Книга пророка Исаии, Глава 44, стих 10. Толкования стиха

Мы не можем не высказать своего убеждения, что вся речь, с 9-го по 20-й стих включительно, есть особая проповедь пророка, может быть произнесенная устно перед народом, которая внесена в пророчество главы 44-й, как дополнение и разъяснение главной темы пророчества, заключающагося в том, что не смотря на грозящие и предрекаемые Израилю бедствия, ему послано слово утешения, что он не забыт Богом, ибо он, - этот народ, — есть свидетель прошедших чудес Божиих, и существование его есть свидетельство милосердия Божия, а потому и залог исполнения обетований, из которых ближайшее есть послание Господом Богом человека, по имени Кира, который будет орудием Божиим для восстановления Иерусалима и храма и городов Иудиных, которым предсказано разрушение в гл. XXXIX. Мы видим в 21—28 ст. этой главы прямое продолжение пророчества, произнесенного в ст. 1—8, - которое прервано вставкою о ничтожестве идолов. Стих 21 повторяет мысль стиха 2-го, как стих 22 повторяет мысли стиха 25 главы 43-й, стих 24-й настоящей главы повторяет выражения стиха 6-го настоящей главы и вся последняя часть главы 44-й с 21—28 стих составляет нераздельное целое с первою частью с 1-го по 8-й стих. Последние слова стиха 8-го суть: „Есть ли Бог кроме Меня? нет другой твердыни, никакой не знаю“. – А стих 21 говорит: „Помни это Иаков и Израиль, ибо ты-раб Мой; Я образовал тебя; раб Мой-ты Израиль, не забывай Меня“. Рассматривая отдельно проповедь о ничтожестве идолов, мы заметим, что с ней по существу имеет сходство и обличение пророка Иеремии Иер. 10:2-5, 14, сказующего об изготовлении идолов. И написанные позже „послание Иеремии“, и увещания в кн. Премудрости Соломона ¹, повидимому, суть развитие тех же мыслей и обличений, которые высказаны пророком Исаией ². Исаия в доводах своих обращается к здравому смыслу человека, и, излагая самый образ изготовления идола, спрашивает, каким безумием объяснить можно поклонение ему? Мы хотим только остановиться на ст. 20, в котором сказано: „обманутое сердце ввело его (идолопоклонника) в заблуждение, и он не может освободить души своей и сказать: не обман ли в правой руке моей?“ Кто обманывал сердце идолопоклонника? От кого не мог он освободить души своей? Очевидно, что здесь подразумевается злое начало, отец лжи, властвующий над сердцем язычника, обманывающий его, от которого он не мог освободиться, пока не пришел Тот, Который „победил мир“, и смерть и ад ³. До этой победы сатана мог препятствовать душе человеческой, не просвещенной откровением, идти к свету. Но когда внесены были в мир свет, и истина и благодать ⁴, то душа человеческая могла идти к свету и разрешена от уз сатанинских ⁵. Как выше мы говорили, мы связуем следующие стихи с словами стиха 8-го: „есть ли Бог кроме Меня? нет другой твердыни, никакой не знаю“.

__

1 В кн. Пр. Соломона см. Прем. 13:10-19, Прем. 14:14-17, Прем. 15:7-9. Очень любопытно указание XIV главы об изображении, сделанном в память умершего и обратившемся в идола.

2 Ср. Пс. 134:15-18 (считают позднего начертания). Ср. еще Послание Иеремии; оно, как и кн. Премудрости Соломона, известно нам только в греческом тексте, хотя надо прибавить, что Джиффорд (Commentary of the Apocrypha, ed. by Wace. London, 1888. vol. II, p. 287, eq.) указывает, что в послания Иеремии есть обороты, похожие на еврейские; хотя можно думать, что они сделаны намеренно. Послание Иеремии считают написанным во времена Иоанна Гиркана, т. е. около 106 г. до Рождества Христова.

3 Ин. 16:33; 1 Кор. 15:54-57, со ссылкой на Ис. 25 и Ос. 13:14.

4 Ин. 1:4-5, 9-18 и наши замеч. в изуч. этого Евангелия.

5 „Где Дух Господень, там свобода“ 2 Кор. 3:17; см. Ин. 8:32.

Священная летопись. Том пятый.

Участь идолопоклонников

И позже, в последующие времена появилось множество таких, однако посрамятся все и избавятся от остав­шихся заблуждений, покраснев и отвернувшись. Если же будут упор­ствовать в своих заблуждениях, бу­дут преданы гибели в час отмщения. Дотоле же именно для вас, в данный момент, настоящее слово.

And you are witnesses that they did not previously exist. What I mean is that from the very beginning of the inception of the history of humanity, there were not found among people those who fashion and carve gods, neither by engraving nor by the art of sculpting. 

Чрез эти слова открывает страшные и весьма тяжкие преступления отступников. Если, имея такое удостоверение в том, что кроме Его нет иного по естеству и истинно Бога, и если, из самого совершившегося будучи убеждены, что Он един, они ниспали до такого безрассудства, что, когда и сам закон явственно взывал к ним и говорил: Господу Богу твоему поклонишися, и тому единому послужиши (Втор. 6:13; сн. Мф. 4:10), и: да не сотвориши себе кумира, ни всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею (Втор. 5:8; сн. Исх. 20:4), ни во что вменили послушание ему, а наоборот, не боголюбно обратились к тому, чтобы делать и образовывать богов из древ и камней: то конечно тщетны таковые, и весьма справедливо, ибо дойдя до сего не по какой либо необходимости, но скорее исполняя (творящии) желания своя, они оказались любителями суетности (тщеты). И подлинно, какая польза от камня и древа? Итак, делание идолов может быть представляемо как плод неразумного совета и явное дело пустых соображений. Однако, что такое дело не безвредно, это предизъявляет, говоря: посрамятся вси созидающии бога, и ваяющии неполезная. И вси, сколько их ни было, изсхоша, и глусии от человек. Если сказанное принимать относительно самих рукотворенных (идолов), то полагаем, что «изсхоша» должно понимать в смысле: погибли. Если же прилагать к самим обыкновенно делающим таковое (идолов), то и о них можно хорошо разуметь тоже самое; потому что о них сказано, как о бесплодных растениях, если они оказываются негодными и вырубаются наконец для пламени и сожжения (Мф. 8:10; Мф. 7:19). Выражение же: глусии от человек, употреблено вместо: уже не совершающие ничего среди людей, а напротив глухие и совершенно бесчувственные, так что никоим образом не соответствуют тому, что было у них¹, как воспевает в одном месте и говорит блаженный Псалмопевец: идоли язык сребро и злато, дела рук человеческих: уста имут, и не возглаголют: очи имут, и не узрят: уши имут, и не услышат: и к сему добавляет: подобни им да будут творящии я, и вси надеющиися на ня (Пс. 113:12—14, 16). Таковое зло должно быть представляемо как плод крайнего бесчувствия. И в самом деле, как не представлять безумными и бессердечными, имеющими исполненное крайнего бесчувствия сердце и немногим отличающимися от произведений своих рук — тех, которые, самым опытом узнав по естеству и истинно сущего Бога, потом камням и древам воссылают приличествующую Ему и только Ему единому славу?

Кузнец и плотник делают идолов. См. коммент. к Ис. 40:19. В «Мифе об Эрре и Ишуме» VIII в. до н. э. Мардук говорит об изготовлении своего изваяния. Все начинается с древесины священного дерева, вершина которого достигает небес, а корни уходят в преисподнюю. Подчеркивается важная роль плотника и кузнеца, а также художника — все они достойны хвалы за свое искусство.

Кто сделал бога..? Сам вопрос звучит парадоксально, поскольку Бога - Творца человека - никто "сделать" не может. Следовательно, то, что сделано человеком, не может быть "богом".

Включительно дается новое раскрытие темы - a contrario, т. е. путем отрицательным, чрез сильное и художественное изображение мысли о полном ничтожеств идолов и крайнем, даже смешном, ослеплении почитающих их. Строго говоря, и этот подотдел не представляет собой чего-либо оригинального, а заключает только более последовательное и полное развитие тех образов и мыслей, которые уже были намечены пророком Исаией и раньше (Ис. 40:18-20; Ис. 41:6-7). Но во всяком случае нельзя не отметить, что здесь пророк Исаия дает самое систематичное и самое полное обличение идолопоклонства. В качестве комментария ко всему этому отделу, мы позволим себе привести перифраз его, взятый из толкования блаженного Иеронима. "Ибо кто может поверить тому, что посредством топора, и пилы, и сверла и молота образуется Бог? Или тому, что посредством угольев, выливаются идолы, или же посредством шнура, струга, наугольника и циркуля вдруг делаются боги, в особенности, когда голод и жажда художника указывают на ничтожность искусства? Ибо делается деревянная статуя, представляющая образ человека, и чем она будет красивее, тем бог считается священнее. Она ставится в капище и заключается в вечной тюрьме, росшая долгое время в лесах и, смотря по различию дерев, бывшая кедром, и ясенем, и дубом или сосною. И удивительным образом обрезки и стружки от этого бросаются в огонь, чтобы нагревать того, кто сделал бога, и варить разного рода пищу, а из другой части делается бог, чтобы, по окончании работы, поклонялся ей сделавший это и испрашивал помощи у своего произведения, - и не понимает или не помышляет или же скорее не видит ни телесными, ни духовными очами, что не может быть Богом то, часть чего сожжена, и что божественное величие не создается человеческою рукою. В пророческой речи - заключает свой перифраз ее блаженный Иероним - очень подробно осмеиваются идолы, но это легко можно понять, и оно не требует пространного или, вернее, излишнего объяснения. Об этом и Флакк (Гораций I, 8, 1-4) пишет в сатире, осмеивая кумиры язычников: Некогда был я чурбан, от смоковницы пень бесполезный; Долго думал художник, чем быть мне, скамьей, иль Приамом! "Сделаю бога!" сказал; вот и бог я! С тех пор я пугаю Птиц и воров..." (Твор. блаженного Иеронима, 8 ч. Киев, 1882 г., с. 199). Глубоко жизненная правда и остроумно художественная форма данного осмеяния идолов послужили причиной того, что оно стало прототипом подобных же обличений и позднейших библейских авторов (Иер. 10:2-5-14; Посл. 1:8-72; Прем. 13:10-19; Прем. 14:14-17; Прем. 15:7-9) и у древнехристианских апологетов (см. напр., недавно открытую апологету Аристида Философа).