первый человек, как только он был создан, передал чувству, а затем стал осуществлять в этой силе первое движение к чувственным вещам и возымел посредством чувства наслаждение, приводимое в действие вопреки естеству. Поэтому Тот, Кто заботится и промышляет о нашем спасении, внедрил в естество человеческое другую силу, словно некоего карателя, - муку. И, соответственно этой муке, Он премудро укоренил в природе тела закон смерти, ставя пределы безумному устремлению ума, которое вопреки естеству движется к чувственным вещам. Поэтому вследствие проникшего в естество человеческое наслаждения, противоречащего смыслу этого естества, ему стала противодействовать сообразная со смыслом мука - ею, посредством страданий, в течение которых и из которых возникает смерть, и уничтожается противоестественное наслаждение. Однако само наслаждение не уничтожается полностью, ибо вследствие уничтожения противоестественного наслаждения в уме обнаруживается благодать наслаждения божественного. Поскольку всякое утруждение имеет причиной своего возникновения осуществленное на деле наслаждение, то это утруждение, разумеется, является по таковой причине естественным долгом, который обязаны выплатить все, причастные человеческому естеству. Ибо за противоестественным наслаждением непременно и естественным образом следует утруждение для всех тех, у которых закон наслаждения беспричинно предшествовал рождению. Беспричинным же я называю наслаждение, возникшее вследствие преступления заповеди и не являвшееся преемником бывшего до него утруждения. Поэтому после преступления заповеди естественному рождению всех людей предшествует наслаждение и не было ни одного человека, который по природе был бы свободен от этого страстного рождения. И как то необходимо, все естественным образом платят за это наслаждение утруждениями, а вслед за ними подвергаются смерти. И совершенно отсутствовал какой-либо доступный способ освобождения для тех, которые находились под тираническим владычеством неправедного наслаждения и пребывали естественным образом под властью возникших вследствие этого наслаждения справедливых утруждений и следующей за ними справедливейшей смерти. Она была необходима для уничтожения неправеднейшего наслаждения и возникших вследствие него справедливейших утруждений, которыми растерзывался страдающий человек, берущий начало своего рождения сообразно наслаждению в тлении и завершающий свою жизнь также в тлении через смерть. Для исправления страдающего естества, как думается, должны быть измыслены утруждекие и смерть, одновременно несправедливые и беспричинные. Беспричинные, потому что они никоим образом не имели при своем происхождении упреждающего наслаждения, а несправедливые, потому что вообще не являются преемниками какой-либо страстной жизни, чтобы, оказавшись посередине между неправедным наслаждением и справедливейшими утруждением и смертью, несправедливейшие утруждение и смерть полностью уничтожили неправеднейшее начало естества, возникшее из наслаждения, и праведнейший конец этого естества, бывающий через смерть, происшедшую вследствие наслаждения. И род человеческий вновь стал свободным от наслаждения и муки, получив обратно изначальный блаженный удел своего естества, не оскверняемого ни одним из признаков, внедряемых в это естество зазорным происхождением и тлением. Вследствие чего Бог Слово, будучи по природе совершенным Богом, стал совершенным по природе человеком, состоящим из мыслящей души и подверженного страданиям тела, то есть человеком, сходным с нами во всем, за исключением греха. Однако Он никоим образом не имел вообще наслаждения, возникшего вследствие преступления заповеди, которое предшествовало бы Его рождению во времени от Жены; вместе с тем, Он принял, добровольно и по человеколюбию Своему, муку, являющуюся следствием наслаждения и концом естества. И это для того, чтобы, несправедливо страдая, Он мог бы истребить происшедшее из неправедного наслаждения начало рождения, тиранически владычествующее над естеством человеческим. Смерть Господа не была для этого начала как бы выплачиваемым ему за наслаждение долгом, подобно смерти других людей, но, наоборот, она стала оружием, направленным против него. И через смерть Свою Господь уничтожил справедливый конец естества человеческого, не имея того наслаждения, благодаря которому смерть вошла в мир; так Им праведно наказывается противозаконное наслаждение как причина бытия падшего состояния рода человеческого. Ведь должно было быть (и подлинно должно было быть), чтобы Господь, являясь по природе Премудрым, Праведным и Сильным, не находился в неведении, как Премудрый, относительно способа исцеления людей; как Праведный, Он не принуждал тиранически ко спасению человека, захваченного по его собственной свободной воле грехом, а как Всесильный, не ослабевал, исполняя исцеление людей. Поэтому Он соделал явным смысл Своей Премудрости в способе исцеления, став человеком без преложения или какого-либо изменения. Он явил беспристрастность Своей правды в величии нисхождения, добровольно облачившись в осужденное на страдание наше естество и само это осуждение сделав оружием для уничтожения греха, а вслед за ним и смерти, то есть наслаждения и возникшей вследствие него муки, - в этом была сила греха и смерти, тирания соответствующего наслаждению греха и владычество соответствующей муке смерти. Ибо очевидно, что сила наслаждения и муки содержится в страстности естества. И желая избежать тяжкого ощущения муки, мы ищем убежища в наслаждении, пытаясь утешить естество, подавляемое насилием муки. Усиленно заботясь о том, чтобы притупить наслаждением движения муки, мы только расписываемся в собственной немощи, привлекая наслаждение против этих движений, поскольку не в силах отделить наслаждение от муки и утруждений. Господь же явил мощь Своей преизбыточествующей Силы, осуществив для естества человеческого рождение в вечную жизнь, ставшее непреложным и недоступным для противоположностей, от которых Он Сам претерпел. Он опять восстановил естество человеческое, даровав ему бесстрастие посредством Своих страданий, отдохновение - посредством Своих утруждений и жизнь вечную - посредством смерти Своей. Своими лишениями по плоти Он возобновил изначальные владения нашего естества, а Своим Воплощением даровал этому естеству сверхъестественную благодать - обожение. Поэтому Бог истинно стал Человеком и даровал естеству человеческому начало второго рождения, которое ведет через утруждение к наслаждению будущей жизнью. Ведь как праотец наш Адам, преступив Божественную заповедь, образовал иное рождение, происходящее от наслаждения, и вместо первого рождения ввел в естество то, которое, через утруждение, завершается смертью, по совету змия измыслил наслаждение, не являющееся преемником предшествующего утруждения, но, наоборот, заканчивающееся этим утруждением, а потому все рожденные от него по плоти, вследствие этого неправедного начала, возникшего из наслаждения, справедливым образом приводятся вместе с ним к общему концу, то есть к смерти через утруждение, - так и Господь, ставший Человеком, создал для естества человеческого другое начало второго рождения от Духа Святого, восприняв справедливейшую смерть Адама через утруждение, которая в Нем стала, разумеется, несправедливейшей, поскольку началом Его Собственного рождения не являлось неправеднейшее наслаждение, возникшее вследствие преслушания праотца нашего. Господь уничтожил обе крайности: я имею в виду начало и конец человеческого рождения, которые первоначально не существовали от Бога. И всех, духовно возрожденных Им, Он соделал свободными от лежащей на них вины, ведь они, будучи от Адама, не обладают наслаждением рождения, происходящим от него, но обладают одной только мукой, возникшей вследствие Адама, которая действует в них не как долг за грех, но, по Домостроительству и вследствие естественно случившегося с ними состояния, против греха, то есть обладают одной только смертью. Той смертью, которая не имеет своей матерью наслаждение, породившее ее, и которая стала карателем этого наслаждения; эта смерть несомненно становится и отцом вечной жизни. Ибо подобно тому, как жизнь Адама соответственно наслаждению стала матерью смерти и тления, так и смерть Господа ради Адама, будучи свободной от наслаждения, стала родителем вечной жизни. Поэтому, как я полагаю, Слово Божие правильно различает, каким образом рождение через наслаждение от Адама, тиранически владычествующее лад естеством человеческим, доставляет пищу смерти, возникшей вследствие него, и каким образом рождение Господа по плоти, происшедшее вследствие человеколюбия Божиего, уничтожает и то и другое, то есть наслаждение, возникшее от Адама, и смерть ради Адама, истребляя вместе с грехом Адама и его наказание. Ибо невозможно было обречь на тление через смерть в конце рождение, не затронутое тем, что конечным своим следствием имело смерть. Поскольку, как я сказал. Слово Божие различает названные веши, то можно полагать, что до тех пор, пока одни только те признаки, которые были присущи Адаму при начале и конце (то есть при рождении и тлении), тиранически владычествовали над естеством человеческим, - до тех пор не могло наступить время для совершенного осуждения греха. Тот, Кто явился нам посредством плоти и стал совершенным человеком, за исключением одного только греха, то есть Слово Божие, одно только по Собственной воле имело во плоти Адама естеством наказание; и Праведник, невинно пострадавший за неправедных, осудил грех во плоти. Он ниспроверг обыкновение смерти, совершив таковое осуждение греха, но не осуждение природы. И по обращении вспять смерти наступило время для начала приговора, чтобы окончательно осудить грех. Итак, о чем у нас идет речь? - О том, что грех, изначала прельстивший Адама, убедил его преступить Божественную заповедь. Вследствие этого преступления грех установил наслаждение, а посредством него он вонзил в самое основание естества Адама и самого себя, а тем самым осудил на смерть всю природу, гоня, через человека, естество произведенных на свет к исчезновению в смерти. Ибо это было подстроено семенем греха и отцом зла - лукавым диаволом, который вследствие гордыни лишил себя пребывания в Божественной славе, а из-за зависти к нам и к Богу изгнал Адама из рая, чтобы уничтожить дела Божии и расторгнуть то, что было образовано для бытия. Ведь наисквернейший завидует не только нам вследствие обретаемой нами в подвиге добродетели, которая дарует нам славу в Боге, но и Самому Богу, из-за Его всеми воспеваемой Силы, действующей ради нашего спасения. Властвующая вследствие преступления заповеди смерть господствовала над всей природой человеческой, основой своей мощи имея возникшее из преступления наслаждение, которое положило начало всему естественному рождению и по причине которого сама смерть была определена в виде наказания для природы человеческой. Господь же, став Человеком, не воспринял предшествовавшего Его рождению по плоти неправедного наслаждения, вследствие которого над природой человеческой был вынесен справедливый приговор в виде смерти, но, добровольно восприняв в страстное начало Своей человеческой природы саму естественную смерть, Он, разумеется, претерпел ее, однако обратил вспять обыкновение смерти, которое было в Нем, как это совершенно очевидно, не осуждением естества, а осуждением греха. Ведь в Том, Кто родился не от наслаждения, смерть не могла быть осуждением естества, но она могла быть только уничтожением греха прародителя, благодаря которому страх смерти владычествовал над природой человеческой. Ибо если в Адаме смерть была осуждением естества, имея наслаждение началом своего возникновения, то во Христе смерть стала, разумеется, осуждением греха, поскольку естество человеческое вновь обрело во Христе рождение, чистое от наслаждения. И это для того, чтобы подобно тому, как в Адаме грех, возникший вследствие наслаждения, через смерть осудил естество человеческое на тление и настало время для осуждения этого естества на смерть вследствие греха, так и во Христе естество, вследствие своей праведности, осудило через смерть грех, и настало время для осуждения на смерть греха по причине праведности естества, которое во Христе совершенно совлекло с себя рождение от наслаждения, а ведь известно, что по причине его осуждение смерти с необходимостью преследовало всех людей как нечто должное. Поэтому та же самая смерть, которая в Адаме вследствие греха являлась осуждением естества, была во Христе, вследствие праведности, осуждением греха. Ибо первый, страдая вследствие греха во осуждение естества, справедливо претерпел смерть; Христос же, не страдая вследствие греха, а скорее даруя, по Домостроительству, благодать естеству человеческому, добровольно во осуждение греха воспринял возникшую вследствие этого греха смерть для того, чтобы ее уничтожить. Стало быть, через преслушанне Адама был установлен закон рождения соответственно наслаждению, вследствие которого естество человеческое было осуждено на смерть и все люди, получившие бытие от Адама согласно этому закону рождения от наслаждения, необходимо имели, не желая этого, и сопряженную по силе с рождением смерть, на которую было осуждено естество. Это было время осуждения естества по причине греха, поскольку закон рождения соответственно наслаждению владычествовал над природой человеческой. Подобным же образом через Христа, совершенно свободного от естественного закона рождения соответственно наслаждению и обыкновения смерти, на которую было осуждено естество вследствие этого закона, но добровольно принявшего смерть и которые по собственной воле возрождаются Христом в Духе через баню пакибытия. Они через благодать отстраняют от себя первое рождение Адамово соответственно наслаждению и сохраняют через закон евангельских заповедей благодать безгрешного состояния, даруемую в таинстве Крещения, соблюдая также неумаляемой и незапятнанной силу таинственного усыновления в Духе. Разумеется, они имеют в себе обыкновение смерти, которое действует для осуждения греха, используя удобный момент для этого осуждения греха во плоти: в общем это есть (по природе и благодаря благодати, дарованной вследствие великого таинства Вочеловечивания) само то время, которое началось от Воплощения Слова; а в частности (по осуществлению и благодаря благодати) - это то время, начиная с которого каждый человек воспринял через таинство Крещения благодать усыновления. Вследствие этой благодати, действующей в заповедях, они, добровольно имея одно только рождение в Духе, мужественно переносят ради осуждения греха обыкновение смерти, приносящей многие страдания. Ведь принявший святое Крещение и соблюдающий неизбывной силу его в осуществлении заповедей ввергается в смерть не как в нечто должное вследствие греха и из-за него, но он принимает обыкновение смерти для осуждения самого греха, а поэтому смерть таинственным образом посылает его в божественную и нескончаемую жизнь. Святые, мужественно свершив свое жизненное поприще во многих страданиях ради Истины и Правды, в самих себе освобождают естество человеческое от осуждения смерти, возникшей вследствие греха, и оружие смерти, предназначенное для уничтожения этого естества, они, подобно Родоначальнику их собственного спасения, используют для уничтожения греха. Ибо если грех имел смерть в тех, которые, подобно Адаму, подвергались ей, как оружие для уничтожения естества, то тем более естество будет иметь эту смерть в тех, которые через веру осуществляют Правду во Христе как оружие для уничтожения греха. Стало быть, от возникновения таинства Вочеловечивания воплотившийся Бог совершенно уничтожил в тех, которые были рождены по Нему в Духе, рождение естества по закону наслаждения. Как сказал Апостол, наступило время начаться суду с дома Божия, то есть наступило время осуждения греха и начало этого осуждения положено, через страдания, верующими, познавшими Истину и отложившими, благодаря Крещению, рождение соответственно наслаждению. Их назвали домом Божиим, как свидетельствует божественнейший Апостол Павел: Христос... в доме Его; дом же Его - мы (Евр. 3:6). И сам глава Апостолов Петр представляет это последующими словами: Если же прежде с нас начнется - начнется, разумеется, суд - то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию?. Это равно тому, как если бы он сказал: если мы, удостоившиеся по благодати Духа стать домом Божиим, должны явить столь большое терпение в перенесении страданий ради Правды и для осуждения греха и, будучи благими, с готовностью предать себя смерти, словно злодеи, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? То есть каков будет конец (или суд) тех, которые не только с усердием удерживают в себе до конца, в душе и в теле, по свободной воле и по естеству приводимое в действие в них живое рождение Адамово соответственно наслаждению, но даже и не приняли Бога и Отца, призывающего их к Себе посредством воплотившегося Сына? Каков будет конец их, не принявших и Самого Посредника и Сына, являющегося Посланником от имени Отца ради примирения нас с Ним, Который по совету Отца и по Собственной воле предал Себя смерти за нас, чтобы Собой нас настолько прославить, осияв красотой Своего Божества, насколько Он Сам принял ради нас нечестие наших страданий? Ибо Евангелие Божие есть, как я полагаю, посланничество Бога и призыв к людям через воплотившегося Сына, Который дарует всем уверовавшим в Него награду примирения с Отцом и нерожденное обожение. Поэтому великий Апостол, негодуя далее на неверующих говорит: И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?. Праведником он здесь называет, разумеется, верующего, который хранит дарованную в таинстве Крещения благодать и соблюдает среди многих страданий неизгладимым усыновление, полученное через Святой Дух, а также и спасение, то есть благодать обожения, дарующуюся Богом в самой полной мере лишь достойным - достичь ее с трудом может только тот, кто устремляется к Божественному на высшем пределе всех своих сил. А нечестивым и грешным называет того, кто чужд евангельской благодати: нечестив он вследствие неверия во Христа, а грешен он потому, что в нем живо рождение соответственно тлению страстей ветхого человечества. Или, возможно, Писание назвало нечестивым того, кто совершенно лишен единственного верного познания по Христу, а грешным - верующего, но преступающего, наподобие меня, евангельские заповеди, благодаря которым и сохраняется чистой риза нетления, даруемая святым Крещением. Положение их (я имею в виду нечестивого и грешного) постигается теми, кто хоть сколько-нибудь радеет о таинственном ведении. Ибо слово где ясно указывает на положение, которое отнюдь не лишено пространственной описуемости и которому противопоставляется положение праведника. Однако следует знать, что праведник не будет вполне где, в каком-то определенном положении, поскольку его положение, по благодати Божией, превыше где и, как то обещано, есть Сам Бог. Ибо Бог не соизмеряется с где, но неизмеримо превосходит всякое где; и в Нем обретают свое место все спасенные, согласно написанному: Буди ми в Бога Защитителя и в место крепко спасти мя (Пс. 70:3). И всякий, кто ради этого не причаствует каким-либо образом и по мере силы своей благобытию, будет подобен члену тела, совершенно лишенному жизненной энергии, которая в душе. Или опять: поскольку Бог будет местом всех спасенных, - местом неописуемым, непротяженным и беспредельным, то Он становится всем для всех, соразмерно праведности каждого, а скорее - по мере страданий, осознанно претерпеваемых здесь ради праведности, даруя Себя каждому, как дарует себя душа членам тела соразмерно силе, содержащейся в каждом члене, являя себя действующей и соединяя собой для бытия эти члены, которые удерживаются ею вместе ради жизни. А нечестивый и грешный где явится? Ведь он, будучи неспособным воспринять присутствие Божие, которое приводится в действие соразмерно благобытию, где явится, когда он отпал от Божественной Жизни, превышающей век, место и время? Итак, согласно первому, утвердительному, пониманию слов: нечестивый и грешный где явится, можно сказать, что такой человек не будет совершенно свободным от очерченной пределами жизни, не имея той Жизни, которая ускользает от всякого описания и которая пребывает за пределами всякого места. Согласно второму, отрицательному, пониманию слов: где явится, можно сказать, что нечестивый не имеет Бога, содержащего всякую жизнь только ради блага и становящегося местом упокоения для всех избранных. Ведь как нечестивый будет жить, не имея Бога в качестве места, обители и утверждения благобытия, которое опять же может быть только в Боге? И чтобы сказать просто: если праведник после многих тягостных скорбей спасается, что будет или что случится с тем, кто во время настоящей жизни не сделал ничего для благочестия и добродетели?

Ибо время начаться суду и проч.: это — новое основание для христиан терпеливо и с радостию переносить злословие, скорби и страдания неповинно за имя Христово, не стыдиться их и прославлять Бога за них. При таком именно настроении духовном среди бедствий и страданий они могут иметь надежду спастись от предстоящего Божественного суда, который всею своею тяжестию обрушится на неверных, но начнется, или начинается, с общества верующих, проявляясь в преследованиях, которым они подвергнутся и уже подвергаются со стороны неверных. Среди верующих суд сей только начнется, или начинается, над неверующими же разразится со всею силою, но верующие будут спасены от сего при том духовном настроении их, на которое указывает, или к которому призывает их, апостол. — Время: то есть наступает, приближается, в том же смысле, в каком выше сказано — близок всему конец (1 Пет. 4:7); речь идет о пришествии Господа на суд с миром в грозных исторических событиях того и последующих времен и о втором Страшном пришествии Его на суд, образом или предзнаменованием которого служат грозные исторические события (см. Мф. 24 гл. и прим. и парал.). — Суду: суд, как праведное воздаяние за такой или другой образ жизни и деятельности. «Судом или исследованием называет и скорби, причиняемые верным от нечестивых, о наступлении коих предвозвещал Господь, говоря: будут отдавать вас в судилища и проч., Мф. 10:17» (Феофилакт). И в Царстве Божием в обществе верующих во Христа есть несовершенные члены, есть грешные; и сами праведники, пока они в этой жизни, не свободны от грехов, а потому и они подлежат суду. Для них этот суд имеет очистительное значение — к оправданию и спасению (1 Кор. 11:28, 31; Евр. 12:6 и далее), это — суд милости; для неверных же это — суд гнева, к осуждению и наказанию, в котором является не милующая, а карающая правда Божия (ср. Лк. 23:30; Мф. 25:41; Рим. 2:5; 2 Фес. 1:6). — С дома Божия: дом Божий есть Церковь Христова, или общество верующих во Христа (1 Тим. 3:5; выше — 1 Пет. 2:5). Что суд Божий начнется с дома Божия, это еще ветхозаветное представление и учение (ср. Иер. 25:15—29; Иез. 9:6; Зах. 9:6; Ам. 3:2). То же — в учении Господа (ср. Мф. 24:9 и далее; Лк. 21:12 и далее; см. прим.). И в доме Божием, как и во всяком большом доме, есть сосуды к чести и не к чести (ср. 2 Тим. 2:19—20); в неводе Царства Христова есть рыбы и хорошие, и дурные (Мф. 13:47—48), и на поле Царства Христова среди хорошей пшеницы есть и плевелы (Мф. 13:24 и далее), и вот — суд должен начаться с очищения дома Божия, невода Божия и поля Божия. Как при первом Своем пришествии Господь начал дело Свое в Иерусалиме очищением дома Божия (Ин. 2:13 и далее), так и в пришествии на суд, суд сей начнется с дома Божия. — «Начинается суд прежде с дома Божия. Ибо, по словам Василия Великого, мы естественно негодуем на домашних своих, когда они провинятся пред нами. А Богу Свои суть не кто иные, как верные, наполняющие дом Его, то есть Церковь» (Феофилакт). Если же прежде с нас начнется и проч.: с нас, то есть с дома Божия, с Церкви Христовой. Если принадлежащие к обществу верных, избранных, освященных подвергнутся сему суду как очистительному действию, то что же будет с непокоряющимися Евангелию Божию (1 Пет. 2:8; 1 Пет. 3:20)? Ответ подразумевается сам собою: они подвергнутся осуждению и обречены будут на погибель. — Непокоряющиеся суть неверующие Евангелию, или проповеди евангельской, отвергающие его и ее и потому не принадлежащие к Церкви Христовой, в противоположность нам, то есть верующим, состоящим членами дома Божия — Церкви.

       Если суд Божий придет на дом праведника, да не злорадствует грешник, но да трепещет от страха. Если праведник и грешник — соседи и рука Божия опустилась на праведника, то на самом деле опустилась она на обоих: чтобы первого закалить, а второго предостеречь. И если праведник подвергнется жестоким страданиям, то не бывает этого без воли Божий — пусть не ликует грешник, ибо страдания сии — скорее для него, чем для праведника, а именно: дабы видел он, каков гнев Божий, и поспешил изменить свой дух и исправить свои дела. Пусть, к тому же, задаст он себе такой вопрос: если столь велик гнев Божий на праведнике, то каков же он будет на мне?

       Знайте, братья, что праведность — это сила, а неправедность — немощь. Кто способен больше выстоять и претерпеть под бременем: сила или немощь? Несомненно, сила. Поэтому на праведника налагается тяжелая ноша. Пусть не насмехается грешник, видя праведника под тяжким бременем, и не говорит: моя неправда лучше его правды! Но да взирает на бремя праведника с ужасом и трепетом и да увещает себя со всякой искренностью]: мое это бремя, но слишком немощен я, чтобы его понести, и потому возложено оно на его плечи: на плечи праведника — дабы увидел я сие, и раскаялся в путях своих, и в покаянии окреп к несению ожидающего меня бремени. Суд начинается с дома Божия — это безмерная Божия милость к грешникам, к людям слабым и немощным, изнемогшим во грехе: да отверзут они свои очи и да читают письмена гнева Божия! С дома Божия начинается суд, ибо силен дом Божий. Дом же Божий — это праведный человек, в котором обитает Дух Божий. Когда ветер колеблет каменную башню, пусть живущие в шалашах укрепляют свои хижины.

       О братья мои, как судьбоносны и страшны сии апостольские слова для грешника!

       О Господи Иисусе, праведный и милостивый, милостивый и праведный, помилуй нас и спаси. Тебе слава и похвала вовеки. Аминь.

Новое основание или побуждение к благодушному перенесению страданий Апостол указывает как и раньше (1 Пет. 4:7), в близости Божественного суда, который всею тяжестью обрушится на неверных и нечестивых, но начнется с общества верующих. "Судом или исследованием называет - здесь скорби, причиняемые верным от нечестивых, о наступлении коих предвозвещал Господь, говоря: "будут отдавать вас в судилища" и проч. (Мф. 10:17). Наводит на них страх, чтобы отклонить их от жизни рассеянной" (блаж. Феофил.). Суд или испытание Богом начинается с "дома Божия", т. е. с Церкви (ср. 1 Тим. 3:15), с чем согласуется и ветхозаветное пророческое представление (Иер. 25:15-29; Ам. 3:2) и новозаветное - учение Самого Господа (Мф. 25:9; Лк. 21:12). "Начинается суд прежде с дому Божия. Ибо, по словам Василия Великого, мы естественно негодуем на домашних своих, когда они провинятся пред вами. А Богу свои суть не кто иные, как верные, наполняющие дом Его, т. е. Церковь" (Феофил.). Ап. Петр на бедствия и скорби, воздвигаемые на христиан его времени, смотрит, как на начало последнего суда Божия, который со всею силою имеет обрушиться на неверных. Последнюю мысль Апостол выражает сначала вопросом, ст. 17: "если прежде с нас начнется, то какой конец не покоряющимся Евангелию Божию?",...

Судом называет здесь апостол не осуждение, но исследование, рассмотрение. Наводит на них страх, чтобы отклонить их от жизни рассеянной. Почему и прибавляет: если прежде наследуется ваша жизнь, то какой конец будет непокорным? Начинается суд прежде с дома Божия. Ибо, по словам Василия Великого, мы естественно негодуем на домашних своих, когда они провинятся пред нами. А Богу Свои суть не кто иные, как верные, наполняющие дом Его, то есть Церковь. Посему и Спаситель говорил: прежде скажет тем, которые по правую сторону Его (Мф. 25:34). Судом или рассмотрением называет здесь скорби, причиняемые верным от нечестивых, о наступлении коих предвозвещал Господь, говоря: будут отдавать вас в судилища и т.д. (Мф. 10:17).