Книга пророка Иезекииля, Глава 5, стих 16. Толкования стиха

Когда пошлю лютые стрелы голода (вульг. прибавляет: на них), которые будут смертоносными и которые Я пошлю, чтобы погубить вас, и голод за голодом приведу (famem congregabo) на вас и сокрушу подкрепление (или стебель) хлеба. Голод, и язва и лютые звери и другие бедствия, которым мы подвергаемся в этой жизни, очевидно, приходят по причине наших грехов. Поэтому и тот голод, о котором упоминается в Руфи (Руф. 1) и в книге Царей при Илии (3 Цар. 17), когда небо было заключенным три года и шесть месяцев, и при Елисее (4 Цар. 6), при котором неимоверное оскудение было вознаграждено неожиданным изобилием, был послан по определению Божию. Это не только было в прежнее время в Иерусалиме, но бывает и в нашем Иерусалиме, в котором по причине великих грехов сперва посылается голод слышания слова Божия (Ам. 8:11). Затем, за голодом следует смерть, так что мы, не слышавшие: вкусите и видите, яко благ Господь (Пс. 33:9), испытываем на себе впоследствии: сказанное смерть грешников люта (Пс. 33:22). О подкреплении и стебле хлеба мы выше сказали (Иез. 5:4).

Дальнейшее развитие 15b; ст. 16а продолжает даже конструкцию 15 ст., которая затем анаколутически (без соблюдения закона о последовательности мыслей) обрывается. Угроза исчерпывается повторением еще раз указанных в 12 ст. наказаний, но с усилением выражений и добавлением одной новой кары, благодаря чему получается так знаменательное для данного случая число 4; ср. Иез. 14:21 и Иез. 1:5. Замечательно, что голод выступает в качестве наибольшего бедствия, перед которым отступает назад и меч неприятельский, что соответствовало действительности. Обращает внимание смена 3 л. мн. ч. сначала на 2 л. мн. ч., а затем на 2 л. ед. ч. То, что переписчики не смущались этим и не пытались исправить, Бертолет объясняет тем, что для них связь единичного с целым и олицетворение народа и общества лежало глубже в крови, чем мы в новейшее время можем понять; для них народ и общество построились гораздо менее из отдельных личностей, чем эти последние получали право на существование через свою принадлежность к народу и обществу. Об ужасе перед дикими зверями, являвшимися следствием военного опустошения, очень часто говорится (ср. особ. 4 Цар. 17:25; Исх. 23:29; Втор. 32:24; Лев. 26:22). “Доказательство, что культура св. земли во все времена оставалась относительной. Бросается в глаза сопоставление язвы и крови, так как последняя явно не есть проливаемая мечом (ср. Иез. 14:19, 17); между тем выражение едва ли имеет патологическую подкладку (“кровяной нарыв”), а скорее только аллитерация (постановка рядом слов с одинаковыми буквами в начале, по-евр.: девер - дам) и м. б. присловье” (Бертолет).

Многократно повторяет одно и тоже с намерением устрашить слышащих, чтобы страхом бедствий обратить их к благочестию и не подвергать испытанию угроз. Зверями же лютыми наименовал жестоких Халдеев, которые, подобно кровожадным зврям, нападали на них, и одних умерщвляли, а других ловили живымии и брали в плен.