1-я книга Царств, Глава 6, стих 6. Толкования стиха

Так и жители Аскалона и прочих городов, когда взяли ковчег завета, и, будучи поражены, увещевали своих сограждан — не враждовать и не сопротивляться, то наряду с другими чудесами представляли и вышеуказанное, говоря: «для чего вам ожесточать сердце ваше, как ожесточили сердце свое Египтяне и фараон? вот, когда Господь показал силу Свою над ними, то они отпустили народ Его и те пошли»? Говорили же они так потому, что, по их мнению, и это дело Божье, не менее других, открыто совершившихся знамений, доказывало силу и величие Божье.
О, благомыслие язычников! Пусть эти слова иноплеменников пристыдят любителей противоречить! Не сказали иноплеменники: не будем ожесточать сердец своих, как ожесточил Бог сердце фараона. Самому фараону они приписали бесчувственность: зачем нам ожесточать свои сердца, как ожесточил свое фараон? Разве не отпустили египтяне народ Израильский, когда Бог поругался им? Будем же теперь просить Бога о милости.

ожесточать сердце ваше, как ожесточили сердце свое Египтяне и фараон. Словами "ожесточать", "ожесточили" здесь переводится древнееврейское слово с той же основой, к которой восходят слова, ключевые в повествованиях об отвержении дома Илиева от священства и о захвате ковчега Божиего филистимлянами.

В древнем языческом мире существовал обычай умилостивлять то или иное божество принесением ему в жертву металлических изображений кары, постигшей человека или его достояние. Известно, напр., что афиняне приносили богу в жертву изображение тех членов человеческого тела, которые были поражаемы болезнью. Среди некоторых местностей (на севере Европейской России, в Индии и пр.) означенный обычай сохранился и по настоящее время. Обычай принесения божеству металлических изображений (или вообще знаков) угнетавшей человека кары практиковался и в качестве благодарственной жертвы по случаю освобождения от этой кары. Узники, получившие свободу, вешали в храмах свои цепи; спасшиеся от кораблекрушения - металлическую дощечку с изображением тонущего корабля. Луций Коллодий, исцелившийся от глухоты, принес в жертву богине Минерве серебряные уши. Как и вышеупомянутый, данный обычай не утратил своего значения среди некоторых языческих местностей и по настоящее время. С появлением христианства обычай приносить Богу какое-либо вещественное знаменование постигшего или постигавшего человека горя не вполне вышел из употребления: христианская история свидетельствует, что он имел себе место и в христианстве, хотя уже существенно отличался от своего древнего первообраза в язычестве. От соприкосновения с христианством обычай внутренне очистился, сделавшись вместо проявления языческого суеверия обнаружением глубокой веры и сердечной преданности христианина Единому истинному, всемогущему и всеблагому, Богу. Из наиболее рельефных примеров существования трактуемого обычая в христианской древности можно указать на тот случай, когда исцеленный Божией Матерью св. Иоанн Дамаскин сделал из серебра изображение отрубленной было у него иконоборцами, а теперь чудесно вновь соединившейся с остальным телом руки, и приложил это изображение к той иконе Богоматери, пред которой молился, отчего эта икона и получила свое название "Троеручицы".