1-ое послание ап. Иоанна, Глава 2, стих 8. Толкования стиха

...Но ее же он объявляет новой, говоря: И опять же, заповедь новую пишу вам. Не другая, но та же самая, которую он назвал ветхой, она же и новая. Почему? Которая истинна в Нем и в вас. Почему она ветхая, вы уже слышали: она ветхая, потому что вы ее уже знали. Почему же она новая? Ибо тьма прошла, и истинный свет уже светит. Вот почему она новая: потому что тьма относится к ветхому человеку, а свет к новому. Что говорит апостол Павел? Совлеките с себя ветхого человека и облекитесь в нового (Кол. 3:9–10). И что он еще говорит? Вы были некогда тьма, а теперь – свет в Господе (Еф. 5:8).

Эта заповедь есть и древняя и новая. Она — древняя, потому что была и в Ветхом Завете, была написана на скрижали сердца и у язычников, но до Христа на земле было царство тьмы, а потому чувство любви заглушалось у людей их страстями и внушениями диавола. A когда Христос принес Себя в жертву и Своею Кровью искупил людей от первородного греха, сокрушив царство диавола в мире, древняя заповедь о любви обновилась в сердцах возрожденных людей, стала как бы новой заповедью и действительно приобрела новый возвышенный характер особенной чистоты, бескорыстия и одухотворенности, бесконечно превосходя любовь и язычников и иудеев. Христианская любовь основывается на высокой идее всеобщего искупления Христом и духовного единства всех людей во Христе, как членов единого духовного тела Христова. Оттого только в христианстве возможна любовь к врагам, немыслимая ни в иудействе ни в язычестве, ибо там нет для нее оснований. Поэтому кто теперь говорит, «что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме», тот еще не христианин.

Какая же новая заповедь? То, что свет вошел в мир - Господь наш Иисус Христос, через Которого закончилась власть дьявола - духовной тьмы.

Это новая заповедь, поскольку ветхий человек живет во тьме, новый же - во свете. Как и сказал апостол Павел: отложите прежний образ жизни ветхого человека и облекитесь в нового (Еф. 4:22-24); и еще: Вы были некогда тьма, а теперь - свет в Господе (Еф. 5:8).

Древнее учение о любви к Богу и ближнему, как оно ни естественно нашей духовной природе и как ни ясно было изображено в Моисеевом законе, действием грехов человеческих помрачено и потеряло силу. С повреждением человека, чрез грех ослабело и угасло в нем истинное ведение заповедей Божеских; ослабли и нравственные силы к исполнению их. Язычники коснели в неведении и пороках; а евреи, читая заповедь Божию о любви, давали ей неправильное значение и ограничивали ее как по предмету, почитая, например, долгом любить только любящих взаимно, так и по действию, выражая свою любовь только внешними действиями. Иисус Христос обновил эту заповедь о любви, раскрыв ее в новом свете, и обличив лжетолкование (Мф. 5:20–48); возвысил и утвердил заповедь о любви собственным примером, в совершенстве исполнив волю Бога Отца из любви к Нему и положив душу Свою ради спасения человеков из любви к человекам. Иисус Христос обновил сие учение о любви и тем, что дарует верующим в Него благодать, или силу Святого Духа, содействующую человеку в исполнении заповеди о любви. Об этой благодати пишет апостол Павел: Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» (Рим. 8:15). В другом месте: но благодатию Божиею есмь то, что есмь (1 Кор. 15:10). Также: будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом (Евр. 12:28).

Но притом и новую заповедь пишу вам, что есть истинно и в Нем, и в вас, т.е. во Иисусе Христе и в вас, верующих в Него. Заповедь о любви по истине явилась новою в Иисусе Христе: ибо никто до Него не исполнил в таком совершенстве сию заповедь, как Он исполнил; поистине явилась новою и в последователях Христовых; потому что верующие в Него, просвещаемые и вспомоществуемые благодатью Св. Духа, понимают и исполняют ее совершеннее, чем как древле понимали и исполняли ее не только язычники, но и иудеи. В этом разуме и Иисус Христос говорил Своим ученикам: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин. 13:34).

Потому что тьма проходит и истинный свет уже светит. Это говорит Богослов по отношению к верующим во Христа. Тьма неведения и заблуждения, с распространением евангельской проповеди, проходит, и свет истинного Боговедения и познание спасительных истин озаряет и просвещает косневших во тьме неведения и заблуждений. Иисус Христос явился на земле как находимое Солнце правды: свет Его учения и спасительной Благодати разгоняет тьму языческого неведения и иудейских заблуждений. Об этой чудной перемене апостол Павел так пишет, призывая к участию в дивных дарах Божиих: Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти (Рим. 13:12-14).

В нем истинно, так как Христос так возлюбил нас, что за нас умер. И в нас истинно, когда мы любим друг друга.

Но сила Божия, Божественная сила, которая создает новую жизнь в людях, новую мысль, новое ощущение в уже “новом” человеке, – это “ветхая заповедь”, которая остается всегда новой. Ведь она постоянно исходит от Бога и разливается на людей в святых добродетелях. Нет сомнения, что Иисус Христос вчера и днесь (сегодня), Той же и во веки (Евр. 13:8), и это значит, что Он тот же Богочеловек, Иисус из Назарета, и спасительные силы Его всегда те же, всегда действенны, всегда “новы” и “ветхи”, поскольку вечны. Вечное не значит “устаревшее”, но всегда новое и новое потому, что творческое и животворящее. Когда человек нашего века с верой принимает Богочеловека, посредством Его сразу же как бы “электризуется”, наполняется божественными животворными силами, которые “новотворят” человека полностью, дают ему новые мысли, новые чувства, новую жизнь. И эти мысли бессмертны, и эти чувства бессмертны, и эта жизнь бессмертна и вечна. И насколько человек с помощью святых таинств и святых добродетелей водворяет в себе божественные силы Христа, настолько с необходимостью вынужден бывает отступить грех, тьма греховная от души человека. Это Божественный результат святости и Божьего Просвещения. Тогда человек воспринимает себя и мир вокруг себя как нечто поистине “новое”, божественно новое, поскольку тогда он самого себя и окружающий мир видит в разумном свете. Поэтому святой Иоанн Богослов говорит: Паки заповедь нову пишу вам, еже есть поистинне в Нем и в вас: яко тьма мимоходит, и свет истинный сей уже сияет. (Но при том и новую заповедь пишу вам, что есть истинно и в Нем и в вас: потому что тьма проходит и истинный свет уже светит.) Истинный свет вселяется в человека верою в Богочеловека, и весь человек новотворится в Боге Ин. 1:9-13, вновь рождается в жизнь с Богом с помощью Божественных сил, которые находятся в святых добродетелях: в любви, молитве, посте, смирении, радости. Посредством каждой из перечисленных добродетелей истинный свет разливается по всей человеческой сущности, и свет этот окружает человека и его окружающих.

Иоанн называет здесь заповедью откровение домостроительства, то есть откровение того учения, которому мы вас учим. Она не является новой (как если бы от Бога), поскольку всегда была таинством, сокрытым от мира и поколений.

άληθής истинный, подлинный. Это слово обозначает не только истинность логического содержания; новизна заповеди любви в настоящее время проявляется в Христе и адресатах письма (Schnackenburg), ότι что. Может быть пояснительным, объясняющим новую заповедь ("а именно, что тьма отступает"); может обозначать причину ("потому что тьма уходит"); или же подразумеваются обе идеи (Brown), παράγεται praes. ind. med. (dep.) от παράγομαι уходить. Praes. обозначает, что процесс уже начался, тьма уходит (Brooke), φως свет, αληθινός истинный, подлинный, φαίνει praes. ind. act. от φαίνω светить. Обыденный praes., указывает, что это текущее состояние (GGBB, 522).

Заповедь эта о том, что мрак, как мы понимаем, извращения, прошел и свет истинный вот уже воссиял, тотчас, разумеется, за верой во Христа.

Что есть истинно и проч.: истинно в смысле совершенства и исполнения. Истиной и совершенством явилась эта заповедь о любви, как новая, в Самом Христе Иисусе, так как до Него никто не исполнял ее в таком совершенстве; таковою явилась она и в последователях Христовых, так как верующие в Него силою Его любви и действием Святого Духа понимают и исполняют ее совершеннее, чем как понимали и исполняли ее не только язычники, но и иудеи; в общении с Ним они достигают высокого совершенства, так что эта заповедь о любви есть истинна и в Нем, и в верующих в Него. «Поелику заповедь о любви к ближним дана была и иудеям, и язычникам, то апостол и говорит, что при древней заповеди, которую вы слышали, о любви к ближнему пишу вам еще новую заповедь, которая истинна и в Том, Кто усвоил вас Богу чрез общение с Ним, и в вас, которые вступили в общение с Ним, ибо Он говорит: Я свет пришел в мир (Ин. 12:46), и истинный свет, по слову Его, уже светит, а во свете нет тьмы. Пусть же светит истинный свет любви в истинном и нелицемерном расположении к братьям, и тьма ненависти пройдет, то есть исчезнет» (Феофилакт). — Потому что тьма проходит и проч.: тьма и свет в духовном смысле, как ложь и истина, как познание и неведение, как грех и добродетель (см. прим. к Ин. 1:4—5, 8—9). В этом смысле свет всегда боролся и борется со тьмою; кризис этой борьбы совершился жертвою Христовою на Голгофе. До нее по преимуществу тьма, с нее — по преимуществу свет, тьма начала проходить, свет начал светить; тьма неведения, заблуждений, греха со Христа и от Христа более и более рассеивается и проходит, прогоняемая светом истины Христовой во всех отраслях жизни, и свет от нее светит и просвещает всех, — что есть истинно и в Нем, и в нас и что совершается в любви и любовию.

8-й ст. принадлежит к числу труднейших во всем послании. Ставятся вопросы и о грамматической конструкции, и о смысле в частностях, и о связи и цели всего стиха. Слишком много времени и места заняло бы перечисление всех попыток, какие предпринимались для разрешения трудностей этого стиха; да это было бы и почти бесполезно, так как толкователи в данном случае остаются без всякой твердой почвы и предлагают одни догадки. Поэтому мы по возможности ограничимся положительным изъяснением. Πάλιν имеет значение но: еще, далее, опять, но: при том, также (как в 1 Кор. 12:21) и отвечает нашему «опять», когда тот же предмет начинают рассматривать с другой стороны, или вообще хотят сказать о нем что-нибудь новое, как и в данном случае: то, что с одной точки зрения является древним, с другой, при новом освещении, представляется новым. Таким значением πάλιν отчасти предрешается вопрос о том, в каком отношении стоит ἐντολή 8 ст. к ἐντολή в 7 стихе. Допускать, что в 8 ст. Апостол говорит о совершенно иной заповеди, чем в 7 ст., нет оснований: все последующее содержание 8 ст. и дальнейших не дает никакого содержания для этой иной заповеди, и смысл ее в таком случае оставался бы непонятным. Произвольно допускать, что Апостол, в видах словесного соответствия между 7 и 8 стихами, употребил термин ἐντονή для обозначения не предмета повеления или заповеди, но возвещаемой истины (т. е. в общем смысле «учения», «благовестия»), каковою и является ὅτι ἡ σκοτία παράγεται.623 Ἐντολὴ καιλή есть та же заповедь (о хождении во свете по примеру Христа), которую Апостол в 7 ст. называет ἐντολὴ παλαιά: хотя эта заповедь – древняя, потому что читатели имели ее от начала своей жизни в христианстве, однако, с другой стороны, она может быть рассматриваема и как ἐντολὴ καινή. Почему же об одной и той же заповеди Апостол говорит: не новая, но древняя, и опять новая? Ответ на этот вопрос должен заключаться в следующих словах: ὅ ἐστιν ἀληθὲς ἐν αὐτῷ καὶ ἐν ὑμῖν, ὅτι ἡ σκοτία παράγεται καὶ τὸ φῶς τὸ ἀληθινὸν ἤδη φαίνει; но эта именно часть стиха, и в особенности первая половина ее, представляет собою большие затруднения для толкователей. Прежде всего необходимо решить вопрос, к чему относится ὅ и с чем оно согласовано? «О не может относиться к ἐντολὴ, потому что в таком случае написано было бы: ἥ ἐστιν ἀληθὴς κτλ. Не можетὅотноситься к ἐντολὴ и в том смысле, что оно обозначает заповедь не по ее формальной стороне, но по стороне материальной (ὅ воспринимает реальное содержание заповеди, взятое в общем объеме, без выделения какой-либо части)624, или в том смысле, что ὅ обозначает не заповедь, но ее характеристику, как новой;625 так как этим толкованием в речь Апостола вносится искусственность, в которой разобраться весьма трудно. Не может ὅ относиться и к следующему предложению: ὃτι ἡ σκοτία παράγεται κτλ., потому что тогда разрушается связь предложения ὃ ἀληθὲς ἐστιν κτλ. с предыдущим. Кажется, проще и естественнее допустить, что к предложению πάλιν ἐντολὴν καινὴν γράφω ὑμῖν должно быть дополнено опущенное Апостолом τοῦτο, которому в следующем предложении соответствует ὅ: притом новую заповедь (или в качестве новой заповеди) пишу вам то (или – именно то), что есть истинно в Нем и в вас. Ἀληθής – истинный в смысле: фактически существующий, и мера ἀληθὴς – действительность, согласие с наличными фактами626; посему ἐστὶν ἀληθὲς значит: действительно, реально осуществилось. Ἐν αὐτῷ несомненно указывает на Иисуса Христа, как это должно заключать из контекста; ἐν ὑμῖν обозначает лиц, к которым обращено послание. Предлог ἐν в обоих случаях обозначает сферу, область, в которой происходит явление, а повторение его отмечает вторую часть предложения (ἐν ὑμῖν), как самостоятельный момент в развитии мысли и показывает, что значение ἐστὶν ἀληθὲς различно, хотя и подобно, в отношении к обоим поименованным частям предложения: истинно в обоих вместе, но в каждом отдельно и отлично:627 Иисус Христос дал эту заповедь и был и ее живым воплощением и примером осуществления ее; а верующие приняли ее и стремятся следовать Его примеру. Смысл рассмотренной части 8 стиха получится следующий: если рассматривать дело с другой стороны, то та же заповедь, которая в 7 стихе названа не новою, но древнею, должна быть представлена как новая, именно то, что фактически является осуществленным в лице Иисуса Христа и в тех, к кому направлено это послание, как Его верных последователях. В 7 стихе ἐντολή обозначает заповедь о хождении во свете и исполнении божественных заповедей. Такое хождение действительно осуществлено в жизни Иисуса Христа и в возможной мере является фактом и в читателях, которые самым званием своим обязываются поступать так, как Он поступал. Заповедь о хождении во свете, предъявляемая человечеству, нашла свое полное осуществление в лице Того, Кто, будучи предвечным Словом, пришел во плоти; поэтому на Него и указывает Апостол, как на высочайший, но живой идеал христианского совершенства: Он Сам называет Себя светом (Ин. 8:12; Ин. 12:46), и не просто светом, но светом миру; Он внес в мир новое жизненное начало, которое должно в корне преобразовать мир, изгнавши из него все, что принадлежит к противной области тьмы. Объективно данный свет усвояется верующими, и вместе с тем осуществляется заповедь хождения во свете, как она осуществлена в Иисусе Христе, свете мира. Но почему Апостол Иоанн пишет в качестве новой заповеди то, что уже фактически исполнено в Иисусе Христе и по примеру Его осуществляется в жизни верующих? Обоснование этого Апостол дает в предложении ὅτι ἡ σκοτία παράγεται καὶ τὸ φῶς τὸ ἀληθινὸν ἤδη φαίνει. Ὅτι, за отсутствием всяких оснований быть recitativum, может быть только causale. Когда, с явлением истинного света, в мир вошло новое жизненное начало, свет жизни, и мало по малу число сынов света стало увеличиваться, – с этого времени тьма – это противобожественное состояние греха и духовного мрака – должна сокращаться в своих пределах и удаляться от областей, просвещенных светом. Этот процесс представляется еще совершающимся – παράγεται. Форма глагола не может быть обращена в простое medium. Не говоря уже о том, что такое ослабление смысла глагола ничем не мотивируется, оттенок passivi должен быть по самому существу дела удержан: тьма проходит, понуждаемая к этому явлением истинного света, уступая место свободному распространению его. Такое изменение в состоянии мира произведено тем, что в мире τὸ φῶς τὸ ἀληθινὸν ἤδη φαίνει. Ἅληθινός – истинный в том смысле, что предмет фактически есть то, чем он притязает быть, чем он должен и может быть; посему мера ἀληθινός – идея: ἀληθινός есть тот, кто вполне отвечает своему имени, взятому в его высшем и глубочайшем смысле (qui non tantum nomen habet et speciem, sed veram naturam et indolem, quae nomini conveniant). Бог есть ἀληθινός, как отличный от идолов и всяких ложных богов, не имеющих никакого субстанциального существования в мире реальностей и потому не отвечающих идее Бога628. Поэтому τὸ φῶς τὸ ἀληθινόν есть свет, вполне отвечающий идее света в самом глубоком и широком смысле этого понятия. Этим не утверждается, что всякий другой свет – непременно ложный в самом своем существе (ср. Ин. 5:35; Флп. 2:15; Mф. 5:14); но этот последний не вполне воплощает в себе идею света. Ср. Ин. 6:32: ὁ ἀρτος ἀληθινός; 15:1: ὁ ἀμπελος ἀληθινός. В мире видимо открывается, сияет (φαίνει) свет, которого тьма не может объять и ассимилировать себе, потому что в нем нет ничего, что не отвечало бы абсолютной идее света, а с тьмой у него нет ни одной точки соприкосновения; напротив, свет препобеждает тьму, так что тьма должна исчезать пред ним все более и более. Отсюда и ἤδη не столько указывает на прошедшее, сколько имеет в виду отметить настоящее, а также и будущее исчезновение тьмы, обеспеченное тем, что свет истинный уже в настоящее время сияет в мире. Τὸ φῶς τὸ ἀληθινόν не есть обозначение лица Иисуса Христа, так как ему противополагается ἡ σζοτία, которая никогда не представляется личною, а обозначение сообщенного Им миру жизненного начала, просвещающего и оживляющего мир. Само собою попятно, что этот свет не имеет самостоятельного значения, но всегда истекает из своего первоисточника, высочайшего Света, чрез Иисуса Христа явившегося светом миру. Свет уже сияет, и потому возможно хождение во свете; свет прогоняет тьму и, как истинный, победит ее совершенно. Поэтому и в христианах осуществляется идеал хождения во свете по образу хождения Иисуса Христа. Таким образом,τὸ φῶς τὸ ἀληθινόν ἤδη φαίνει является уже историческим фактом, видимым для всякого способного видеть свет. Так изъясняет Апостол, почему он пишет христианам в качестве новой заповеди то, что раньше назвал заповедью древнею и что уже фактически осуществлено в Иисусе Христе и в них самих; следовательно, это обоснование относится к πάλιν ἐντολὴν καινὴν γράφω ὑμῖν, а не к ὅ ἐστιν ἀληθὲς ἐν αὐτῷ καὶ ἐν ὑμῖν; потому сами собою отпадают вопросы, связанные с последним пониманием. Но какимобразом ὅτι ἡ σκοτία παράγεται καὶ τὸ φῶς τὸ ἀληθινὸν ἤδη φαίνει может служить основанием для πάλιν ἐντολὴν καινὴν γράφω ὑμῖν? Заповедь о хождении во свете по тому примеру, какой дан Иисусом Христом, не новая, но древняя, потому что читатели слышали ее от начала своего христианского состояния, как заповедь, составляющую существеннейшую часть христианского учения; но она же, фактически уже осуществленная в Нем и в них, предписывается Апостолом, как новая заповедь, потому что теперь, наряду с зловещими признаками последнего времени (о чем с II, 18), явно обнаруживается наступление противоположного, идеального состояния вещей, когда возможно совершенное исполнение предписываемой заповеди: тьма изгоняется, и истинный свет обнаруживает свою силу. В них самих «древнее» – тьма и ее господство – прошло и теперь в них все ново: кто во Христе, тот новая тварь (Кор. 5:17). А потому Апостол имеет основание издавна известную им заповедь предъявить как новую, чтобы читатели послания, при ясно видимых признаках наступившего нового времени, показали себя истинными чадами света.

Однако христианская любовь к ближним не есть ни естественное только, присущее и душе человека по природе, человеколюбие, возможное и у язычников, ни предписание, имеющее целью ограничить страсть к мстительности, как в законе Моисеевом, а нечто далеко превосходящее то и другое, как свободная любовь христиан между собою во имя Христово, как любовь, озирающаяся на совершенно новое, дотоле неизвестное основание. Таким образом, "любовь к ближним есть заповедь древняя и вместе новая": она заповедь древняя, потому что сообщена еще в ветхозаветном откровении, но она вместе и заповедь новая, ибо во всей полноте осуществлена только Иисусом Христом, и осуществляется по примеру Его, в верующих, в жизни которых тьма уже проходит и начинает сиять истинный свет Боговедения (ст. 7-8) (проф. прот. Д. И. Богдашевский, Ц. соч., с. 12).

Поскольку же заповедь о любви к ближним дана была и иудеям и язычникам, то апостол и говорит, что при древней заповеди, которую вы слышали, о любви к ближнему, пишу вам еще новую заповедь, которая истинна и в Том, Кто присвоил вас Богу чрез общение с Ним, и в вас, которые вступили в общение с Ним; ибо Он говорит: Я свет пришел в мир (Ин. 12:46), и истинный Свет, по слову Его, уже светит, а во свете нет тьмы. Пусть же светит истинный свет любви в истинном и нелицемерном расположении к братьям, и тьма ненависти пройдет, то есть исчезнет; ибо такое значение придает слову проходит и апостол Павел, когда говорит: ибо проходит образ мира сего (1 Кор. 7:31).

Эта заповедь - новая, поскольку заповедь Моисея предназначена не для всех, но дана была сородичем и соплеменником для своих сородичей и соплеменников. Она велит любить только друзей, врагов же ненавидеть. Поэтому и говорится: Ты будешь любить друга своего и ненавидеть врага своего (Мф. 5:43). Заповедь же Господа и Его апостолов звучит совершенно по-новому, предписывая: Любите врагов ваших и Благодетельствуйте ненавидящих вас (Мф. 5:44). Господь и апостолы обращают внимание на сущность человека, данную ему от природы, а не на испорченную лукавством, какая бывает у суетных людей, следующих во всем за своими природными склонностями.