Второзаконие, Глава 5, стих 25. Толкования стиха

Израильтяне хотя убедились, что можно безопасно внимать речам, исходящим прямо из уст Господа, но они не уверены в продолжении своей безопасности. Они сказали Моисею: и ныне да не измрем, т.е. не умереть бы нам вблизи страшного огня, – яко потребит нас огнь великий сей, и умрем. До сих пор он для нас не смертелен, хотя в нем являет Свое присутствие Господь, но не потребил бы нас этот огнь, если будем продолжать непосредственно внимать гласу Божию, – не погибнуть бы нам в этом случае от того, что до сих пор было дня нас безвредно.

Земное глаголал Бог с Синая, и тысячи истаивали, что же будет с нами, если возглаголет небесное? С земли глаголал, и тысячи истаивали; что же будет с нами, если начнет беседовать с нами с неба? Народ просил, чтобы не слышать гласа Божия, и Бог соизволил это. Моисей умолял, чтобы Бог пребыл с народом, и многие умирали, не вынеся приближения к естеству Божию. И так Бог показал, что, приближаясь к людям, по причине праведности Своей для них, неправедных, делается Он поражающим неисцельно. Но, щадя нас, удаляется Он от нас, чтобы оставались мы живы, а также не изрекает нам тайн, чтобы мы не умерли. Приблизился Он к Аарону и, найдя его сыновей виновными, умертвил их; приблизился к народу, — и истребил многих согрешивших. Поэтому, если изречет Божественное, и не уверуем, то убиет всех нас. А поэтому и не изрекает, так как предвидел, что не уверуем. И так прекрасно делает, промышляя о том, чтобы мы не умерли. Не дает столько разумения, чтобы не угасить произволения, не сообщает большей силы, чтобы не затмить природы. Не стесняет благости, чтобы не препобеждалась она недостоинством; не творит людей Ангелами, чтобы не расстроить Своей силы; не творит Ангелов Херувимами, чтобы не сокрушить Своего создания. Но сделал все, что могла принять сотворенная природа. Уставил чин естеств и нашел, что они, как изменяемые, имеют нужду в милосердии. Знает же, что поддерживаются они в существовании великой благодатью, потому что природе, чтобы поддерживалась она в существовании, придал от сущности Своей, а что превосходит её меру, то утаил от нее. Соразмерно с силой уставил чин для разумения, чтобы для тварей не стать виной их превозношения, как подстрекающие детей на худое в большей мере бывают сами виновны. Бог дал тварям, что могли вместить, и извинил в том, чего не могли вместить. Ибо ни от кого не требует чего-либо сверх силы.

Ср. Исх. 20:18-19

Когда Израиль изображал Бога в мыслях своих во всем том величии, в каком Он обыкновенно открывался ему, – тогда сердце его исполнялось смертной боязни приблизиться к Богу, тем паче увидеть лице Его. «И ныне да не измрем», – говорил Израиль Моисею, выслушав десятословие, – «яко потребит нас огнь великий сей, аще приложим мы слышати глас Господа Бога нашего ктому, и умрем». Должно, однако ж, положить, что первоначально преобладал страх над любовию, а под конец любовь возвышалась над страхом, как это в своем примере показал Моисей и как думать должно по отношению душевных чувств. Нельзя было не бояться Бога, так страшно явившегося; но, чем более сей Бог являл милости и благодеяний и чем более человек являл опытов своей покорности Его воле, тем более страх сей должен был умаляться, тем большее право и большую смелость давали человеку сердце и совесть – приступать к Богу с благонадежностию и сыновним дерзновением. Подзаконная религия, 3