1-я книга Царств, Глава 27, стих 1. Толкования стиха

И какое есть тебе дело до царей века сего, в которых христианство никогда не находило ничего, кроме как ненависти к себе. Говоря так, ты пытаешься сосчитать тех царей, которые праведников полагали врагами своими, и ты не посчитал, насколько большее число их может быть отнесено к друзьям. Патриарх Авраам был обласкан и награжден знаком дружбы царем, получившим предупреждение с неба не осквернять жену его Сарру (См. Быт. 20:6-12). Исаак, сын Авраама, также нашел весьма дружелюбного к себе царя (См. Быт. 26:6-11). Иаков же, принятый с почетом фараоном в Египте, даже благословил фараона (См. Быт. 47:10). Что уже говорить о его сыне Иосифе, который после испытания в темнице добился великого почета у фараона и даже клялся жизнью фараона (См. Быт. 42:15), и не от заносчивости, а из чувства признательности фараону за доброту к себе. Дочь фараона приютила младенца Моисея (См. Исх. 2:9). Давид нашел убежище у царя других кровей, вынужденный прибегнуть к тому неправедностью царя Израиля.

Но, сказав так, Давид все же убоялся царских козней и бежал от него, отправившись в изгнание. Однако он не ставил свое благополучие выше невиновности: когда ему во второй раз представилась возможность убить царя, он и тут не захотел воспользоваться удачным случаем, сулившим ему, опасающемуся за свою жизнь, не только безопасность, но и царскую власть. 

А что, скажи мне, было с Давидом? Разве он, после того как уже пользовался царством, принял по голосу Божию скипетр народа еврейского и одержал блистательную победу над варварами, разве он не перенес самых тяжелых бедствий, подвергаясь вражде и наветам от Саула, опасаясь за самую свою жизнь, вовлекаемый в народную борьбу, постоянно гонимый в пустыню, сделавшийся бродягой, лишенным города и дома переселенцем? Нужно ли говорить много? Наконец он лишился отечества и совсем удален был из собственной страны, жил у враждебных, самых неприязненных варваров, ведя жизнь тяжелее рабства, так как не имел даже и необходимой пищи. И все это он терпел после посещения его Самуилом, после возлияния на него елея, после обетования ему царства, после скипетра, после диадемы, после рукоположения Божия и избрания; и, несмотря на это, ничто не смущало его, и он не говорил: "Что это? Я, царь, которому следовало бы пользоваться властью, не могу иметь и такой безопасности, какая принадлежит самому простому человеку, а сделался бродягой, беглецом, человеком без города и без дома, странником, удалился в варварскую страну, лишен необходимой пищи и ежедневно вижу, как угрожает мне крайняя опасность. Где же обещание царства? Где обетование мне владычества?" Ничего подобного он не говорил и не думал; он не смущался тем, что было, но ожидал исполнения обещания. Можно бы рассказать еще о тысяче других людей, которые, подвергаясь самым жестоким бедствиям, не страшились, а полагаясь на обещания Божия, хотя бы случилось и противное им, таким прекраснейшим терпением заслужили себе светлые венцы. Так и ты, возлюбленный, терпи сам и ожидай конца, потому что все исполнится здесь ли, или в будущем веке. Повсюду преклоняйся перед непостижимостью промышления и не говори: "Как же за все бедствия будет дано возмездие?" И не доискивайся, каким способом совершаются дела Божии.
*** Впрочем, и таким образом не убедив его и имея возможность убить его, он опять ре­шился лучше удалиться из отечества и жить в чужой стране и бедствовать каждый день, добывая себе необходимое пропита­ние, нежели, оставаясь дома, оскорблять обидчика. Что может быть кротче его души? Поистине справедливо говорил он: «вспомни, Господи, Давида и все сокрушение его» (Пс. 131:1). Будем же подражать ему и мы; не будем ни говорить, ни делать худого врагам, но будем даже благодетельствовать им по силам; чрез это мы сделаем больше добра самим себе, нежели им. «Если вы будете прощать людям согрешения их , – сказал Господь, – то простит и вам Отец ваш Небесный» (Мф. 6:14).
*** См. Быт. 26:17

Давид на службе у филистимлян Наемник. Использование наемников было в Древнем мире обычным явлением (см.: Иер. 46:21). Как правило, наемниками становились подобные Давиду политические беженцы, а их преданность нанимателю находилась в прямой зависимости от ненависти к правителю, который их изгнал (многие греческие тираны, утратив свои позиции на родине, присоединились к персидской армии и сражались при Марафоне против греков). Доверие Анхуса основывалось на известной вражде Давида и Саула и подкреплялось богатой добычей, захваченной Давидом в набегах. Давид пользуется этой возможностью, чтобы спастись от Саула, добыть с помощью набегов средства для подарков старейшинам Иудиным (30:26), научиться у филистимлян военному делу и обработке металла и расправиться с некоторыми врагами Израиля. Давид уничтожает всех свидетелей, чтобы сохранить доверие Анхуса.

когда-нибудь попаду я в руки Саула. Несмотря на все преподанные ему Богом уроки веры (напр., 26,10), Давид, устав быть беглецом и подвергаться постоянной опасности со стороны Саула, допускает в сердце страх, столь свойственный человеческой природе. Опасения Давида усугубляются тем, что его самого и его спутников в их скитаниях сопровождали семьи (ст. 3). Поэтому во второй раз (21,10) Давид решает искать убежище у злейших врагов Израиля - филистимлян.