1-ое послание ап. Иоанна, Глава 1, стих 7. Толкования стиха

Если мы ходим во свете, как и Сам Он во свете, мы имеем общение друг с другом. Будем ходить во свете, как и Сам Он во свете, чтобы мы могли быть в общении с Ним. Но что нам делать с грехами? Слушай, что сказано дальше: И кровь Иисуса Христа, Сына Его, очистит нас от всякого прегрешения. Великое уверение даровал нам Бог! Недаром мы празднуем Пасху, в которой была пролита кровь Господа, очищающая нас от всякого прегрешения. Ободримся: диавол удерживал нас по долговому обязательству, но кровью Христа оно смыто Имеется в виду “рукописание” из Кол. 2:14. Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очистит нас от всякого прегрешения. Что значит “от всякого прегрешения”? Слушайте внимательно! Только что эти люди, которых мы называем “младенцы” Infantes – так назывались новокрещенные. Августин имеет в виду тех, кто был крещен во время давешней пасхальной службы, исповедовав Христа, очистились от всех грехов во имя Христа Его кровью. Вошли они ветхими и вышли новыми. Что значит: вошли ветхими и вышли новыми? Старыми вошли, младенцами вышли. Ветхая жизнь – дряхлая старость, новая жизнь – младенчество возрождения (См. Рим. 6:1–11, Еф. 4:21–24, Кол. 3:9–10). Но что делать нам? Прошлые грехи прощены, и не только им, но и нам тоже; однако после крещения и отмены всех грехов, так как мы живем в мире сем среди испытаний, может быть, каких-то прегрешений мы опять набрали. Поэтому человек пусть делает, что может, пусть исповедует себя тем, кто он есть, чтобы его исцелял Тот, Кто всегда есть Тот, Кто есть См. Madec G. Ego sum qui sum // Augustinus-Lexikon. Vol. 2. Basel, 2001. Col. 738–741.. Ибо Он всегда есть и есть; мы же не были и есть.

Апостол объясняет условия и законы, на которых зиждется общение с Богом: общение друг с другом — «если ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха»; *** Как Он является Светом, так и мы должны стать светом. Как Он «во свете», так и мы — «во свете». Как Он в Истине, так и мы. Все с Его вочеловечением стало нашим. Тот, Кто есть Вечная Жизнь, принес с небес на землю то, что есть с Ним и что существует по причине Его, и это есть не что иное, как вечная истина, вечная благость, вечная премудрость и все остальные вечные, совершенные и Божественные блага. И все их Он принес с небес на землю, чтобы они стали нашими. Ведь вечная жизнь становится нашей, если мы живем с Божественным и боговдохновенным благом. Если живем так, Божественные силы этих совершенных благ устраняют нас от всякого греха, очищают нас от всякой грязи. Понятно, что все эти совершенства составляют сущность Богочеловеческой Личности. Иными словами, это Его Кровь и Его Тело, и где Его Божественная Кровь, там и вся вечная жизнь. И как в Богочеловеке Его Кровь есть Его жизнь, то через Него и от Него и по причине Его — жизнь даруется и нам. Богочеловек — это Тот, Кто распространяет вечную жизнь в людях, и совершенство Его с их содействием соединяет их в новую общность, бессмертную, Богочеловеческую, вечную, в одно тело Церкви. Кровь Богочеловека Христа, которая изливается непрестанно, очищает от всякого греха и все объединяет, все сочленяет в Его Богочеловеческое тело. Его Пресвятая Кровь нас очищает, омывает и руководит к святости, к истине, к правде, к любви. И человеческая сущность просвещается, озаряется неописуемой чистотой и блаженством. Поэтому евангелист благовествует: «Если же во свете ходим, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякаго греха».  

Заметь различие в словах: о Боге он говорит, что Тот пребывает в свете, а о нас - что мы должны ходить в свете. Праведники ведь ходят в свете, служа Богу делами добродетели и восходя к лучшему, а Божественная Святость, Которой говорится Ты - тот же (Пс. 101:28), по справедливости понимается пребывающей в свете, ибо некуда восходить совершенной вечной благости. Говорится ведь верным: Поступайте, как чада света, потому что плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине (Еф. 5:8-9). А Бог и безо всякого действия вечно пребывает благ, праведен и истинен. Если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом. Этими словами Иоанн явно указывает, что хождением в свете мы продвигаемся вперед, раз радуемся братскому сообществу, вместе с которым достигаем истинного света. Но даже если мы вроде бы совершаем дела света и ненарушимо храним верность взаимной любви, то и тогда не должны полагать, что сможем полностью очиститься от грехов собственным поступанием и прилежанием, потому что затем говорится: и Кровь Иисуса, Сына Его, очищает нас от всякого греха (1 Ин. 1:7). Ведь таинство страданий Господа и все прошлые наши грехи растворило в крещении, и те, что мы по слабости ежедневно совершаем после крещения, отпускает нам по милосердию Того же Спасителя нашего, наипаче когда, творя дела света, мы ежедневно исповедуем Ему наши проступки, приемлем таинство Его Крови, молим отпустить нам наши долги и сами прощаем долги нашим должникам; когда, памятуя о Его страданиях, с готовностью претерпеваем любые тяготы.

 Хождение в свете или упражнение в делах света, в делах благочестия и праведности, необходимо для общения не только с Богом, но и с истинными членами Церкви Христовой. Чуждые общения с Богом могут принадлежать к их обществу только наружно, а по внутреннему расположению ничего не имеют с ними общего. Таковы были, между прочим, современные Апостолам еретики-гностики, которые вели распутную жизнь и, не почитая ее за грех, не прерывали связи с Церковью и участвовали в братских церковных собраниях (Иуд. 1:12). Быть истинными членами Церкви, иметь истинное общение друг с другом в церковных собраниях могут только те, которые ведут себя, как свойственно чадам света. Братское общение с верующими могут иметь только истинные чада Отца небесного, ревнующие уподобиться Ему делами света, делами благочестия и добродетели. Правда, и последние не безгрешны, и в их нравственной жизни есть темные стороны, но они каются в своих грехах, поспешают после каждого падения восставать, из области тьмы стремятся к свету, и потому кровь Иисуса Христа Сына Божия очищает их от всякого греха. Очищающую силу она имеет только в отношении к кающимся, а отнюдь не к беспечным и нераскаянным грешникам.

Если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом. Как бы так говорит Иоанн: если мы, помышляя о всесвятом и всесовершенном Боге, проводим жизнь благочестивую и добродетельную, стараясь всеми силами подражать совершенствам Божиим и быть святыми, как Бог свят: то имеем взаимное общение между собою (выше ст. 3); и вы участвуете в тех благодатных дарах и спасительных сокровищах, которыми пользуемся мы, Апостолы, имея общение с Богом Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом.

Кто всегда носит в душе живую веру в Триипостасного Бога, по учению слова Божия, и живет по вере, соблюдая заповеди Божии: тот, поистине, ходит во свете Божием. Свет величия Божия, созерцаемый очами веры, просвещает верующего ведением истины, согревает сердце его святою любовью, оплодотворяет жизнь его добрыми делами. А кто не видит сего света, тот мрачен, холоден и бесплоден в благом делании. Кто ходит во свете Божием, соблюдая заповеди Божии: тот, при этом свете, имеет общение и с Апостолами, и со всеми Святыми, живущими на земле, и обитающими на небе; ибо один и тот же Дух Божий сообщает духовную жизнь всем Святым, человекам и Ангелам.

И Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха. Сказавши: если во свете ходим, – то имеем общение друг с другом, святой Богослов устремляет свой взор к тому великому и безмерному дару Божеского человеколюбия, за который должны мы вечно благодарить Бога, к тому Божескому дару, силою которого мы только и можем ходить во свете Божием, и иметь общение с Апостолами и всеми Святыми, обращает взор к искуплению всех человеков страданиями и крестною смертью Сына Божия, Иисуса Христа. Апостол говорит: если мы, просвещенные верою в Бога, живем благочестиво и свято, подражая совершенствам всесвятого Бога, то мы имеем общение друг с другом, и тесно соединяемся между собою; ибо Сын Божий, Иисус Христос, пострадал и умер за грехи всего мира; Своею смертью примирил нас с Богом; сила заслуг Его или цена крови Его покрывает наши грехи, и кровь Его очищает нас от всякого греха, и всех, как искупленных одною кровью Господа Спасителя, соединяет в одно общество, или одно тело Его.

Имеем общение друг с другом, и кровь Иисуса Христа очищает нас от всякого греха. Так все верующие во Христа, спасаемые сею верою, тесно между собою связаны, потому что все имеют один источник спасения, т.е. кровь Иисуса Христа, или искупительные заслуги Его. Только ценою Его страдания и смерти освобождаемся от прародительского греха и осуждения за грех; очищаемся от всех наших грехов, соделанных нами до возрождения в святом крещении, и надеемся получить прощение и тех грехов, коим, по немощи нашей растленной грехом природы, после крещения подвергаемся, доколе носим это бренное тело. И кто может сказать, что он не участвует в сем великом даре милости Божией? Кто вправе подумать, что для него не нужна сия очистительная кровь Господа Искупителя?

Удивительны писания апостола и евангелиста Иоанна Богослова! Некто заметил, что их можно выучить наизусть, но невозможно пересказать. И в этом смысле они подобны поэзии.

Да они и построены согласно лучшим образцам библейской поэзии. Еще можно сравнить писания Иоанна с полифонической музыкой. Отдельные темы и мелодии возникают, сочетаются друг с другом, переплетаются, выстраиваясь в некое кружевное здание. Музыку можно слушать, держать в памяти, но невозможно пересказать.

Евангелист Иоанн - великий мыслитель, богослов по преимуществу. Его мысль столь возвышенна, что недаром его символом является орел - зоркая птица высокого полета. «Зритель неизреченных откровений», он проникает своим духом в сферы, столь высоко вознесенные над нашим миром чувственных вещей, что для адекватного описания его созерцаний просто не существует слов. И те слова, которыми он поневоле пользуется, - всего лишь знаки, указывающие в непостижимые рассудком глубины бытия и смысла.

Вот мы начинаем читать его Первое Послание. С первых же строк, звучащих торжественным гимном, мы встречаем ритмически чередующиеся слова: жизнь, свет, тьма, истина, ложь, слово, весть... Эти слова встречаются в Послании снова и снова. Мы читаем, мы слышим их. Но смеем ли мы соотносить эти слова с привычными понятиями или образами? Не уподобимся ли мы тогда тем ученикам Иисуса Христа, которым Он рекомендовал приобрести себе меч и которые в своей простоте поняли слово Христа буквально, ответив Ему, что у них уже есть два меча? «Довольно!» - прекращает разговор на эту тему Господь, ибо ясно, что ученики слушают Его и не слышат (Лк 22:36-38). И не уподобимся ли мы тем ученикам, которым Он сказал о Себе: «Истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес... Я есмь хлеб жизни». И ученики, «слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?» (Ин 6:32-60). Все творчество евангелиста Иоанна отмечено не буквалистским описанием реальности и не логически выстроенной системой богословия, но духовной созерцательностью. Все ключевые слова его писаний не могут пониматься в обыденном смысле, ибо они - знаки, знамения, указывающие в божественную глубину и в вечную даль, незримую земными очами. Даже чудеса, совершенные Иисусом Христом, Иоанн, в отличие от прочих евангелистов, никогда не называет «чудесами», но только «знамениями», то есть указателями на нечто иное и возвышенное. Ведь он смотрит не на видимое, но на вечное, на реальность, которая превосходит возможности земного человеческого рассудка. Апостол учит: «Бог есть свет» (1 Ин 1:5), «Бог есть любовь» (1 Ин 4:8), «Бог есть Дух» (Ин 4:24). Сам Иоанн постоянно пребывает «в Духе», как он пишет о себе в книге Откровения (Откр 1:10; 4:2 и пр.). А «Дух есть истина» (1 Ин 5:6). Мы привыкли считать все эти прекрасные слова богословскими утверждениями. Таковыми они и являются. Но чем они не являются - так это рациональными или логическими определениями. Подобные богословские высказывания мы называем догматическими. Это если под догматами понимать не те утверждения, которые принимаются «на веру», но те утверждения, которые принимаются верой. В них мы снова встречаемся со знаками, указывающими на неопределимую, беспредельную реальность, которая тем не менее непосредственно дается верующему человеку в его духовном опыте.

Всякий человек, часто не отдавая себе в этом отчета, и не задумываясь над этим, соприкасается с реальностями, которым невозможно, да и не нужно давать логические определения. Например, реальность самого бытия человека. В самом деле, что такое мое существование? Что такое существование всего вокруг меня? Я просто это знаю, но никакого «определения» моему существованию и бытию как таковому я дать не в состоянии. Я могу лишь своими действиями выражать, «доказывать» свое существование - не более того. Однако - кто станет это отрицать? - такое «знание» бытия дано не только человеку, но и всякой живой твари. Человек же отличается от животных тем, что он по своей природе способен не только знать окружающую его чувственную реальность, но также знать основание и цель этой реальности в вечности, то есть, на языке Иоанна Богослова, знать Бога и Его Слово. Такое знание мы и называем духовным опытом веры.

Особый способ изложения, свойственный евангелисту Иоанну, позволил ему уже в первых строках своего Послания всего лишь несколькими штрихами очертить центральные положения веры, о которых должны быть написаны - да и написаны - целые библиотеки. Как тут не вспомнить заключительные слова Евангелия от Иоанна: «...если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин 21:25). Действительно, о трех десятках страниц писаний Иоанна - это не считая Апокалипсиса, - написаны многие сотни томов богословских сочинений и многие тысячи научных статей. Написаны до сего дня, и, надо полагать, еще будет написано не меньше.

Прочитанный в честь праздника Иоанна Богослова небольшой отрывок его Послания предельно сжато излагает смысл христианской Вести и сущность опыта духовной реальности, которая дана верующему.

Как реальность самого бытия человека не может быть «определена», но может быть только названа («я живу, я существую, все существует, все есть»), а также показана и «доказана» действиями человека, так же обстоит дело и с реальностью духовной. Эта высшая реальность у других евангелистов обозначается словами «Царство Божие». Апостол Иоанн употребляет другое выражение - слово-знамение «Жизнь», в разных сочетаниях: Жизнь Отца, вечная Жизнь, Слово Жизни. Эта Жизнь Отца явилась в мир через Иисуса Христа, Который есть превечное Слово Жизни, сущее от начала, и Который есть сообщенное людям Слово Жизни, спасительная Весть от Бога Отца. Об этой Жизни свидетельствует Иоанн. Причастность к Жизни «доказывается» общением христиан с Отцом и с Его Сыном Иисусом Христом, а также братским общением христиан друг с другом. Слово «общение» в русском языке не очень хорошо отражает его евангельский смысл. Греческое слово «кинония» означает столь тесное единство, что его можно уподобить единству в браке, когда «будут два одна плоть» (Быт 2:24). В церковном употреблении «кинония» означает также Причастие, в котором верующие таинственно соединяются с Господом и друг с другом. Собственно, это общение можно назвать и другим словом, которое столь характерно для апостола Иоанна, - словом «любовь».

Пребывание в Божественной Жизни, то есть общение с Богом, обнаруживает, «доказывает» себя в общении верующих друг с другом. Не иметь такого общения, согласно Иоанну, - «ходить во тьме» и «не творить истину». Иметь общение - «ходить во свете». Ветхозаветное выражение «творить истину» означает постоянство и верность в следовании заповедям Божиим. В Новом Завете - новая заповедь: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга». Следовательно, «творить истину» у Иоанна означает любить друг друга. «Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13:34-35).

И кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякаго греха (Сравните 1 Пет. 1:19). Хождение во свете представляет как необходимый плод действия на нас очистительной крови Иисуса Христа. Кто не ходит во свете, тому это очищение не приносит пользы.

Кровь жертв смывает один грех, из-за которого она проливалась. Кровь Иисуса Христа смыла все грехи тех, кто ходит в любви¹.

Общение друг ко другу!: Девать пищи-питья некуда, а брату дать жаль! Что за злоба, за жадность, за глупость такая! А это я, такой чудак подлый! Все наелись, напились и еще осталось — чего бы, кажется, тосковать? Нет, жаль, — не ходи есть и пить. О, плоть окаянная! О, сердце злое и темное! О, Велиар окаянный, во плоти действующий! О, самолюбие! О, единообладание! Еда един вселишися на земли, человек Ис. 5:8? Общение друг ко другу! В христианстве нет «я» — есть «мы»; нет «мое» — есть «наше».

Бог Слово, Который есть Свет, стал человеком, чтобы даровать Свой Божественный Свет и чтобы сблизить людей между собой. Его Свет стал их светом. Итак, вочеловечением Своим Бог Слово хочет, чтобы все было Божественным, передалось людям, воплотилось в человеческой жизни и в мире. Призыв дан: каков Он, таковы должны стать и мы. Как Он является Светом, так и мы должны стать светом. Как Он во свете, так и мы - во свете. Как Он в Истине, так и мы. Все с Его вочеловечением стало нашим. Тот, Кто есть Вечная Жизнь, принес с небес на землю то, что есть с Ним и что существует по причине Его, и это есть не что иное, как вечная истина, вечная благость, вечная премудрость и все остальные вечные, совершенные и Божественные блага. И все их Он принес с небес на землю, чтобы они стали нашими, человеческими. Ведь вечная жизнь становится нашей, если мы живем с Божественным и боговдохновенным благом. Если живем так, Божественные силы этих совершенных благ устраняют нас от всякого греха, очищают нас от всякой грязи. Понятно, что все эти совершенства составляют сущность Богочеловеческой Личности. Иными словами, это Его Кровь и Его Тело, и где Его Божественная Кровь, там и вся вечная жизнь. И как в Богочеловеке Его Кровь есть Его жизнь, то через Него и от Него и по причине Его - жизнь даруется и нам. Богочеловек - это Тот, Кто распространяет вечную жизнь в людях, и совершенство Его с их содействием соединяет их в новую общность, бессмертную, Богочеловеческую, вечную, в одно тело Церкви. Кровь Богочеловека Христа, которая изливается непрестанно, очищает от всякого греха и все объединяет, все сочленяет в Его Богочеловеческое тело. Его Пресвятая Кровь нас очищает, омывает и руководит к святости, к истине, к правде, к любви. И человеческая сущность просвещается, озаряется неописуемой чистотой и блаженством. Поэтому евангелист благовествует: Аще же во свете ходим, якоже Сам Той есть во свете, общение имамы друг ко другу, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякаго греха.

περιπατώμεν praes. conj. act. от περιπατέω вести образ жизни (см. ст. 6). Cond. в ст. 7 и 9 выражают предположение текущей и длительной христианской жизни: "предположим, что мы будем ходить или исповедовать..." (JG, 372) — это включает настоящую реальность вообще (GGBB, 663). "Хождение в свете" — это сознательное и упорное старание жить в соответствии с откровением Бога, Который — свет, особенно после того, как это откровение было нам дано полностью и окончательно Иисусом Христом (Brooke), κοινωνία (#3/26) содружество (см. ст. 3). έχομεν praes. ind. act. от εχω иметь, μετ' = μετά с. αλλήλων друг друга; "друг с другом". Хотя эта фраза может обозначать содружество Бога и человека, Иоанн обычно использует это слово для обозначения общения христиан между собой, в котором проявляется зримо их общение с Богом (Westcott; Schnackenburg). αίμα <#ί35) кровь. Об использовании термина "кровь" в Писании см. АРС, 108-124; ВВС; А. М. Stibbs, The Meaning of the Word "Blood" in Scripture London: The Tyndale Press, 1962. καθαρίζει praes. ind. act. от καθαρίζω очищать. Эти гл. предполагают, что Бог не только прощает. Он очищает нас от клейма греха. Praes. указывает на длительный процесс (Stott).

И кровь, говоритъ, Сына Его очищаетъ насъ: ученіе Господа, которое очень сильно, названо кровію Его. * _____ * Ср. Paed. I, VI, 49; Adumbr. къ 1 Іоан. V, 8. Очерки Климента Александрійскаго на соборныя посланія.

Хотя вода, а не кровь, очищала в физическом смысле, кровь в Ветхом Завете также очищала в ритуальных обрядах (см. коммент. к Евр. 9:21,22). Жертвенная кровь, которая посвящалась Богу, отделялась, очищая от греха, как в обряде "искупления (Лев. 16:30).

См. 1 Ин. 1:5.

Если же ходим во свете и проч.: если не только говорим, что стоим в общении с Богом, но и действительно имеем в духе это общение и потому ходим во свете, стремимся к святости и истине, как и Он — всесвятой и обитает в неприступном свете и истине, то имеем общение друг с другом; разумеется братское взаимное общение верующих всех между собою в единении духа любви и истины. Кто живет и ходит верою и по вере, в общении любви и добродетели, тот поистине ходит во свете Божием, и свет величия Божия отражается в общении любви со всеми верующими. При этом свете все верующие соединены, или имеют общение, и с апостолами, и со всеми святыми, живущими на земле и обитающими на небе; так как один и тот же Дух Божий сообщает духовную жизнь всем святым — и человекам, и Ангелам. — И кровь Иисуса Христа и проч.: ходящий во свете имеет общение со всеми святыми, так как все имеют один источник спасения — кровь Иисуса Христа, которая очищает всех от всякого греха. Такова связь понятий. При представлении о хождении во свете и братском единении во Христе со всеми верующими, взор Богослова устремляется к тому величайшему и безмерному дару милости и человеколюбия Божия, силою которого мы только и можем ходить во свете Божием и иметь общение со всеми святыми, — к искуплению всего мира страданиями и крестною смертию Сына Божия. Если мы живем свято и праведно, то мы имеем общение со всеми, ибо Сын Божий пострадал и умер за грехи всего мира, смертию Своею примирил весь мир с Богом, и потому сила заслуг Его, или цена крови Его, покрывает все наши грехи, соединяя всех искупленных в одно святое общество, или тело Его — Церковь. «Посему, держась общения друг с другом, то есть с нами и со Светом, мы должны себя поставить непобедимыми для греха. Но как это будет, когда мы прежде погрязали уже во многих грехах? Ибо никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает: ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен кровию Его, пролитою за нас» (Феофилакт). — Кровь очищает: пролитою на кресте кровию Господа Иисуса Христа, Сына Божия совершилось примирение всего мира с Богом (Евр. 9:14), и потому она имеет очистительное для всего мира значение. Только ценою страданий и смерти Спасителя мира человечество освобождается от первородного греха и осуждения за грех, очищается верою от всех грехов, соделанных до возрождения в крещении, получает прощение и тех грехов, которым человек подвергается по немощи своей природы после крещения. Таким образом, общение друг с другом в единении любви и в союзе мира и очищение кровию Иисуса Христа поистине являет христиан единым телом Господа Христа, которое есть Церковь Его (Еф. 4:16). Это очищение и общение совершается главным образом в таинстве Евхаристии, под условием искреннего и деятельного раскаяния во грехах вольных и невольных (ср. 1 Кор. 11:23—29 и парал.).

Если хождение во тьме имеет столь роковое значение для звания и достоинства христианина, что, при наличности его, самое притязание на общение с Богом, Который есть свет, оказывается преступною ложью, обнаруживающею всю безосновательность этих притязаний, то совершенно противоположные результаты получаются в том случае, когда хождение во свете есть факт, не подлежащий сомнению. Δέ и отмечает этот резкий контраст между пустыми заявлениями о богообщении и нравственным поведением, согласным с истиной: ἐὰν δὲ ἐν τῷ φωτὶ περιτατῶμεν ὡς αὐτός ἐστιν ἐν τῷ φωτί, κοινωνίαν ἔχομεν μετ’ ἀλλήλων καὶ τὸ αἷμα Ἰησου Χριστοῦ τοῦ Yἱοῦ αὐτοῦ καθαρίζει ἡμᾶς ἀπὸ πάσης ἁμαρτίας. Апостол точно не определяет, в чем состоит ἐν τῷ φωτὶ περιπατεῖν; по мысль его достаточно определяется по противоположности с ἐν τῷ ακότει περιπατεῖν и из сопоставления с следующим: ὡς αὐτός ἐστιν ἐν τῷ φωτί. Если ἐν τῷ σκότει περιπατεῖν означает направление жизни, всецело определяемое принципами, господствующими в боговраждебном космосе, тоἐν τῷ φωτὶ περιπατεῖν указывает на такое нравственное состояние, когда духовный свет есть атмосфера, в которой душа движется и живет. Божественный свет проникает все существо человека и соответственным образом определяет направление как внутренней, так и внешней жизни; одушевляющим принципом ее является истинная божественная жизнь, божественный свет. Φῶς употреблено здесь с несколько иным оттенком но сравнению с 6 ст. и указывает уже не на существо Божие, так как ὡς αὐτός ἐστιν ἐν τῷ φωτί не тожественно с ὁ Θεὸς φῶς ἐστιν: ἐντῷ φωτί ἐστινуказывает на сферу, в которой обнаруживается внутреннее существо Божие. Он – свет и во свете пребывает; Он живет во свете неприступном (1 Тим. 6:16); свет – Его одежда (Пс. 103:2). Посему φῶς есть царство абсолютной истины, святости, правды, добра и блаженства, вполне соответствующее внутреннему Его существу. Такое изменение выражения несомненно обусловлено тем, что здесь Апостол применяет понятие о существе Божием к характеру нашего хождения во свете. Если таково значение ἐν τῷ φωτί ἐστιν, то и в отношении к хождению человека ἐν τῷ φωτί также обозначает сферу, которою определяется и в которой осуществляется его жизненное направление: не в мире, в котором царствует тьма, имеет свое основание и свою сферу деятельность христианина, а в области божественного света, просвещающего всякого человека. Свет должен быть постоянным жизненным элементом и сферой христианина, проникать всю его жизнь, чтобы свет сделался Самым существом христианина, ибо он должен быть θείας κοινωνὸς φύσεως (2 Пет. 1:4). Отсюда следует, что ἐν τῷ φωτὶ περιπατεῖν обнимает всю внутреннюю и внешнюю деятельность человека. Важно для понимания следующей части стиха различие сказуемых в первом и втором предложении – περιπατεῖν и ἐστίν: Богу свойственно бытие во свете, человеку – хождение во свете; Бог есть свет абсолютный, неизменный, а человек идет во свете с одной ступени на другую, под его воздействием преобразуется, пока достигнет меры возраста. На этом пути возможны и падения: хотя жизнь в своем основном направлении есть хождение во свете, однако всякий должен сознавать, что тьма, грех, еще имеют достаточно силы, чтобы постоянно вторгаться в жизнь ходящего во свете и нарушать ее спокойное течение. Грех, если и не царствует, однако остается в человеке; так что хождение во свете должно только постепенно укрепляться и развиваться в постоянной борьбе с тьмой и при посредстве света, обличающего примешивающуюся тьму именно как тьму. Короче сказать: хождение во свете имеет много ступеней, и если на последней Оно есть совершенство, то в начале оно представляет только его возможность, основанную на отречении от тьмы космоса и господствующих в нем принципов и на восприятии начал божественной жизни и божественного света. Конечную цель этого прогрессивного нравственного усовершенствования Апостол указывает в словах: ὡς αὐτός (Θεὸς) ἐστιν ἐν τῷ φωτί. Посредством ὡς бытие Бога во свете обозначается не только как пример для нашего хождения во свете, но скорее показывается реальное единство и тожество этического основания, на котором и по которому должна созидаться жизнь христианина, с тем, что́ составляет существо божественной жизни. Необходимо помнить, что новозаветные писатели, и в частности Апостол Иоанн, нигде не говорят о Боге, как только о внешнем примере для подражания, как только абстрактной норме поведения человека. Их воззрения глубже и жизненнее: подражание и последование Богу основывается на внутреннем родстве человека с Богом и представляет нравственно необходимое развитие начал божественной жизни, присущих ему в силу общения с Богом, участия в вечной божественной жизни. Так и ходящий во свете, как Он есть во свете, воспринял в свое существо от света, составляющего существо Божие. Этот свет является новым принципом, зерном, из которого постепенно развивается его христианская жизнь. Поэтому-то хождение во свете, как Он есть во свете, с необходимостью влечет за собою величайшие последствия, которые в своем постепенном осуществлении наполняют περιπατεῖν ἐν τῷ φωτί все более реальным и соответствующим последнему содержанием и приводят к желанному совершенству. Первый плод истинного хождения во свете тот, что мы имеем общение друг ко другу: κοινωνίαν ἔχομεν μετ’ ἀλλήλων. Μετ’ ἀλλήλων является совершенно неожиданным, так как по противоположности с 6-м стихом, по-видимому, нужно было бы сказать: но если мы ходим во свете, как Он есть во свете, то мы имеем общение с Богом, с Ним – μετ’ αὐτοῦ. Такой ход речи кажется настолько естественным, что некоторые манускрипты, равно как Тертуллиан, Климент Римский и Климент Ал. и эфиопский перевод имеют здесь μετ’ αὐτοῦ – «с Ним». Очевидно, последнее чтение обязано своим происхождением стремлению провести полную параллель между 7 и 6 стихами, установить прямую логическую противоположность и чрез эго сделать мысль проще. Но скорее можно допустить исправление μετ’ ἀλλήλων в μετ’ αὐτοῦ, чем наоборот. При этом под μετ’ ἀλλήλων нельзя понимать общения Бога и людей: это противоречит словоупотреблению Апостола Иоанна (Ев. Ин. 3:28; Ин. 4:7, 12; 2 Ин. 5) и кроме того μετ’ ἀλλήλων по объему должно равняться ἡμεῖς (в ἔχομεν) Выражение всюду указывает на взаимное общение христиан. Нельзя разуметь также и общения Апостола и читателей послания, как двух отдельных единиц. Это есть общение всех верующих, в том числе и Апостола, между собою, как плод указанного в предложении ἐὰν δὲ ἐν τῷ φωτὶ περιπατῶμεν общения с Богом при условии хождения во свете, ибо только ложь и эгоизм, свойственные греховному состоянию, отделяют человека от человека, а истина и чистота соединяют всех союзом искренней братской любви (ср. Ин. 17:21). Все ходящие во свете находятся в одной и той же этической области, живут поэтому одними и теми же интересами, и теснейший союз жизненного общения является сам собою, как естественная потребность и следствие их общего хождения во свете. Как в Боге, Который есть свет, нет никакой тьмы, так и в тех, которые хотят быть в общении с Ним, не должно быть никакого греха: всякий грех в них должен быть уничтожен, совершенно удален. Достигнуть совершенного очищения от грехов собственными силами человек не может, так как не имеет в себе достаточных сил. Это великое дело совершает в нем кровь Иисуса Христа, Сына Божия, под условием хождения во свете: καὶ τὸ αἷμα Ἰησοῦ Χριστοῦ τοῦ Yἱοῦ αὐτοῦ καθαρίζει ἡμᾶς ἀπὸ πάσης ἁμαρτίας. Связь этих слов с предыдущими на первый взгляд кажется довольно затруднительною, особенно в виду того догматического положения, что смерть Иисуса Христа есть основание нашего примирения с Богом и потому должна служить причиною, а не следствием хождения во свете. С другой стороны, при решении вопроса о связи не маловажное значение имеет определение значения καθαρίζειν: если понимать его в смысле очищения от вины, т. е. прощения грехов, то тогда само собою понятно, что оно должно; быть актом, стоящим в самом начале христианской жизни и, следовательно, предварять и хождение во свете и общение с Богом. Но прежде всего необходимо заметить, что καὶ без насилия над текстом не может быть обращено в γὰρ или истолковано в этом смысле: Апостол присоединяет к предыдущему новый момент и рассматривает очищающее действие крови Христа не как причину, но как следствие хождения во свете. Кроме того, если с одной стороны несомненно, что на крови Христа основывается как общение верующих с Богом в искуплении, так и общение их между собою, и таким образом хождение во свете имеет свой корень в кресте на Голгофе (ср. Деян. 24:25), то с другой стороны необходимо иметь в виду и то, что Апостол пишет уже утвержденному христианскому обществу, а не неверным, и имеет целью способствовать совершенству их радости, а потому речь о крови Христа, как полагающей основание христианскому состоянию и предуготовляющей хождение во свете являлась бы излишнею. Наконец, ближайшее рассмотрение текста приводит к убеждению, что τὸ αἷμα Ἰησόῦ Χριστοῦ τοῦ Yἱοῦ αὐτοῦ καθαρίζει ἡμᾶς ἀπὸ πάσης ἁμαρτίας означает не освобождение от вины за грех или прощение греха, раз совершившееся в момент крестной смерти Спасителя и совершающееся в начале христианской жизни каждого члена церкви, но постепенное устранение греховной скверны, греховного повреждения путем усвоения искупительного дела Иисуса Христа Сына Божия. В связи с этим очищение от всякого греха кровию Иисуса Христа Сына Божия получает свое место в ряду следствий хождения во свете и имеет глубокое основание в указанном понимании истинного значения περιπατεῖν ἐν τῷ φωτί. Сила выражения заключается в понятии крови Иисуса Христа Сына Божия и ее действий. Нет сомнения, что τὸ αἷμα Ἰησοῦ Χριστοῦ τοῦ Yἱοῦ αὐτοῦ указывает на кровь Господа, излиянную на кресте; но несомненно и то, что αἷμα употребляется здесь по потому, что языку Свящ. Писания, языку жизни, свойственно употребление вместо целого его признака, особенно признака, составляющего, так сказать, вершину явления: слово αἷμα имеет реальное, непосредственное, а не символическое значение для обозначения крестной смерти Господа, в которой лежит корень искупления и освящения. Глубокое основание для этого заключается в самом значении крови, излиянной Спасителем. Для понимания его необходимо обратиться к ветхозаветному воззрению на кровь, на котором покоится и новозаветное. Кровь по ветхозаветному учению есть субстанциальное основание индивидуальной жизни, материальный носитель ее и при том в таком смысле, что она может быть названа даже самою жизнью (Быт. 9:4; Втор. 12:23; ср. Лев. 17:11). Отсюда запрещение есть мясо с кровию (Быт. 9:4; Лев. 7 след.; 17 и др.; Втор. 12 след.): человек не должен был употреблять жизни другого живого существа для поддержания своей физической жизни. При этом необходимо заметить, что, по библейскому воззрению, излиянием крови жизнь, заключающаяся в ней, не разрушается, хотя отделяется от организма, который она прежде оживляла (Быт. 4:10; Евр. 12:24; Откр. 6:10). На этом именно учении о значении крови основывается жертвенное употребление ее: зане душа всякие плоти кровь его есть, и аз дах ю у алтаря умоляти о душах ваших, кровь бо его вместо души умолит (Лев. 17:10-11; ср. Евр. 9:15. 18. 19. 21. 22. 25; Евр. 10:4; Евр. 13:11), т. е. умилостивляющая сила лежит не в ее материальной субстанции, но в жизни, которой она служит седалищем, проводником. Сверх того, здесь кровь уже пролитая рассматривается как живая, содержащая жизнь. Когда ею окропляется алтарь, она умилостивляет ь силу жизни, которая заключается в ней. Таким образом, в жертвоприношении заключались две различные идеи – смерть жертвы излиянием ее крови, и освобождение, так сказать, принципа жизни, которым она была одушевлена, вследствие чего эта жизнь сделалась полезною для другой цели. Ритуал жертвоприношения в символических действиях указывает именно эти два момента. Средоточный пункт жертвы составляло излияние крови и окропление грешника кровию жертвенного животного. Кровь, в которой была душа, проливалась за душу, которая согрешила (Лев. 17:11), – одна душа отдавалась вместо другой; а чрез окропление жертвенною кровию грешнику усвоялись плоды жертвы. При этом умерщвление жертвы, которое было собственно делом приносящего, резко было отделено от кропления кровию, которое было исключительною обязанностью священника; смерть причиняема была тем, кто в своем представителе признавал должное наказание за грех; принесение же Богу жизни выделенной было обязанностью нарочито установленного посредника между Богом и людьми. Таким образом, в жертве соединяется представление о смерти и жизни: смерть как следствие греха, и жизнь, по божественному определению, делавшаяся источником жизни для приносящего жертву. Таков смысл ветхозаветных животных жертв. Но они по необходимости были несовершенны и преходящи. Единение между приносящими и приносимыми было условное, а не реальное. Жертва была неразумна, так что здесь не могло быть истинного общения между нею и приносящим. Смерть жертвы была не добровольная, почему она не могла воплощать в высочайшей форме покорности божественной воле, и, наконец, этою жертвою не уничтожался и не мог уничтожиться грех. Все, что было прообразовано системою ветхозаветных жертв, все, чего по самой природе недоставало им, было восполнено Христом. С Ним, Сыном Человеческим, все люди могут войти в живое общение: в Нем все люди находят свою истинную жизнь. Его самопожертвование было во всех отношениях разумным служением. Он претерпел от рук человеческих страдания на кресте; Он Сам принес Себя в жертву: был вместе и приносящим и приносимым (Евр. 9:14, 28) и Своею кровию вниде единою во святая, вечное искупление обретый (9:12). В новозаветных писаниях, где только идет речь о крови Христа, подαἷμαразумеется Его жизнь, принесенная в примирительной жертве: кровь Иисуса Христа, как излиянная, есть Его жизнь, данная за людей, и, как принесенная, есть Его жизнь, ныне даваемая людям, – жизнь, которая есть источник их жизни590. Таким образом, в понятии крови Христовой или крестной смерти Господа различаются два существенные момента. С одной стороны, Его смерть является примирительною жертвой, выкупом за мир, чрез грех впадший в смерть (1 Ин. 2:2; 1 Ин. 3:5; 1 Ин. 4:9–10; Ин. 1:29; Рим. 3:25; Рим. 5:9; Евр. 9:23; Евр. 10:19; 1 Пет. 1:18; 1 Пет. 2:24; 1 Кор. 6:20; Еф. 1:7 и др.). Это момент искупительного, оправдывающего значения крови Христовой. С другой стороны, в ней лежит и принцип новой жизни, реальное начало и постоянное основание спасения. Если кровь излиянная служит основанием искупления, то кровь, принесенная заключает в себе источник вечной жизни для тех, за кого она принесена. Апостол Иоанн обыкновенно говорит о спасении в его целом виде, не различая отдельных моментов; но, полагая его основание в смерти Христовой, он несомненно сосредоточивает преимущественное (cp. 2:2; 3:5) внимание именно на втором моменте: чрез веру во Христа мы обладаем вечною жизнью (5:12; Ин. 20:31). На основании сказанного καθαρισμὸς ἀπὸ πάσης ἁμαρτίας возможно только тогда, когда действием крови Христа в нашу жизнь вступает новый жизненный принцип. «Христианское освящение, которое имело бы место в нас не чрез кровь, т. е. не чрез жизненную силу Искупителя, действующую в нас и управляющую нами, совершенно немыслимо»591. Жизнь Христа, принесенная Богу и принятая Им, как совершенная жертва, сообщена нам. Усвоенная нами, она преобразует наше существо, удаляя из него все, что не есть жизнь, именно грех, который сам принадлежит к области смерти и приводит к смерти. Чем более этой жизни делается нашим достоянием, тем меньше места для действия силы греха. Кровь Христова постепенно очищает нас и освящает, все более приближая к идеалу нашей жизни во Христе. Легко видеть, что в последнем именно значении, – в смысле освящения, а не оправдания, кровь Иисуса Христа упоминается Апостолом и в рассматриваемом предложении: καὶ τὸ αἷμα Ἰησοῦ Χριστοῦ τοῦ Yἱοῦ αὐτοῦ καθαρίζει ἡμᾶς ἀπὸ πάσης ἁμαρτίας. Чтобы вполне убедиться в этом, достаточно обратить внимание на то, что καθαρίζειν не может быть синонимичнымἀφιέναι τὰς ἁμαρτίας, так как в 9 ст. ἀφιέναι τὰς ἁμαρτίας и καθαρίζειν ἀπὸ πάσης ἀδικίας поставлены рядом, следовательно, как различные по содержанию. И если бы Апостол имел в виду очищение от совершенных грехов чрез прощение, тогда он скорее сказал бы: ἀπὸπασῶν τῶν ἁμαρτιῶν (ἡμῶν), как и поставлено ἁμαρτίας (вин. множ, ч.) в 9 ст. Первоначальное значение καθαρίζειν – очищать от какой-либо физической нечистоты (Mф. 23:25; Лк. 11:39). У LXX глагол употребляется в приложении к обряду очищения левитов (ср. Деян. 10:15; Деян. 11:9) и здесь уже переносится в религиозно-нравственную область, в смысле очищения от греховной нечистоты592. Само собою следует из этого первоначального значения καθαρίζειν, что и там, где речь идет об очищающем действии крови Иисуса Христа, этот глагол может означать только личное усвоение искупительного дела чрез действительное очищение от греховной скверны, удаление тьмы из внутреннего существа и фактическое движение по пути к идеалу хождения в свете. Посему для чисто юридического акта прощения вины, оправдания, в рассматриваемом выражении нет места. Наконец, praesens καθαρίζει, решительным образом подтверждает наше понимание значения крови Христа: не очистил, но очищает. В смысле освящения очищение в жизни верующего есть постоянно настоящий акт, при посредстве которого он входит в более и более тесное общение с Богом. При понимании же καθαρίζει в смысле прощения грехов пришлось бы praesens истолковать в смысле praeteriti, для чего нет никакого основания. Ἁμαρτία и ἁμαρτάνειν встречаются в послании несколько раз и при том в таких сочетаниях, что дают некоторым мнимое основание находить в словах Апостола противоречие (I, 9. 10; cp. III, 6. 9). Поэтому важно уяснить, в каком значений употребляются эти термины у Апостола Иоанна. Попытки точно определить смысл ἁμαρτία и ἁμαρτάνειν на основании этимологического состава их не приводят к сколько-нибудь положительным результатам, так как корень их филологией еще не установлен593. Несомненно, что ἁμαρτία и ἁμαρτάνειν в священной письменности всегда обозначают свойство деятельности человека, как нарушающей богоустановленные пределы для нее, уклоняющейся от Богом определенной цели. При этом ἁμαρτία преимущественно употребляется, как родовое понятие, когда речь идет о целом содержании того, что есть грех («все греховное»), а отсюда и для обозначения силы или принципа, из которого проистекают греховные деяния (Ин. 1:29; Ин. 8:34; Ин. 8:21 и др.). Ἅμαρτία употребляется также и для обозначения определенных греховных актов (1 Ин. 5:16, 17), главным образом в форме множественного числа ἁμαρτίαι (Ин. 8:24; Ин. 20:23; 1 Ин. 1:9). Глагол ἁμαρτάνειν имеет также двоякий смысл. Иногда он означает то же, что и ἁμαρτίανποιεῖν (Ин. 8:34; 1 Ин. 3:4, 8, 9), т. е. грешить по привычке и постоянно, жить греховною жизнью (1 Ин. 3:6, 9); в других случаях он указывает на отдельные акты греха (1 Ин. 1:10; Ин. 9:2. 3). Это различие в значении ἁμάρτία и ἁμαρτάνειν необходимо всегда иметь в виду особенно при сравнительном изъяснении таких мест, как 1 Ин. 1:9, 10 и 1 Ин. 3:6, 9. С одной стороны, утверждается, что ни один христианин не может сказать, что он не имеет греха, и Апостол убеждает своих читателей исповедовать свои грехи; и, однако в том же послании говорится, что христианин греха не творит и не может согрешать. Такое кажущееся противоречие тотчас устраняется, если обратим внимание на два различные смысла терминов ἁμαρτία и ἁμαρτάνειν. Все христиане совершают греховные деяния, но не должны иметь греховного характера. Христианская жизнь и постоянная греховность абсолютно противоположны; в этом смысле христианин не творит греха и не может согрешать, так как в противном случае он не был бы христианином. Но он не свободен совершенно от греховных импульсов и актов. Как река в своем главном направлении, не смотря на извивы и даже повороты назад, всегда течет к морю, так и центральное течение христианской жизни всегда направляется к Богу, вопреки силе зла, которая задерживает ее прогрессивное движение и вредит постепенному усовершенствованию ее594. Очищение наше совершается кровию Иисуса Христа Сына Его (Божия). Богочеловеческое имя, по ближайшей связи, должно служить объяснением вседейственной силы крови Иисуса Христа. Сын Божий стал человеком и потому мы можем войти с Ним в живое общение и посредством крови Его сделаться причастниками Его жизни. Но Он – Сын Божий, и в этом лежит основание, почему Его кровь имеет силу очищать нас от всякого греха и приводить в теснейшее общение с Отцем. Это очищение есть дело Его служения, ибо, как Христос, Он принял на Себя спасение человеческого рода. В этих словах высказывается общий всему новозаветному учению взгляд, что основание нашего спасения лежит в крови воплотившегося Сына Божия (1 Тим. 3:16; 1 Тим. 2:5; 2 Кор. 5 и др.). Апостол Иоанн говорит, что Тот, Кто излил за нас свою кровь, постоянно очищающую нас от всякого греха, если мы пребываем в общении с Богом, есть Сын Божий, Которого Отец послал в мир для нашего спасения (4:9; Ин. 3:16). Но вместе с тем это тот же Христос Иисус, в Котором лично открылась вечная жизнь, Которого Апостолы слышали, видели и осязали, как человека, умор на кресте. В виду этого нельзя игнорировать и той стороны, что слова Ἰησοῦ Χριστοῦ τοῦ Yἱοῦ αὐτοῦ самым резким образом оттеняют тожество Умершего с Сыном Божиим; нельзя игнорировать этого именно в виду современных Апостолу заблуждений, в частности в отношении к вопросу о страданиях Мессии. Каким же образом очищение кровию Иисуса Христа Сына Божия является следствием хождения во свете? Несомненно, что очищение кровию Христа возводит на высшую ступень святости и, чрез искоренение в христианине самого греховного начала, приводит к теснейшему общению с Богом; но несомненно также и то, что хотя искупительная жертва Спасителя имеет универсальное значение, как жертва за грехи всего мира, однако очищающее действие крови Иисуса Христа простирается только на тех, которые уже просвещены светом Христова учения, веруют в Иисуса, как Христа Сына Божия, и оправданы чрез усвоение принесенной Им искупительной жертвы. Необходимо идти за Ним, чтобы иметь свет животный (Ин. 8:12), веровать во свет, чтобы быть сынами света (12:36). Только в этой области света, царства Божия на земле, основанного кровию Христа и в ней получающего свою силу и жизнь, можно сделаться причастником очистительного действия крови Христовой. С другой стороны, ходящий во свете самым делом доказывает, что новая жизнь в нем действует, и чем тверже он стоит на этом пути, тем шире и могущественнее действие в нем жизни, дарованной нам в крови Христовой; поэтому, хотя и находящемуся во свете не чужды грехи, но если основное направление хождения во свете, как знак общения с Богом, сохраняется, то христианин может стремиться к совершенству в полной уверенности, что в возможной для него мере, он достигнет его, так как кровь Иисуса Христа всегда будет действовать в нем своею освящающею силой, пока грех но будет истреблен окончательно. Венец этого стремления – в состоянии рождения от Бога, когда христианин уже не может грешить, потому что рожден от Бога (3:9).

Истинное же общение с Богом, истинное хождение во свете по закону богоуподобления необходимо проявляется в общении и с ближними, в братолюбии. Но источник благодатной силы ходить в свете общения с Богом и ближними заключается единственно в искуплении всего мира Кровью Сына Божия. "Никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает: ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен Кровью Его, пролитою за нас" (блаж. Феофил.).

См. Деян. 2:32

Посему, держась общения друг с другом, то есть с нами и со светом, мы должны поставить себя непобедимыми для греха. Но как это будет, когда мы прежде погрязли уже во многих грехах? Ибо никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает: ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен кровью Его, пролитой за нас. Примечай, что по причине теснейшего единения называет Его Сыном Отца и по тому, что воспринято Им от нас; ибо кровь, без сомнения, принадлежит нашему естеству, а не Богу. И Несторий, очевидно, безумен и нечестив, когда отделяет плоть от Сына и не позволяет называть Матерь Его Богородицею. Нужно знать также, что вся мысль этого изречения ниспровергает и хулу иудеев, которые говорили: мы знаем, что Человек Тот грешник (Ин. 9:24). Итак, говорит, если мы творим дела света, то мы в общении с Ним, а если не делаем их, то мы чужды Ему. И как же Он не свет истинный и не безгрешен совершенно, когда к злодеям причтен был за вас (Ис. 53:12)?