Толкование Книга пророка Исаии, Глава 47: Толковая Библия А.П. Лопухина

Ис. 47:1-3. Падение гордого Вавилона. 6-7. Ближайшая причина этого пренебрежения к народу Божию и непомерное высокомерие. 8-11. Внезапность гибели Вавилона и указание более глубоких причин его разложения. 12-15. Художественно-ироническое изображение полной беспомощности Вавилона ввиду надвигающихся на него бедствий. Настоящая глава является непосредственным продолжением предыдущей: в той говорилось о низвержении божества Вавилона, в этой идет речь о падении самого города. Но подобно тому, как в предшествующей главе божества Вавилона брались не столько сами по себе, сколько как символизация всего язычества, так и здесь город Вавилон - гордая столица мировой монархии - берется, очевидно, как тип всего древнего языческого мира, стоящего на пороге серьезной исторической катастрофы. Потому и здесь, также как и раньше, мы не должны проявлять к библейскому тексту всех требований придирчивой исторической критики, твердо помня, что мы в данном случае имеем дело не столько с конкретно-историческим, сколько с отвлеченно-типологическим пророчеством. Ис. 47:1-3. В образных чертах, вполне отвечающих восточным обычаям и нравам, описывается состояние крайнего позора и унижения, которому имеет вскоре подвергнуться гордый Вавилон, очевидно, при завоевании его Киром. Ис. 47:1. Сойди и сядь на прах, девица, дочь Вавилона; сиди на земле: пре­стола нет, дочь Халдеев, и вперед не будут назы­вать тебя нежною и роскошною. «Сойди и сядь в прах, девица, дочь Вавилона... дочь Халдеев». Город Вавилон в Библии нередко олицетворяется под видом знатной женщины, или царственной дочери, заслужившей за свое нечестие позор проклятия. «Дщи Вавилоня окаянная» - взывает в своем известном псалме еще Псалмопевец (Пс. 136:8). В русском переводе: Дочь Вавилона, опустошительница. По-славянски более выразительно. Прим. ред.. Впрочем, следует оговориться, что образ жены, или дочери, вообще, один из самых употребительных в Библии, для обозначения какой-либо нации, или ее центра; отсюда – «дщерь Сиона», «дочь Сидона», «дщи Иерусалима», «дочь Моава», и пр. и пр. (Ис. 1:8; Ис. 23:12; 4 Цар. 19:21; Зах. 9:9 и др.). Нисхождение с высоты и сидение во прахе, на языке Священного Писания, означает скорбь и позор, как это нам известно из истории Иова (Иов. 2:8) и из многих других примеров (Втор. 28:56; Иер. 13:18; Иер. 48:18 и пр.). Здесь оно особенно резко подчеркивает контраст в положении Вавилона, то сидевшего наверху могущества и славы, то спустившегося на самый низ, на придорожную пыль. «И вперед не будут называть тебя нежною и роскошною». О роскоши и неге Вавилона единогласно свидетельствуют как библейские, так и языческие писатели (Ис. 13:22; Ис. 14:11; Дан. 5:1; Герод. 1, 195, 199; Курций V, 1), справедливо усматривая в ней одну из главнейших причин внутренней деморализации Ассиро-Вавилонской монархии и ее быстрой политической гибели.

В сильных и образных красках восточных нравов рисуется картина крайнего унижения города и всей нации. «Возьми жернова и мели муку». Это труднейшее занятие на Востоке было уделом пленников и в особенности пленниц, почему, конечно, оно особенно тяжело было не только физически, но еще более морально, для бывшей царицы (Суд. 16:21; Исх. 11:5). «Сними покрывало твое... Открой голени... даже виден будет стыд твой». Восток до сих пор не знает большего унижения для женщины, как то, что указано здесь пророком. Снятие покрывала и обнажение тела, в особенности столь высокое, какое необходимо для перехода вброд довольно глубокой реки – это все такие оскорбления для женской чести, от которых на Востоке застрахованы бывают даже и публичные женщины (Быт. 38:14-15; Иер. 13:26; Наум. 3:5). Блаженный Иероним в самом подчеркивании у пророка таких, чисто физических деталей, видит специальное наказание Вавилону за его сугубый грех моральной распущенности.

«Искупитель наш – Господь Саваоф имя Ему, Святый Израилев». "Все комментаторы замечают, что это восклицание вырывается из души пророка, тогда как все пророчество о Вавилоне говорит пророк от имени Господа". (Властов). Оно заключает в себе или напоминание о неотвратимости божественного суда над Вавилоном (3 ст. ср. Ис. 43:14; Ис. 44:6) или благоговейное удивление пророка о милости Божией, явленной Израилю в самом факте уничтожения Вавилона, как его главнейшего врага.

«Сиди молча, уйди в темноту, дочь Халдеев: ибо вперед не будут называть тебя госпожею царств». Отдел речи о судьбе Вавилона, по обычаю пророка, заканчивается тем же, с чего он и начался, т. е. решительным и бесповоротным провозглашением окончательной гибели Вавилонской монархии, под ударами ее нового завоевателя. «Темнота» – на языке Священного Писания, символ «несчастия и плена» (Ис. 50:10; Мих. 7:8 и др.). Вавилон и его цари, как мы знаем из свидетельства самого же пророка Исаии и др. пророков, действительно, гордо высился над всеми остальными нациями и его монархи недаром носили титул "Царя царей" (Ис. 13:19; Иез. 26:7; Дан. 2:37 и др.). И вот теперь из положения господствующего властелина он должен перейти в состояние пленного раба, заключенного в темную одиночную тюрьму (ср. Плач. 2:10; Плач. 3:2; Мих. 2:8).

Ис. 47:6-7. Раскрывают нам ближайшие, непосредственные причины такой ужасной гибели Вавилона. Их указывается здесь две: одна – это жестокость обитателей Вавилона в обращении с преданным в их руки народом Божиим (6 ст.), другая – непомерная гордость и тщеславие жителей Вавилона, черта, очевидно унаследованная ими еще от их предков, строителей знаменитой вавилонской башни (Быт. 11 гл.). «Я прогневался на народ Мой». Обычная библейская точка зрения на политические катастрофы в жизни Израиля, как на результат Божественного гнева за измену Израиля Всевышнему (2 Цар. 24:14; Зах. 1:15 и др.). «А ты не оказала им милосердия». Жестокое и пренебрежительное отношение вавилонян в отношении к побежденным иудеям представляло нечто выдающееся даже среди всеобщей тогдашней грубости нравов (Иер. 51:34; Пс. 136:8-9; Плач. 4:16; Плач. 5:12). «На старца налагала крайне тяжкое иго». Упоминание о старце едва ли имеет здесь какое-либо конкретное значение – просто это особый прием усиления и обострения мысли. «И ты говорила: «вечно буду госпожею». Тирания, о которой говорилось в предыдущем стихе, являлась следствием другого, чисто духовного порока вавилонян – их безграничного самопревозношения, гордости и тщеславия. Эта отличительная черта духовного образа вавилонян отмечалась у пророка Исаии и раньше (Ис. 10:5-16; Ис. 14:1-23), и она же, очевидно, послужила причиной того, что Ассирия и Вавилон выступают в Священном Писании прототипами антихриста (Откр. 18:9-10).

С 8 по 11 включительно идет речь о внезапности самой гибели Вавилона, его полной растерянности и беспомощности. Обращение к Вавилону, с указанием главных его свойств, напоминающее слова первого стиха («изнеженная», «живущая беспечно»).

«Но внезапно, в один день, придет к тебе то и другое – потеря детей и вдовство». Мы видим, что в подобных же красках Библия, вообще, изображает гибель каких бы то ни было народов и государств (Иер. 1:10-15; Иер. 51:36-43 и др.). Очевидно, для чадолюбивого Израиля не было большего горя, как печальное вдовство и потеря детей, или вынужденная бездетность, вообще. А потому эти именно образы и выступают самыми яркими символами безнадежного отчаяния и горя. «В полной мере придут они на тебя». Слова эти, вполне понятные сами по себе, вызывают сильное возражение со стороны их исторической достоверности. Ведь известно, что Кир завоевал Вавилон совершенно без кровопролития и отнесся к его пленению в высокой степени великодушно и гуманно. Что же, в таком случае, означают слова пророка о полной мере наказания? А они означают то, что пророк писал не точную будущую историю Вавилона, а его наиболее вероятную, гадательную участь. Точного и несомненного во всем его пророчестве был лишь один факт – самое завоевание Вавилона Киром. Все дальнейшее – только правдоподобные выводы из этого бесспорного факта. Но последние сделали здесь резкий уклон от своего обычного течения; и пророчество автора книги, проигравшее в этих второстепенных деталях, сильно выиграло в главном, так как дало ясное доказательство того, что оно истинное пророчество; записано до начала завоевание Вавилона, а не после него, как утверждает отрицательная критика.¹ «Несмотря на множество чародейств твоих и на великую силу волшебств твоих». Из всех стран древнего Востока – Халдея и Вавилон, преимущественно – страны магии и заклинаний. Из свидетельств классических писателей (Диодор Сиц., Герод.) и из данных новейших раскопок в ассиро-вавилонской территории мы знаем, что там практиковались три следующих главных формы магии: 1) приготовление и употребление особых амулетов и талисманов с выгравированными на них священными изображениями или словами, 2) составление и чтение или пение особых заклинательных формул, с целью отогнания злых демонов и 3) изготовление специальных гороскопов, предсказывающих судьбу их обладателей. (Bawliason «Egipt and Babylon», p. 58; Lenormant «La Magie chez tes Chakteens»; Sayce «Transactions of Soctet. of Вibl. Archeol», vol. III, 145; IV, 302 – The pulp. Comm. 205). На первую и вторую форму магии указывается в данном стихе, на третью – в 13-м стихе: «утомлена множеством советов твоих.»

«Мудрость твоя и знание твое – они сбили тебя с пути». Под ними можно разуметь довольно высокое развитие естественных знаний и положительных наук, чем так гордились вавилоняне. Но преимущественно следует видеть как указание на широкое развитие астрономии, которая, главным образом, выражалась у них в астрологии, или звездочетстве, заводившем, действительно, в лабиринт самых ужасных суеверий.

Надеясь на свое волшебство и чародейство, вавилоняне были убеждены, что они, во-первых, никогда не будут застигнуты врасплох, так как сумеют по своим гороскопам заранее узнать о предстоящей опасности; во-вторых, они не боялись даже и опасности-то, так как уверены были, что своими заклинаниями и песнями могут отогнать всякую опасность. Но в данном случае им опытно предстоит узнать все бессилие подобных средств и всю горечь разочарования в них.

С 12–15 – весь последний отдел дает развитие той же самой мысли, но в новой, художественно-иронической форме. «Оставайся же с твоими волшебствами и со множеством чародейств». Ясное указание на то, что говорилось выше (9 ст.). «Может быть – пособишь себе, может быть – устоишь». Беспощадная ирония, напоминающая подобную же иронию пророка Илии над жрецами Иезавели во время кармильского жертвоприношения (3 Цар. 18:27).

«Ты утомлена множеством советов твоих». Суеверные гадания волхвов никогда не имели устойчивости и допускали возможность самых различных перетолкований, выслушивание которых было делом столь же нелегким, сколь и бесполезным (Дан. 2:2-11; Дан. 5:7-8). «Пусть же выступят наблюдатели небес и звездочеты и предвещатели по новолуниям, и спасут тебя». Все эти астрономы и астрологи, очевидно, представляли собою цвет вавилонской мудрости, и вот пророк приглашает их теперь напрячь все свои усилия, чтобы помочь родине в трудное для нее время.

«Вот они, как солома: огонь сжег их... не осталось угля, чтобы погреться». Но напрасна надежда на этих мнимых мудрецов: они не только бессильны оказать кому-либо действительную помощь, но не в состоянии спасти и самих себя. Перед лицом гнева Божия они погибнут, как солома пред огнем (Ис. 5:24; Ис. 40:24; Ис. 41:2); и погибель их будет настолько окончательной и полной, что от них не останется ничего, даже самого маленького уголька, от которого можно было бы развести новый костер, как снова иронически замечает пророк. В этих словах можно видеть суд Божий над язычеством, вообще, как это становится ясно из сопоставления параллели: "Свет Израиля будет огнем, и Святый его - пламенем, которое сожжет и пожрет терны его и волчцы его в один день" (Ис. 10:17).

«Такими», т. е. столь же безнадежными в смысле помощи, как и твои собственный мудрецы, стали для тебя те, с которыми ты трудилась – на культурном, коммерческом и военном поприще! Очевидно, разумеются все области передней Азии, которые стояли под ближайшим культурным влиянием Ассиро-Вавилонской монархии и от которых она могла рассчитывать получить помощь. Но совершенно напрасно, так как эгоистическая политика другого мира не признавала подобных моральных обязательств.