Исход, Глава 32, стих 8. Толкования стиха

«Народ твой», говорит в стихе 7 Господь, отрицаясь от народа, пошедшего во след других божеств. И далее (10); «истреблю их и произведу многочисленный народ от тебя». Мы уже говорили в предисловии, что в предведении Божием, слова, обращенные к Моисею, суть слова испытания этого верного сердца. В эту великую минуту как человек, он мог возлюбить свою славу более, чем судьбы народа, которые были ему вверены Господом. Господь знал, что честное сердце Моисея пойдет путем правды, но необходимо было, чтобы опыт сам вызвал из глубины души Моисея это сознание, чтобы Моисей в эту торжественную минуту испытания познал самого себя и все те силы добра, которые в нем находились. Сознание это возвышало и укрепляло его деятельность. Два раза испытывался Моисей; в первый раз он отказывается стать родоначальником особого народа, отдав душу свою на пользу народа Израильского, второй раз, увидя глазами своими падение Израиля и наказав возмутившихся, он возвращается на гору (ст. 21 и 32) и, в горячей любви к Израилю, он просит Господа простить народ или вычеркнуть его самого из книги Господней. Никто не видел этой борьбы нравственной; народ видел только великого, строгого, твердого вождя, наказующего преступления. А между тем великие страдания перенес в это время Моисей, в таинственном одиночестве.

Не станем уподобляться тем ропщущим, которые из-за своего чрева пали в пустыне; не станем помышлять бесовских помышлений, насаждающих в наши сердца непотребное, не давая нам воздать Богу хвалу за все его благодеяния к нам. Знаете ведь, к чему привело их роптание.

Сперва, когда вел их Моисей к Чермному морю с помощью столпа, огненного и облачного, не принялись ли они, забыв их наставления и все, что сотворил им Бог в Египте через Моисея и Аарона, вопить на Моисея: «Зачем ты привел нас сюда, чтобы мы умерли теперь в пустыне этой; не лучше ли б было, если б могилы наши в Египте были!» (Исх. 14:11-12). И когда провел их Бог сквозь Чермное море рукою Моисеевой и потопил их врагов, Пришли они в Мерры и обрели здесь горькие воды, и снова поторопились и забыли деяния Божий, возроптали на Моисея, говоря: «Что будем пить! Вот ты привел нас в эту безводную пустыню, где нет нам никакого утешения» (Исх. 15:24). И не осладил ли им Бог горьких вод? Но и тогда не пришли они в разум, и после всех тех чудотворений поклонились тельцу. И если б не встал Моисей, сокрушаясь, за них пред Богом, то истребил бы их Бог с лица земли. И снова воду им из камня источил, и хлеб им с небес даровал (Исх. 16 и 17 гл., Чис. 11 и 20 гл.).. Быть может, после этого воздали они Богу хвалу, безблагодатные? Нет, но принялись говорить: «Разве нам следует давать хлеб иноплеменникам?»

Эти мои слова не для всех, а для тех, кто тем болен и втайне ропщет. Но потому говорю это всем, чтоб вы не приняли в себя закваску сребролюбия. Говорил Иуда: «Зачем эта трата? Можно было это миро продать за большую цену и раздать нищим» (Мф. 26:8-9), а после не продал ли учителя своего за тридцать серебреников, а сам удавился. И как мне не стенать и не тужить, возлюбленные мои, все это слыша от вас. Если б я мог, то проговорил бы к вашей милости пророческие те слова: «Кто даст главе моей камень и очам моим источник слез, чтоб плакал я день и ночь о дщери народа моего» (Иер. 9:1). Ушли мы в пустыню, по Писанию, и уповаем на Бога, спасающего нас. Не вывел ли он нас из мира, как из Египта, в сию пустыню безводную, не Моисеевой рукой, но благодатью Божией. И чем мы опечалены, братья мои и отцы?! Разве вы что-то принесли сюда из своего имения, или я что-нибудь требовал от вас, принимая в сию обитель? Или человеколюбие Божие чего-то нас лишило?! Не все ли дало оно нам молитвами святой Богородицы?!