Книга пророка Осии, Глава 13, стих 3. Толкования стиха

За то они будут, как утреннее облако и как утренняя роса исчезающая (или проходящая), как пыль, вихрем уносимая с гумна, и как дым из трубы. LXX перевели таким же образом, только с следующим изменением в конце: и как пар саранчи или слез, потому что в большей части списков стоит ἀκπίδων, а в других δακπίων. Так как они, говорит, закалали в жертву людей вместо тельцов и поклонялись тельцам, то будут, как утреннее облако и как роса, рано проходящая, как пыль, вихрем уносимая с гумна, и как дым из трубы. Все это появляется на время и внезапно исчезает подобно тому, что он выше сказал: Самария сделала то, что исчез царь ея, как пена на поверхностей воды (Ос. 10:7), и еще: как проходит утро, так исчез (или исчезнет) царь Израилев (там же Ос. 11:1). Никто не может сомневаться в том, что и облако, и роса, и пыль с гумна, и дым из трубы быстро исчезают согласно с написанным: яко исчезает дым, да исчезнут (Пс. 67:3). Но спрашивается, почему LХХ вместо трубы, что́ Феодотион перевел чрез καπνοδόχην (или καπνοδόχον), перевели саранча? У евреев cаранча и дымовая труба пишется одними и теми же буквами: алеф, реш, бет и ге, и если читать arbe, то это означает саранчу, а оrоbbа (или аrоbbа) — дымовую трубу, вместо чего Акила перевел καταρὰκτην, а Симмах отверстие. Под καταπράκτη, же он разумеет собственно сделанное в стене отверстие, чрез которое дым выходит. Если же кто-либо, по любви к спорам и отвергая подлинный еврейский текст, спросит, что́ означает саранча, то пусть он знает, что Ефрем сравнивается с ὰτμῶ, то есть с паром или с дыханием и дуновением, которое в столь легком виде выходит изо рта саранчи, что не замечается. Если же он возразит: почему Ефрем, которому предстояла погибель, не сравнивается с другими, меньшими животными, как напр. с блохою, имеющею все члены; голову, глаза, ноги, желудок и прочее, и хотя мы не видим их глазами, однако знаем о них посредством ощущения, так что, не видя рта и зубов блохи глазами, мы чувствуем производимое ими укушение; то следует ответить ему, что слава тех, коим предстоит погибель, потому сравнивается с паром или весьма легким дыханием саранчи, что саранча вредна и враг людей, что она производит голод и опустошает засеянные поля и даже объедает кору на деревьях и на виноградных лозах, о чем подробнее говорит пророк Иоиль (в гл. 1 и 2). С этою саранчею, с утренним облаком, росою и пылью сравниваются также еретики, о которых в соборном послании говорится: сии суть облацы, безводни (Иуд. 1:12). Ибо они имеют вид пророческих и апостольских облаков, которых достигла истина Божия, но не имеют воды, то есть благодати Духа Святого, как говорит Господь в Евангелии: веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы. Сие же рече, говорит, о Дусе, Егоже хотяху приимати верующии в Онь (Ин. 7:38—39). Что же касается слез, которые в греческом языке имеют некоторое сходство с саранчею, именно δακρύων χαι ἀκπίδων, то это, очевидно, ошибка, происходящая оттого, что некоторые вместо саранчи читают слезы.

См. ст. 1 Снова укоряет за то, что не только нечестиво в виде идолов обделали серебро, данное Богом, и приложили имя божественной славы изделиям из дерева и камней, но даже ниспали до такого невежества, лучше сказать — грубости, бесчеловечия и звероподобной дикости или даже еще больше этого, что не щадили своих собственных детей, но закалали их для демонов, хотя Бог отвращается от этого дела и никогда не терпел, чтобы кто-либо произносил даже самое название его другим, или выслушивал от кого, так как не любит крови Владыка и не находит удовольствия при истреблении людей. Далеко нет, ибо, но написанному, «созда во еже быти всем, и спасительны бытия мира» (Прем. 1:14). Но так как и изобретатель, и виновник смерти — дракон отступник, то он и радуется умерщвлению людей. А что одно уже напоминание об этом ненавистно Богу, поясняет, говоря: «сии глаголют: пожрите человеков, оскудеша бо телцы». Не Мое, говорит, слово, — никогда не произносил Я подобного речения, но сами чтители демонов говорят, что должно приносить им в жертву людей. Затем осмеивает помысл и поносит начинание, прибавляя и говоря: тельцов, должно быть, не было у них; потому предпочли человекоубийство. Но пусть, говорит, вы заблудились, почли изваянных и слиянных за богов, — зачем же вы обагряли кровью их жертвенники? А в Царствах (4 Цар. 16) ми читаем, что был у Иоафама сын Ахаз, который царствовал над Иудою, и ходил он путем царей Израильских, кадил на высотах, провел чрез огонь своего собственного сына и принес в жертву демонам от него происшедшего и рожденного. Но так как они делали это, то, говорит, «будут яко облак утренний, и яко роса, яко прах, яко дым из трубы», то есть, показавшись на короткое время, уйдут в погибель и обратятся в ничто, потому что «облак утренний», то есть — туман, роса, прах и дым из трубы, весьма подвижны и рассеиваются в самое короткое время, лучше сказать — в одно мгновение. В самом деле: что за существование праха, или росы, или испарения, состоящего из дыма?

Мякина с гумна. И снова Осия обращается к образам, которые его слушателям были совершенно понятны, поскольку это были сцены из их повседневной жизни. К таковым относятся работы на току, где зерно обмолачивали с помощью волов и особых молотильных саней. Оставшаяся на поверхности размолотого зерна мякина затем сдувалась ветром. Эта сцена в сочетании с картиной утреннего тумана и дыма из трубы подчеркивает преходящую природу человека и служит наглядным сравнением вечного величия Яхве с эфемерностью остальных богов и их истуканов.

туман... роса. Ср. 6,4.

Пожрите человеков, оскудеша бо тельцы. Сего ради будут яко облак утренний, якоже роса утренняя идуще, и якоже прах развеваемый вихром с тока, как пар от саранчи. За такое нечестие, говорит Бог, в ничто обращу их нашествием врагов. Как восходящее солнце удобно иссушает утреннюю росу, и скоро развевает появляющееся в то время облако, и как сильный ветер без труда уничтожает прах на гумне, а пар носящийся в воздухе истребляет туча саранчи; так и вас истребит туча врагов, и обитаемую ныне вами землю обратит в пустыню.