Второзаконие, Глава 18, стих 12. Толкования стиха

Кирилл. Итак, Палладий, неужели мы избавим от порицания и мины тех, которые хотя решились не поклоняться иным богам или твари помимо Творца, но, не знаю, каким образом, доверяют лжепрорицаниям идолослужащих? Разве объявлять их свободными от обвинения в отступничестве безопасно для истинно верных? 

Палладий. Никак.

Кирилл. Звездочетство же и гадания, лжепророчества и демонские обольщения приличествовали бы, я думаю, одним только тем, которые с неразумнейшею готовностью допускают в свою душу бесславное и проклятое идолослужение.

Палладий. Ты правильно сказал, потому что и Божественное слово повелевает нам гнушаться заключающейся в этом мерзостью. Именно там написано: «Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии: не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это» (Втор. 18:9-12). И через несколько слов за тем говорит опять: «будь непорочен пред Господом Богом твоим; ибо народы сии, которых ты изгоняешь, слушают гадателей и прорицателей, а тебе не то дал Господь Бог твой. Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой, – Его слушайте, – так как ты просил у Господа Бога твоего при Хориве в день собрания» (Втор. 18:13-16). 

Кирилл. Хорошо, друг мой. Итак, мы не будем следовать истолкователям предзнаменований и вопрошателям мертвых, не будем также принимать за истинное какое-то дело и полета птиц, направо ли они летят или налево, к западу или к востоку; потому что это естественно крайнему невежеству. Напротив, признавая вождем всего Христа, ради нас соделавшегося подобным нам, и пророком, от Него примем знание необходимого, при Нем будем находиться безотлучно, далеко прогоняя и отвергая лжесловие демонов. Ибо как оживотворение и произведение всего естественно и собственно принадлежит Богу, так, думаю, и знание всего. Его естеству исключительно свойственно – ясно знать будущее и иметь в Себе как бы собранным знание всего. Не кажется ли тебе мудрым и истинным сказанное об этом? 

Палладий. Совершенно так. 

Кирилл. Итак, мы против Него погрешим и на высочайшую славу взведем обвинение, если будем верить, что мерзким и нечистым духам присуще то, чем Он украшается и является весьма славным. После этого думающие так глупо могут предположить, что сатана в состоянии и животворить, и быть создателем, если мы припишем ему и будем считать свойственным его природе лучшее из всего и принадлежащее собственно естеству Божию; собственное же и лучшее благо высочайшего естества есть знание будущего. Не истинно ли то, что я говорю? 

Палладий. И очень. Ибо гласом Исайи сказано некоторым, воздающим твари принадлежащее Богу: «Вспомните это и покажите себя мужами; примите это, отступники, к сердцу; вспомните прежде бывшее, от начала века, ибо Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне. Я возвещаю от начала, что будет в конце, и от древних времен то, что еще не сделалось, говорю: Мой совет состоится, и все, что Мне угодно, Я сделаю» (Ис. 46:8-10). Итак, как бы указанием того, что нет другого какого-либо по естеству и истинно Бога, кроме Его, он поставил для слушателей то, что Он может возвещать последняя прежде, нежели оно сбылось. 

Кирилл. Хорошо, Палладий. Но я желал бы, чтоб мы, тщательно обозревая истину, рассмотрели и следующее: если мы вполне принадлежим к числу желающих жить правильно и по Евангелию, то как после этого мы будем следовать обольщениям лжепророчеств? И внимая им, как будто бы какое-либо слово их истинно, не сочтем ли мы лживыми и слова Спасителя? Ибо Он сказал надменным и гордым иудеям: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44). Каким же образом лжец будет говорить истину? И каким образом не устоявший в истине не будет везде и во всем говорящим ошибочное? Итак, не ясно ли, Палладий, что, приписывая истинность речам демонов, мы Христа обвиним во лжи и скажем, что истина говорит ложь? 

Палладий. Недалеко до этого.

Кирилл. Сверх того, присоединил бы я еще к сказанному, мы научены Христом не принимать речей нечистых духов, если бы даже они захотели когда-нибудь предлагать неупотребительную у них и неприличную для них истину. 

Палладий. Как же так? 

Кирилл. Не слышишь ли святых Евангелистов, написавших, что демоны приступали ко Христу, пронзительно и громко крича: «оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий» (Мк. 1:24). Он же, «запрещал им, – сказано,– сказывать, что они знают, что Он Христос» (Лк. 4:41). Почему, однако, – спросил бы по справедливости кто-нибудь, – Христос запрещал им, когда они провозглашали истинное? – Совершаемое было полезно для нас. Ибо чрез это мы научаемся, что мы не должны приникать к словам их, если бы даже они хотели возглашать самую истину и говорить очевидно верное: потому что, вплетая по временам в истину ложь, они вредят слушателям, не иным, думаю, способом, как таким, какой мы видим у людей, примесью меда отнимающих ощущение горького и прибавлением сладкого хотящих удалить неприятный вкус. 

Палладий. Итак, без сомнения, опасно внимать обольщениям прорицателей. 

<...>

Кирилл. Что же? Ужели, кроме того, мы не будем считать ненавистным и уделом эллинского безбожия и то, чтобы любить очищения, например, огнем и водою и другими какими-либо подобными способами? 

Палладий. Непременно. Поэтому и Божественное откровение ясно говорит: «не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь» (Втор. 18:10). 

Кирилл. Как хорошо, что закон провозгласил нам об этом и запретил это делать! Я думаю, что это дело исполнено безрассудства и не имеет наилучшего и разумного основания. Ибо каким образом естество огня может принести нам пользу? Или каким образом быстро обносимые кругом факелы могут избавить согрешившего? Нечистоту меди или какого-либо другого подобного вещества сила огня истребляет; но каким образом она уничтожит нечистоту ума и души? Не смешно ли это и не есть ли это изобретение пустых вымышлений? 

Палладий. Совершенно так.

Кирилл. С большим удовольствием сказал бы я тем избранникам из эллинов, которые были изобретателями этих постыдных учреждений и передали их другим: что вы имеете в виду, благородные и мудрые мужи, когда оного Тития, которого считаете родившимся от земли, мучите во аде, приставляя к нему коршунов, терзающих его печень, за то, что он, удивившись красоте женщины, вознедуговал вожделением? Зачем говорите вы также о том, что Танталу угрожает камень, и рассказываете юношам басни о том, что он несет это наказание за необузданность языка? Для чего, привязав Иксиона к колесу, долго и непрестанно вертящемуся, говорите, что он терпит это наказание за обман, не понравившийся вашим богам, а самих себя и других, хотя и самыми ужасными и скверными пороками одержимых, освобождаете от огня и ветвей лаврового или масличного дерева, как вам самим вздумается, и даруете омовение от преступлений людям даже самым преступным? Скажите мне, почему же на Тития и сейчас поименованных, разве за недостатком огня, налагаете вы жестокое и нескончаемое наказание? И известный, по вашим рассказам, похититель огня, передавший его людям, говорю о Прометее, если только он существовал, обладал употреблением огня и притом прежде других; но и его ваши басни представляют связанным несокрушимыми узами, причем и к нему, как и к Титию, говорят, прилетали коршуны с закривленными когтями, эти ужасные и дикие каратели. Давайте же, давайте очищение посредством огня не одним только им, но и тем, которые неистовствовали в вожделении к дочерям или женам вашим или чужим, делая то, чего не должно; следует и им посредством огня освободиться от вины, а вместе с тем избегнуть и от судейских приговоров за преступления. Тогда как против других тотчас приводятся в движение судилища и приговоры и сила законов, ненавидящая преступления, вы самих себя, безрассудно проводящих постыднейшую и омерзительную жизнь, считаете свободными от всякого осквернения, обольщаемые пустыми и ребяческими забавами и в служители для сего принимая негоднейших из людей, которые, отвергнув вместе с наружным видом и приличную мужчине речь, нисходят до обычаев и образа жизни, до тела и мыслей женщин. После этого каким же образом очистится такой человек? Настроенные таким образом, вы сделаете нечто подобное тому, как если бы кто вздумал надушить себя благовонными мастями, но, намазавшись самою нечистою грязью, стал бы думать потом, что он совершил, и притом весьма хорошо, пришедшее ему на ум. 

Палладий. Хорошо говоришь; и я соглашаюсь с тобою, говорящим истину. 

Кирилл. Не говорю о безумии их в этом отношении, умолчу пока и о совершителях очищения, а перехожу опять к самому делу; и еще скажу, что всякий может уличить идолопоклонников в том, что они проводят жизнь самым безумным и невежественным образом, не понимают способа очищения и не знают в точности, в чем действительно состоит осквернение и нечистота. Прелюбодеяния и еще более сих дикие страсти: мужеложство и убийства, наветы и зависть, лжепророчества и коварства, обман и ложные клятвы – вот скверны и нечистоты, оскверняющие душу и тело и с трудом отмываемые и свергаемые. Их не очистят ни огонь, ни источники вод. Не зная, что теми пороками сквернят они душу и делают ум полным нечистоты, они удаляются между тем от мертвых тел и гнушаются разложившимся трупом, не почитая законов природы. И даже снедями, за которые им нужно браться, они пренебрегают, по их мнению, будто бы разумно; а если бы пришлось случайно и невольно коснуться их, они тотчас, отскакивая, прибегают к очищению посредством огня и воды, как будто, если только воздержатся от них, будут святы и чисты. Так препобеждены они этим мнением и вышли из ума, и о них можно сказать очень кстати: "горе вам, разнузданные и невежественные, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие» (Мф. 23:23-24). Ни во что считая то, что действительно оскверняет, они чрезмерно страшатся того, от чего никто не терпит никакого вреда, так что, если бы кто из них подошел к могильному памятнику и вошел в гробницу умерших, тот, снявши одежду, обривает голову, остригая и самые волосы, как бы подвергшиеся осквернению.

<...>

Кирилл. А затем заклинание и нашептывание, это скрытное и старухам приличное занятие – также может быть признано частью и видом волшебства. В этом смысле и божественный Моисей разъяснил нам вышние законы, постоянно сопоставляя эти заблуждения и полагая заклинание как бы в братстве и родственном союзе с отравлением, говоря: да не будет между вами «прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых» (Втор. 18:10-11). И хотя заклинание весьма гнусно и дурно, но некоторые, не знаю, почему, благоговеют пред ним, говоря, что упражняющиеся в таких занятиях, совершая заклинания над заболевшими, произносят имя Господа Саваофа, и этим стараются утвердить, что занятие сие непредосудительно. Таким-то пустым и слабым соображением они, как видно, увлекаются к заблуждению и помрачению ума; это-то и есть наиболее тягостное в сем деле. Ибо словами: Господь Саваоф мы взываем к Богу всяческих, намереваясь славословить Его, и не допускаем усвоять это название ничему другому из существующего, потому что один и только один есть Господь сил. Они же столь преестественное и преславное наименование или славословие легкомысленно придают кому захотят из забавляющихся вместе с ними демонов, и исполнителям мнимого их чудодейства воздают славу, приличествующую единому Богу, обольщая и обольщаемые и, в возмездие за содействие в чем вздумается, платя чрезмерностью столь ужасного нечестия. Ибо рать демонов всегда является богоборствующею и весьма славолюбивою. Поэтому нам не должно увлекаться их коварными советами, а как можно далее уходить от них и не внимать лукавым врачам или чудодеям, демонам, требующим от нас как бы какой награды за доставленное нам увеселение нелепыми речами. Ты же, если имеешь недуг в какой-либо части тела и истинно веришь, что слова: Господь Саваоф и подобные названия, которые Божественное Писание усвояет Богу по естеству, будут для тебя целительными от болезни, тогда, молясь сам за себя, возглашай эти слова, и ты лучше, нежели они, поступишь, воздавая славу Богу, а не нечистым духам. Напомню и Божественное Писание, которое говорит: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (Иак. 5:14-15). 

Палладий. Итак, гадание по птицам, а также заклинание да будет поставлено, если угодно, наряду с тем, что осуждено законом и что у Бога считается самым постыдным и гнусным делом.