Псалтирь, Глава 63, стих 4. Толкования стиха

В котором говорится и в другом псалме: Сыны человеческие; зубы их — руки и стрелы, а язык — острый меч. Пусть евреи не говорят: мы не убили Христа. Ибо для того и отдали Его судье Пилату, чтобы самим показаться как бы невиновными в смерти Его... А если виновен, что сделал это хотя и невольно, то невиновны ли понуждавшие его сделать это? это? Ни в коем случае. Но он вынес против Него приговор и повелел распять Его, и каким-то образом сам убил Его; и вы, иудеи, убили Его. Откуда вы убили Его? Мечом языка: ибо ты острил языки твои. И когда вы били, как не тогда, когда вы кричали: распни, распни ? (Лк. 23:21)

5. Но по сему нельзя обойти и то, что пришло на ум, чтобы не смутило кого-нибудь чтение Божественного Писания. Один евангелист говорит, что Господь был распят в шестом часу, (Ин. 19:14), а другой - в третьем часу: (Мк. 15:25), если мы не понимаем этого, мы беспокоимся. И когда уже начинался шестой час, Пилат, как сказано, сел на судилище: и действительно, когда Господь вознесся на древе, это был шестой час. Но другой евангелист, всматриваясь в мысли иудеев, как они хотели казаться невиновными в смерти Господа, своим рассказом доказывает их виновность, говоря, что Господь был распят в третьем часу. Но, принимая во внимание все исторические обстоятельства, как много всего можно было сделать, когда пред Пилатом обвиняли Господа, чтобы Его распяли; мы находим, что, возможно, это был третий час, когда они кричали: распни, распни. Поэтому с большей правдой они убивали в тот момент, когда кричали. Служители магистрата в шестом часе были распяты, нарушители закона в третьем часу возопили: что те делали руками в шестом часу, то они делали языком в третьем часу. Более виноваты те, которые с воплем неистовствовали, чем те, которые в послушании служили. В этом вся прозорливость евреев, в этом они искали как некое великое дело. Будем убивать и не будем убивать: так будем убивать, чтобы нас самих не осудили за убийство.

В виду тайнаго заговора целаго сонма врагов Давида и твердаго решения их погубить его, Давид молит Господа о спасении. — Услышь, Боже, глас мой, когда я молюсь Тебе, и, когда услышишь этот молитвенный глас, то избавь мою душу от страха врагов, — от смертельной опасности, какою они мне угрожают. Укрой меня от целаго сонма лукавнующих — коварных, — от множества делающих неправду, т. е. злодеев — мятежников. Они изострили язык свой, как мечь; напрягли свой лук, вещь горьку, точнее — „дело горькое", т. е. коварные враги наирягают свой язык как бы лук, и, выкрикивая свои злыя слова против Давида, как бы пускают в него язвительиыя стрелы, что и составляет их горькое дело — глубоко огорчающее Давида, и тем более горькое, что они непреклонно решили в тайне стрелять в него, пепорочнаго. Они внезапно стреляют в него, и не боятся, — их не смущает мысль, что за непорочнаго отмщает Господь также своими стрелами и также внезапно (ст. 8 и 11).

Такими именно коварными врагами Давида были Саул, который неожиданно бросал в него копье, и Авессалом, который с заговорщиками, своими соучастниками, преследовал Давида клеветой (2 Цар. 15:2-6); но тому и другому врагу отмстил Господь — Саулу мечем, Авессалому стрелой (1 Цар. 31:4; 2 Цар. 18:14-15).

В конец закона, иже есть Христос Господь (Рим. 10:4), взирати поучает псалом сей, Давиду Духом Святым вдохновенный, в немже пророк, скорбя на гонителей своих, просит себе помощи у Бога противу их, с надеждою воздаяния им по делом их; наипаче же псалом сей содержит молитву к Богу Отцу, Христа Господа, во время страсти, и всех верных Его, праведных и мучеников (Афанасий).