Толкование 1-я книга Царств, Глава 8: Иосиф (Петровых) митрополит

См. 1 Цар. 8:19

См. 1 Цар. 8:19

На рубеже двух преимущественнейше важных и поучительных эпох в исторической жизни Израиля, из коих одна была завершением развития 12 колен Израильских в теократически - стройный и жизнеспособный народ, а другая — являлась как бы дополнением этого завершения чрез изменение строго-теократическаго строя в теократическо-монархический, — на рубеже этих эпох выделяются и привлекают все наше внимание две — в высшей степени характерных и знаменательных личности: с одной сторона — Самуил, в величественном образе убеленнаго сединами свыше вдохновенной мудрости старца, тип строгаго теократа, вернаго своей идее настолько, что вся жизнь его была одним сплошным подвигом служения теократизму; с другой — Саул, не менее типичный представитель в другой области,—монархизма, в превратном антитеократическом понимании этого слова. Уже из самой этой, по необходимости общей, характеристики обоих названных деятелей достаточно преднамечается необыкновенный интерес их взаимных отношений, усугубляющийся недостаточною ясностию и отчетливостию обычнаго представления этих отношений, не только в нашей, но и западной, библейско-исторической литературе. В библейском повествовании о Сауле и Самуиле, которое не вижу надобности подробно напоминать собранию моих высоко просвещенных слушателей, без особеннаго труда и с большою естественностию разграничивается (резкою чертою) двоякий характер их взаимных отношений, определяемый двумя периодами в истории царствования перваго Царя Израильскаго. — В точке скрещения обоих периодов и в качестве поворотнаго события, разделяющаго царствование Саула на две половины, выступает нарушение Саулом нарочитаго повеления Божия о поголовном истреблении Амалика, при чем Саул по тщеславным ли, или другим каким целям — сохранил лучшее из военной добычи и самого Амаликитскаго царя — Агага. Взаимныя отношения Самуила и Саула, которыя вообще должно разсматривать под точкою зрения теократических убеждений и полномочий Самуила с одной стороны, и под точкою зрения поведения Саула, как теократическаго царя Израилева с другой,—до означеннаго поворотнаго момента в царствовании Саула, — носили печать благороднейшей честности и благоразумнейшей корректности со стороны Самуила в отношении к Саулу, и печать истинно-царственной скромности, доверия и уважения со стороны Саула в отношении к Самуилу, — носили печать искренне-тесной дружбы Пророка с Царем, при чем первый был для второго не только Пророком во всем обаянии пророческаго авторитета, Вестником воли Божией, но и нежно - любящим руководителем-отцом, равно как и второй, в свою очередь, был для перваго и благоговейно-послушным, и любящим, не менее чем любимым, сыном!... Одно обстоятельство может навевать здесь маленькия затруднения удовлетвориться сказанным. В истории избрания перваго царя Израильскаго, — избрания, которое собственно и было завязкою всех отношений Самуила и Саула, дотоле, как не без основания полагают, совершенно не- известных друг другу, читаем: 1 Цар. 8:4-5 И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму, и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов. И не понравилось слово сие Самуилу, когда они сказали: дай нам царя, чтобы он судил нас. И молился Самуил Господу. Не понравилось Слово сие Самуилу!.. Я думаю, нет особенной надобности доказывать здесь, что не какие либо личные разсчеты и эгоистическия соображения детали столь отталкивающе неугодною в очах Самуила предъявленную к нему просьбу от лица всего Израиля! Тот, Который весь пламенел столь живою ревностию о благе родного народа и о славе имени Иеговы,—Тот, который впоследствии, отдавая отчет в своих полномочиях, при передаче их новопоставленному Царю Израилеву, пред лицем всего Израиля, имел смелость, а следовательно—и все основания торжественно засвидетельствовать свое полное безкорыстие и справедливость, при единогласных заверениях многочисленнаго народа, — не мог, без сомнения, ставить выше справедливости и голоса здраваго убеждения какия бы то ни было личныя выгоды! - Для нас гораздо важнее и ждет нашего разрешения прежде всего вопрос, отразилась ли, и насколько именно, истинная причина сопротивления Самуила народной воле, то есть его здравыя, строго-теократическия убеждения, на последующих отношениях к Саулу? как они, далее, oтражались на этих отношениях в первый период его царствования, и как во второй?... Истинная и единственная причина, по которой пророк Божий и Судия Израиля так неблагосклонно отнесся уже к самому народному требованию о поставлении царя, заключается, как мы упомянули, в строго-теократических убеждениях Самуила, достаточно уясняющих и все те отношения, в какия он впоследствии становился к Саулу. Уже одно то, что эти убеждения носили отпечаток не единично-личной умственной ограниченно-человеческой работы, не имеющей никогда такого общеобязательнаго для всех значения, а были, напротив, совершенно осмысленным результатом хорошо выношеннаго в душе откровения Иеговы избранному народу, не в букве и в форме этого откровения, а в самом духе его и жизни, —были результатом, имевшим малопринудительное значение разве только для лиц невменяемых и недостаточно понимающих и ценящих непосредственную принадлежность Из-раиля своему Иегове, — результатом, в применении котораго Самуил являлся выразителем потаенных заветных дум и убеждений всякаго истиннаго и сколько-нибудь просвещеннаго в надлежащем понимании своего назначения Израильтянина:— одно уже это вполне оправдывает пред нами Самуила и за его оппозицию народному увлечению, и за его, на первый взгляд, излишне-упорныя и строптивыя отношения к Саулу, во второй период его царствования. И не только оправдывает, но и выдвигает величественный образ Самуила целою головою выше всех его современников и сородичей, давая ему в то же время вполне заслуженное право на имя замечательнейшаго и важнейшаго Ветхозаветнаго Деятеля. В чем же состояла сущность теократических убеждений Самуила и вообще теократическаго принципа, долженствовавшаго, и по мысли пророка, и по самой идее народа Божия, — лежать в основе всего строя и жизни последняго? Окончательный и совершенный идеал теократическаго целаго, и его начальный первообраз мыслился в полном внутреннем сочетании человечества с Божеством, — во всеобщем царском священстве. По скольку каждый человек (по самой идее создания своего) предназначается для непосредственнаго общения с Божеством, он есть священник, а возвышаясь в способности управления собою, своею низшею природою и природою внешняго мира, он есть и должен быть царь. В применении этого принципа к целому народу и, в частности, к избранному народу Божию, последний призывался быть в особенном и строжайшем смысле народом Иеговы, неотделимым от своего Верховнаго Вождя никаким видимым посредником,—народом, владычествующим над всеми остальными народами —не выдающеюся силою внешняго могущества, но всепобеждающею высотою нравственнаго совершенства. Самуил и Саул в их взаимных отношениях

Грустный факт грехопадения народнаго совершился!... Отступление от строго-теократическаго идеала было попущено... С тем вместе являлась неизбежность попустить и соответствующее вторжение в жизнь Израиля антитеократических и разрушительных стихий, доведших впоследствии до полнаго истощения его могучий организм— Но Промыслительная о судьбах человеческих Десница Божия оказалась себе верною и здесь, употребив достаточно средств исправить попущенное зло и направлять к благим последствиям, в какой только мере ото было возможно, (без нарушения основного принципа Богочеловеческих отношений — свободнаго самоопределения человека к добру). Царская власть, являвшаяся в пожелании Израиля греховною враждою на Бога, вполне заслуживавшею и порицания Иеговы и неудовольствия Самуила, дается ему в форме, возможно согласной с теократическим принципом. В добровольном послушании высшему авторитету, во всецелом служении целям дела Божия, Царь является мужем по сердцу Божию, прообразом Единаго Истиннаго Царя - Мессии, как это засвидетельствовано в Давиде, и как должно было проявляться на каждом истинном Царе Израильском. Неспособность к идеальной теократии, обнаружившаяся в качестве неустранимаго факта, и вызванная этим, и во всяком случае, условная в историческом развитии теократии необходимость выделения верховной мирской власти, нужной лишь ради человеческаго несовершенства в народе Божием, довершили относительное развенчание народа в непосредственно-высших его преимуществах. Предназначенный быть непосредственным пророком и посредником откровений Божественнаго Существа для всех других народов, он сам оказался в нужде таких посредников, став в зависимость от их посредничества почти не менее остальных народов. Ему были даны пророки; сам он теоретически более не пророк! Предназначенный к преимущественному общению с Божественным Существом и быть посредником подобнаго же общения для всех других народов, он и для себя сознался в нужде посредников в этом отношении, удалившись, таким образом, еще на одну ступень от Бога и на одну же перестав возвышаться над другими народами. Ему были даны священники; сам он теоретически более не священник! Наконец, предназначенный к первенствонанию в грядущем идеальном царстве Божием и быть посредником вступления в него всех остальных племен земных, он меняет теперь и это первенство на чечевичную похлебку светскаго блеска, ничем не желая отличаться от тех, для кого надлежало быть идеалом не отличаться от них. Ему были даны цари; сам он теоретически более не пророк, не священник, не царь!... Отлившись в обычную форму земного царства, Израиль не перестал, однако, быть непосредственным уделом Иеговы. Его цари по своей идее не должны были выступать самодержавными распорядителями Его судеб. Явившись и по времени выделения позднее пророческаго и священническаго служения, царское служение и по полномочиям своим занимало относительно-низшее место среди них. Основное положение всей истории Израиля, что царь должен был царствовать в согласии со стражами его — пророками, как ближайшими вестниками воли Божией. Малейшее нарушение этой воли выводило светскую власть за границы ея прав и вносило губительный разлад между царскою и пророческою силами, предназначенными идти в охранении прав, закона и независимости народа рука об руку. В этом положении основной ключ к уяснению всех отношений, в каких стояли между собою первый Царь Израильский и современный Ему пророк. Самуил и Саул в их взаимных отношениях

См. 1 Цар. 8:7, 19

Окончательный и совершенный идеал теократическаго целаго, и его начальный первообраз мыслился в полном внутреннем сочетании человечества с Божеством, — во всеобщем царском священстве. По скольку каждый человек (по самой идее создания своего) предназначается для непосредственнаго общения с Божеством, он есть священник, а возвышаясь в способности управления собою, своею низшею природою и природою внешняго мира, он есть и должен быть царь. В применении этого принципа к целому народу и, в частности, к избранному народу Божию, последний призывался быть в особенном и строжайшем смысле народом Иеговы, неотделимым от своего Верховнаго Вождя никаким видимым посредником,— народом, владычествующим над всеми остальными народами — не выдающеюся силою внешняго могущества, но всепобеждающею высотою нравственнаго совершенства. Первая уступка и смягчение этого оказавшагося слишком возвышенным для человеческой действительности идеала имела место при той самой горе Божией, при которой состоялось и посвящение Израиля в народ Божий. Народ убедился здесь в своем общечеловеческом несовершенстве для непосредственнаго восприятия Открывавшагося Божества и вынужден был поставить между собою н Богом посредниками Моисея и Аарона. Впрочем введение этого посредничества не было еще резким нарушением теократическаго идеала Бого—Израильских отношений. И ни Моисей, ни Аарон не отделяли народ от Бога, поскольку их жизнь и служение принадлежали всецело с одной стороны Богу, с другой-народу. Не то видим мы во второй уступке теократизма Израильской ограниченности,—в особенности в той форме, в какой этой уступки требовали через Самуила старейшины. Здесь введение царскаго правления ставится прямо вне самоопределяющагося Божественнаго уполномочения и с целями, не имевшими почти ничего общаго с целями теократии: поставь над нами царя... как у прочих народов... должен быть царь над нами, и будем мы так же, как все народы (1 Цар. 8:5, 19, 20) - вот вся сущность и мотивировка просьбы народной о назначении Царя. Обратим внимание здесь на знаменательное соответствие самой формулы грехопожелания -- в истории падения прародителей и в настоящей истории падения избраннаго народа Божия. Там — прародители увлекаются и отторгаются Своего Создателя чрезмерно-горделивым самовозношением: ״будете, как боги! (Быт. 3:5)“ Здесь целый народ отрешается Своего Иеговы в сущности чрезмерно унизительным самоуничижением: ״будем, как все народы!“ И как там прародители, так здесь этот народ добровольно обрекает себя на жизнь, полную горькаго опыта, удостоверяющаго, что только там истинная жизнь, где всецелое подчинение своей воли — воле высшей Божественной! Этой последней, т. е. Божественной воле отнюдь не противно было, конечно, искание человеком высшаго совершенства, и видимое олицетворение Божественнаго попечения над ним и власти. Но—в первом случае, горделивое ״будете как боги!“ — должно было само собою, а не по человеческому давлению, придти в форме заповеднаго: ״будьте совершенны, как Отец Небесный!“ (Мф. 5:48) Во втором — изменническое "..будем, как все народы!“—забывало, что в величайшем олицетворении Божественнаго обладания человеком,— в царстве Обетованнаго Царя Славы, Израиль предназначался быть ״первенцем“ среди всех остальных народов!... Самуил и Саул в их взаимных отношениях

См. 1 Цар. 8:19

См. 1 Цар. 8:7