1-я книга Царств, Глава 22, стих 19. Толкования стиха

Когда святой муж Давид спасался от преследования царя Саула, он бежал в место, которое полагал для себя безопасным. И зашел в дом священника Ахимелеха и принял от него священный хлеб, и, сделав так, он выступил в роли не только царя, но священника, поскольку ел хлебы предложения: которых, однако, по напоминанию нам Господа, не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, a только одним священникам (Мф. 12:5). Когда же Саул возобновил преследование Давида, то разгневался на то, что никто не пожелал выдать ему Давида. Об этом повествуется в Первой книге Царств. И случилось так, что в том месте (у священника Ахимелеха) находился в тот день пред Господом один из слуг Саула, по имени Доик Идумеянин, начальник пастухов Саула (См. 1 Цар. 21:7). Был Доик Идумеянин и в тот день и стоял со слугами Саула, когда Саул негодовал на слуг своих, что никто не донес ему о Давиде. И тогда он сказал: я видел, как сын Иессея приходил в Номву к Ахимелеху, сыну Ахитува (См. 1 Цар. 22:9). Саул немедленно послал за священником и его родом, и они предстали перед ним, и тогда Саул приказал убить их всех. Но слуги царя не хотели поднять рук своих на убиение священников Господа, и ни один из окружения Саула не посмел поднять руку на священников, даже по приказу самого царя. Но сей человек Доик Идумеянин, который выдал священника, у которого скрывался Давид, и всех его, подобен Иуде, который от замысла своего не отказался и предательство свое осуществил, и поспешил до зрелого совершенства довести дело предателя. И вот плод принесен того же дурного корня (ибо какие еще плоды должно принести столь дурное дерево?). И вот тот же Доик Идумеянин напал на Ахимелеха и других священников Господа, и своими руками умертвил в тот день восемьдесят пять мужей, носивших льняной ефод; и Номву, город священников, поразил мечом; и мужчин и женщин, и юношей и младенцев, и волов и ослов и овец поразил мечом. И вот мы видим, что сей Доик Идумеянин был одновременно врагом царя Давида и священника Ахимелеха. Один человек Доик Идумеянин, но он есть плод одного корня с Иудой предателем, ибо и в нем род, имя которому Доик Идумеянин. Сходным образом Давид есть плоть царя и священника, человек один и две личности, хотя и из одного рода человеческого. Так давайте же и сейчас, в наш век, различать различные роды людей. Затем, чтобы то, что мы поём или узнаём в пении, послужило нашему спасению. И да увидим мы, что Доик среди нас и сегодня, и да узнаем мы тело царское и священническое, и да узнаем мы плоть человеческую, выступающую против царя и священника сейчас. Но прежде всего обратите внимание на мистическое значение имен. Доик переводится как «движение». Идумеянин переводится как «земной». И вот теперь вы можете сами рассудить о том, какого рода здесь обозначено движение и что за это за род Дойка. Нет, это не то движение, что вечно остается неизменным, а то, в котором заложено непостоянство направления. Итак, он «земной»: и какого же плода ждете вы от человека земного? Человек же небесный пребудет вечно. И вот есть царство земное сегодня в веке сем, но есть также Царство Небесное. И есть пилигримы среди граждан каждого из этих двух различных царств, пилигримы царства земного и пилигримы Царства Небесного, из которых одному искорененным быть, а второму возрастать вовек.

И вот, когда Саул услышал, что священники невольно помогли Давиду, он приказал привести их, а затем их убил. И в твоём случае невинная кровь будет на тебе, как это было с Саулом. Но Сын Давидов скрылся от рук твоих среди язычников. Давида преследовал Саул, так же как Сына преследовал Ирод (См. Мф. 2:3-8). За Давида убиты священники, а младенцы - за нашего Господа (См. Мф. 2:16). Авиафар ушел от священников, так же как Иоанн - от детей¹. В лице Авиафара священство дома Илия подошло к концу, а в лице Иоанна пресеклось пророчество сынов Иакова (См. Мф. 11:13).

Ты перед началом своего письма поместил, что пожелал, - слова из Первой книги Царств: Отрок же Самуил служил пред Господом, надевая льняной ефод. Верхнюю одежду малую делала ему мать его и приносила ему ежегодно, когда приходила с мужем своим для принесения положенной жертвы (1 Цар. 2:18-19). Итак, ты спрашиваешь об этом самом льняном ефоде, которым препоясывался будущий пророк, а именно, был ли это пояс или, как многие полагают, некоторый вид одежды. И если он надевается как одежда, то каким образом препоясывается? И почему определение льняной добавлено после ефода¹? Ты также записал и следующие слова: И пришёл человек Божий к Илию и сказал ему: так говорит Господь: не открылся ли Я дому отца твоего, когда ещё были они в Египте, в доме фараона? И не избрал ли его из всех колен Израилевых Себе во священника, чтоб он восходил к жертвеннику Моему, чтобы воскурял фимиам, чтобы носил ефод предо Мною? (1 Цар. 2:27-28). В качестве образца всего порядка этой книги ты выбрал фрагмент, в котором Доик Идумеянин убивает священников по велению царя. Писание говорит: И пошел Доик Идумеянин, и напал на священников, и умертвил триста пять мужей, или, как в еврейском тексте, в тот день восемьдесят пять мужей, носивших льняной ефод. И Номву, город священников, поразил мечом; и мужчин и женщин, и юношей и младенцев, и волов и ослов и овец поразил мечом. Однако Авиафар, сын Ахимелеха, сына Ахитува, спасся и убежал к Давиду. И теперь я не стану медлить с предупреждением проблемы в тексте, ибо читаем: носивших ефод, а в еврейском тексте - носивших льняной ефод. В том, что последует, ты поймёшь, почему я так говорю. Прибавь к тому: Когда Авиафар, сын Ахимелеха, прибежал к Давиду в Кеиль, то принес с собою и ефод (1 Цар. 23:6). Когда узнал Давид, что Саул задумал против него злое, сказал священнику Авиафару: принеси ефод (1 Цар. 23:9). Эти выдержки из Книги Царств заставляют тебя перейти к Книге Судей, где Миха на горе Ефремовой даёт тысячу сто сиклей серебра своей матери, и из серебра плавильщик отливает истукан и литый кумир (Суд. 17:1-6). Обрати внимание, что тут же говорится о ефоде и терафиме: и если бы это был пояс или вид одежды, то вряд ли о них можно было сказать: и сделал он ефод и терафим (Суд. 17:5). Здесь я вижу ошибку почти всех латинских мыслителей, которые считают, что упоминаемые ефод и терафим являлись частями литых идолов, изготовленных из серебра, которое Миха передал своей матери.

Тогда, обращаясь к Доику, Саул говорит: умертви ты всех свя­щенников Господних, не щади ни старца, ни юноши, ни женщины, ни девицы, ни младенца, ни сосущего грудь; уничтожь все, до осла, овцы и тельца включительно. Доик пошел и, разделив свой отряд, одним приказал окружить город, чтобы никто не убежал и не спасся, другим же приказал поджигать город, а сам, как лев, алчущий крови, устремился на жителей города, как на овец, заключенных в ограде, и убил в тот день триста пятьдесят иереев, носив­ших эфод, и не пощадил ни старца, ни юноши, ни девицы, ни женщины, ни грудного младенца, и ни одной головы из овец, тель­цов и ослов, а сам город сжег огнем. Тогда Давид, узнав об этом, убегая говорил: «Удали меня, Господи, от человека лукавого, от мужа неправедного избавь меня» (Пс. 139:2). Действительно, необычайные жестокости были совершены: кровь юношей смешалась с кровью детей, уста младенцев сжимали материнскую грудь, незрелая жатва была снята прежде времени, колосья прежде времени подрезаны серпом, и виноград, еще не созревший, уничтожен градом; женские тайны, которые нужно было скрывать, обнаружены были пред всеми, потому что головные покровы срывались и волосы рассыпались, обнажались груди, которые даже лучей солнца стыдятся, и члены, которые сама природа научает скрывать. Да кто может изобразить все то, что тогда было совершено?

Когда Давид спасался бегством от Саула, он пришел к священнику и получил от него хлебы предложения (См. 1 Цар. 21:6) и тот меч, которым сам отсек голову Голиафу-Филистимлянину (См. 1 Цар. 17:51) в долине дуба (См. 1 Цар. 21:9). Хлебы предложения обозначали его роль священника, а священный меч - его грядущее положение могущественнейшего царя. Дойку Идумеянину, начальнику пастухов Саула, случилось присутствовать там (См. 1 Цар. 21:7) и узнать об этом, а затем всё донести царю Саулу (См. 1 Цар. 22:9). И тогда разгневанный царь Саул велел Дойку умертвить Ахимелеха и других священников его города. Сей Доик, через посредство которого произошли все эти события, получил прозвище Идумеянина по имени родной земли своей. Оба имени, соединенные вместе, по авторитетному свидетельству отцов¹, обозначают «землетрясение». Такое значение имени не без основания относят к делам антихриста. Ведь Доик Идумеянин был врагом Давида, так же как антихрист будет врагом Христа. Сей идумеянин умертвил священников - антихрист принесёт себе в жертву мучеников. Сей именем своим знаменует землетрясения - антихрист несет потрясение всему миру, ибо последний из своего святотатного самомнения насильно подведет мир к почитанию своего имени. В этой связи представляется правомерным под именем Дойка Идумеянина разуметь указание на антихриста, что подтверждается такими приведенными сравнениями.

и мужчин и женщин, и юношей и младенцев. Описание резни в "городе священников" Номве почти дословно повторяет повеление Господа об избиении амаликитян (15,3), которого Саул не исполнил.