Знала она, твердо знала, что все человеческое, каково бы оно ни было, подобно природе дающих (людей), и что, если мы хотим стать на крепком якоре, то нам нужна во всем помощь свыше. Поэтому она и прибегала во всем к Богу, и, получив от Него благодать, радовалась более о Подателе, и с благодарностью говорила: «
несть свят яко Господь, и несть праведен, яко Бог наш, и несть свят паче Тебе». Не укоризнен, говорит, суд Его; свято и не ложно определение Его.
Видишь ли, как мыслит признательная душа? Не сказала она про себя: что сделал Он для меня особенного? Что больше, чем другим? Что соперница получила давно и с великим избытком, то я (получила) после долгого времени, с усилием и слезами, с прошением и молением, и с великим трудом. Напротив, будучи твердо уверена в Божием промысле, она и не требует от Господа отчета в происходящем, как делают многие из людей, ежедневно вызывая Бога на суд. Они, как только увидят одного богатым, а другого бедным, сейчас же вооружаются против Его промысла. Что ты делаешь, человек? И о подобном тебе рабе судить не позволил тебе Павел, говоря так: «
темже прежде времене ничтоже судите, дóндеже приидет Господь» (
1 Кор. 4:5); а ты привлекаешь к суду Господа, требуешь от Него отчета в делах (Его), и не трепещешь, не страшишься? Какое же, скажи мне, получишь ты прощение, какое оправдание, когда каждый день и час видишь столько доказательств Его промысла, а из-за кажущегося неравенства в разделении богатства и бедности осуждаешь, и притом, несправедливо, порядок во вселенной? Между тем, если бы ты исследовал это самое явление с должным расположением и внимательною мыслью, то, даже при полном отсутствии всяких других доказательств Божия промысла, самое богатство и бедность доказали бы его весьма ясно. В самом деле, уничтожь бедность, и ты уничтожишь весь порядок в жизни и расстроишь жизнь нашу: тогда не будет ни корабельщика, ни кормчего, ни земледельца, ни домостроителя, ни ткача, ни сапожника, ни плотника, ни кузнеца, ни кожевника, ни хлебопекаря, и никого из подобных ремесленников, а без них у нас все расстроится. Теперь бедность служит для каждого из них лучшей учительницей, как бы сидя при каждом из них, и даже против воли побуждая их к работе. А если бы все были богаты, то все стали бы жить в праздности, и тогда бы все расстроилось и погибло.