1-я книга Царств, Глава 15, стих 24. Толкования стиха

Саул также, когда его порицал Самуил, сказал: согрешил я. Но отчего же тогда он не удостоился желанного слова Господа, подобно Давиду, когда Господь не вменил ему его грех? Не пристрастен ли Господь к отдельным персонам? Отнюдь нет. Когда ушам людей открылось одно и то же слово, око Господа прозрело великое различие в сердцах говорящих его. И в этом есть наставление всем нам и весть о том, что Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21). И суть сего урока заключается в том, что мы должны славить Господа из самой глубины наших сердец и что от переполняющих нас чувств должны молитвенно отворяться наши уста, а не из рутинной необходимости, как у народа ветхого, сердца которого далеки от общения с Господом. И здесь мы также можем учиться не судить о людях, в чьей душе мы не можем прочесть, иначе, чем сам Господь, Которому чтение в сердцах открыто и Который не может ни обмануться, ни быть предвзятым. Ибо и весьма смехотворна, и, более того, прискорбна всякая человеческая самонадеянность, допускающая судить не в согласии с судом Господа, когда само Священное Писание приводит свое авторитетное и весьма ясное свидетельство всеведения Господа в сердцах людей, как в случае с Давидом и Саулом.

Под неотразимо-убедительными доводами Вестника воли Божией, Саул сознает свой грех, — впрочем, еще в неизмеримо-далеком разстоянии от того, что делает такое сознание спасительным. Он сознает его без малейшей тени сокрушения сердечнаго, и даже еще раз, уличенный, пытается оправдать себя, придумав новый не менее изобличающий его предлог: я боялся народа, и послушался голоса их! Царь, прислушивающийся более к низким инстинктам народа, показывал только еще яснее, что он недостоин быть вождем народа, и что для благосостояния своей власти он считает единственно достаточным угождение народу. Самуил и Саул в их взаимных отношениях

Саул наконец начинает признавать свою ответственность за произошедшее после победы над амаликитянами ("согрешил я"), но, тем не менее, продолжает обвинять народ в том, что он принудил его к этому ("я боялся народа и послушал голоса их"). На первый взгляд, исповедание Саулом своего греха кажется вполне достаточным и соответствующим случаю. Однако признание им собственной вины выглядит скорее не знаком готовности вступить на путь примирения с Господом, а попыткой избежать гибели за непослушание (12,25). Другую, более искреннюю исповедь Саул приносит в ст. 30.

Саул сознавал, что он согрешил, нарушив волю Божию, но не чувствовал этого гpexa, не терзался внутренним очищающим раскаянием. Внешне честолюбивую душу Саула угнетала мысль не столько о том, что его может покинуть Господь, сколько о том, что его сейчас оставит разгневанный пророк Господень и своим уходом уронит его престиж пред князьями и народом. Щадя не Саула, а честь еврейского царя, Самуил остался и совершил положенное жертвоприношение.