Толкование Книга пророка Аввакума, Глава 2: Никодим Святогорец преподобный

«На стражи моей стану, и взыду на камень, и посмотрю еже видети, что возглаголет во мне (Господь) и что отвещаю на обличение мое» (Авв. 2:1). Смысл этих пророческих слов, согласно толкователю Никите, следующий: я хочу сохранить свой ум возвышающимся над всяким мирским попечением через трезвение, внимание и умную молитву (ибо стражей называется трезвение, сердечное внимание и умная молитва), и таким образом через умную эту стражу взойду, словно на камень твердый и непоколебимый, на высоту созерцания, и оттуда, словно с вершины горы и высокого места, буду рассуждать о том, какие слова возглаголал мне Бог, и о том, что я должен ответить на обличение, то есть на упреки упомянутых соблазняющихся. Эти слова Аввакума Григорий Богослов согласовал с темой Воскресения, потому что сам Аввакум под стражей подразумевал не трезвение ума и внимание, но данное ему достоинство и созерцание первосвященства, ибо архиереям, посредникам между Богом и людьми, позволено стремиться к ним и видеть это с помощью собственного ума, само собой. А те, которые говорят (к ним относится и Иосиф Вриенний, утверждающий, что явившийся Богослову ангел был Гавриил — слово второе на Благовещение), что в видении, бывшем по мановению Божию, видел Богослов ангела и слышал произносимое им, весьма уклоняются от истины, потому что говорят не в соответствии со словами Богослова. Сам он, делая предисловие в своем слове на Пасху, говорит так: «На стражи моей стану, говорит чудный Аввакум. Стану с ним ныне и я, по данным мне от Духа власти и созерцанию; посмотрю и узнаю, что будет мне показано и что возглаголано. Я стоял и смотрел: и вот, муж восшедший на облака... и образ как образ Ангела... Он воскликнул громким голосом и сказал: “Ныне спасение миру, миру видимому и миру невидимому!”» Итак, после того как это было заранее обдумано, священный певец заимствует слова и Аввакума, и Богослова и говорит: «Пророк Аввакум, некогда вставший на страже своего ума, пусть встанет и с нами сегодня». Надлежащим образом он называет имя Аввакума, для того чтобы показать, что эта песнь и этот канон своей темой имеют Воскресение и пробуждение Господа, потому что имя Аввакум толкуется как «отец пробуждения».