Книга пророка Иезекииля, Глава 42, стих 20. Толкования стиха

Ст. 15—20. И, кончив измерение внутреннего дома, он вывел меня чрез ворота, обращенные лицом к восточному пути, и измерил его кругом со всех сторон (или подобие дома кругом по порядку). Намерил же он против восточного ветра (или: и стал позади ворот, обращенных к востоку) тростию измерения всего пятьсот тростей, по трости измерения кругом. И намерил против северного ветра тростию измерения всего пятьсот тростей. И к южному ветру намерил тростию измерения всего пятьсот тростей. И к западному ветру намерил тростию измерения всего пятьсот тростей. С четырех ветров измерил стену кругом со всех сторон длиною в пятьсот локтей и шириною в пятьсот локтей, отделяющую святилище от места для народа. Нужно знать, что после ветра восточного и северного, относительно южного и западного у LХХ порядок обратный. Ибо они сперва поставили западный, то есть море, а потом южный, между тем, как у евреев сначала стоит южный и после того западный. То, что теперь говорит Писание: и кончив измерение внутреннего дома, он вывел меня чрез ворота, обращенные лицом к восточному пути, показывает, что все вышесказанное относительно и наружной, и внутренней стороны, и внутренних частей храма, то есть святого святых, относится собственно к зданию храма и внутренней части храма. Поэтому теперь следует: вывел он меня чрез ворота, обращенные лицом к восточному пути, и измерил его кругом со всех сторон или подобие дома. Чрез это дается знать, что осматривается не самый дом, а подобие дома, ибо видим ныне якоже зерцалом в гадании (1 Кор. 13:12); егда же приидет совершенное, тогда, еже от части, упразднится (там же ст. 1 Кор. 13:10). Поэтому и Моисей чрез скинию и Соломон чрез здание воздвигли не истинную скинию храма, а подобие и образ, чтобы чрез меньшее и земное мы могли уразуметь то, что находится на небе и в духовном здании. Муж же, введший пророка не во внешний двор, а чрез ворота, обращенные лицом кь восточному пути, во первых измерил против восточного ветра, то есть с северной стороны, в пятьсот локтей кругом, во вторых с севера, в третьих с юга, в четвертых с моря, то есть с запада, следовательно с четырех ветров, стены кругом, как в длину, так в ширину, то есть с четырех сторон, каковая стена вместе имела две тысячи тростей. Если же трость была в шесть локтей и в одну παλαιστῆ (пядь), каковая παλαιστη’ составляет шестую часть локтя; то ясно, что внешняя стена имела вокруг две тысячи тростей, которые вместе составляют двенадцать тысяч триста тридцать три и одну треть двух тысяч локтей. Мудрый и прилежный читатель пусть читает книгу Иисуса ина, и найдет, как соблюдается эта мера в окрестностях городов. Поэтому и легион бесов избрал это число при погублении свиней (Лк. 8), чтобы тот, кто, по заповеди Господа, отделен для служащих Богу, служил, наоборот, для погибели тех, кои проводят жизнь, соответствующую грязи и нечистоте. Вся же стена, которая была внешнею и имела весьма большую длину и ширину с четырех сторон, заключает число апостолов, то есть двенадцать тысяч, так что для каждого апостола принимается тысячное число, и одного не достигает исполнения Христова и мужа совершенна (Еф. 4:13), если не присоединяется к нему и παλαιστη’, которые составляют триста тридцать три локтя и одну треть локтя, чрез что указывается на таинство святой и досточтимой Троицы, которая все окружает и ограждает и сохраняет обитателей своего храма в полной безопасности. Поэтому ковчег Ноев имеет триста локтей длины и тридцать локтей высоты, завершающейся одним локтем (Быт. 5). Присоединяемые же там пятьдесят локтей ширины означают (как мы часто говорили) таинство отпущения. Поэтому и Господь тридцати лет приходит во крещению и этот самый пророк в начале своей книги ставит тридцатый год. Это трехсотое и тридцатое число завершается присоединением трех и одной трети. Того же, что вследствие простого толкования, — так как при быстром диктовании мы бываем не очень внимательны, — находится и у LХХ и в нашем переводе: измерил стену кругом со всех сторон длинною в пятьсот локтей и шириною в пятьсот локтей, на еврейском языке нет, но просто указывается длина в пятьсот и ширина в пятьсот, при чем подразумевается: тростей, подобно тому как выше четыре раза было сказано, что тот, кто держал трость, измерил стену с каждой стороны, с востока, с севера, с юга и с запада в пятьсот локтей. На пятисотое же число, которое близко к пятидесятому, относящемуся к отпущению всех грехов, указывают не только ветхое Писание (Лев. 25), но и слова Спасителя в Евангелии, который говорит: два должника беста заимодавцу некоему: един бе должен пятиюсот динарий, другий же пятиюдесят (Лк. 7:41). И отделяла стена святилище от места для народа. Отсюда мы видим, что весь вышеописанный храм был предназначен для служения священников и что стена эта, занимавшая столь обширное пространство и все окружавшая, отделяла святилище от места для народа.

кругом него была стена. Внешняя стена отделяла священные помещения о светских (см. ком. к 40,7). длиною в пятьсот тростей. Эти пятьсот тростей составляли: длина внешних северных ворот (50) плюс длина внешнего двора (100) плюс длина внутренних северных ворот (50) плюс длина поперечника внутреннего двора (100), противоположные (южные) ворота (50), противоположная сторона внутреннего двора (100) и противоположные внешние (южные) ворота (50).

Если квадрат был 500 тростей, как по евр. т., то «стена», его окружавшая, была особою, по сравнению с описанною в Иез. 40:5, и отстояла от последней на 1250 локтей. Тогда таинственный храм занимал бы столь громадную площадь, которая может «обнять не только гору храма, но и весь древний Иерусалим» (Олесницкий, Ветх. хр. 335). Если же, как по LXX, квадрат был 500 локтей, то называемая здесь стена была стеною внешнего двора, высота и толщина которой измерены в Иез. 40:5. В том и другом случае, характерно что все вне храма по пророку несвято, ев. хол; Вульг. vulgi locum, но по LXX только «предстением сущим в чиноположении (διαταξει), храма» (вызываемое устройством храма). Оно должно быть резко разграничено от святого. К Божеству не должно примешиваться ничто тварное «Весь интерес у пророка привязан к храму и без храма мир для него пустыня» (Берт.); вернее не «без храма», а без Бога.