Толкование Евангелие от Матфея, Глава 8: Кирилл Александрийский святитель

 От Божественной власти происходит сей дар; поистине это Владычное повеление. Как же среди рабов, как сотворенный, Сын, одним лишь пожеланием могущий все совершать и потому носящий в Себе Божеское достоинство и отличительное свойство Родившего? Ибо написано о Боге и Отце, что Он вся елика восхоте, сотвори , так что Божественным изволением дела рук Его сразу же осуществляются и одним мановением призываются в бытие. А обладающий силой и властью Своего Отца как может быть по отношению к Нему иноприродным через то, чтобы Ему быть сотворенным, тогда как Оного природа не такова? Ибо имеющим одну и ту же энергию всегда свойственно быть и одной и той же сущности, а иноприродность в них — невероятна. Следовательно, Сын единоприроден Отцу, и является несотворенным от несотворенного, как имеющий одну и ту же власть и силу, <75. 520> скорее же Сам являющийся живой и сущностной Энергией, Силой и Премудростью Отчей.

Что же это был за дар, который по закону должен был приносить прокаженный? Две птицы (Лев. 14:1-7), из которых одну священник закалывал над живою водою, взяв кедрового дерева, червленую нить и иссопа, а другую, живую птицу, омакивал в крови птицы заколотой над живою водою и помазывал очищаемому прокаженному правые части тела – ухо, руку и ногу¹, а живую птицу отпускал за пределы города в поле². Заметь, как этими словами всецело живописуется для нас Христос. Ведь через живую птицу ты уразумеешь живое и небесное Слово, через кровь заколотой птицы – драгоценную кровь пострадавшего Господа (ибо мы говорим, что Он пострадал плотью, то есть Собственным телом), а через негниющее дерево (ибо таков кедр) – нетленную плоть, поскольку тело Христово не увидело тления³. Через иссоп – кипение Духа, (ибо эта трава обладает согревающим действием и ею натирают тех, кто страдает от озноба), таково действие и сила Святого Духа. Через червленый цвет – исповедание завета в крови. Через живую воду – животворящую благодать крещения, которой очищается страдающий проказой греха. Через отпущение живой птицы за пределы города мы научаемся удалению Христа от мира и восшествию Его на небеса. Представ таким образом перед Отцом и Богом, он будет ходатайствовать за всех нас и мы будем очищены. Через помазание правых частей тела: уха, руки и ноги, мы научаемся тому, что нам необходимо посредством созерцания, делания и жизненного пути прийти к богообщению.

Почему же они не принесли их днем? Или боясь книжников и фарисеев, или стыдясь своих немощей, как Никодим, или же потому, что днем больные не имели никого, кто мог бы их привести к Иисусу.

Иисус повелевает отплыть на другую сторону только ученикам, чтобы не казалось, будто теснящие Его толпы препятствуют ученикам слушать надлежащие поучения и открываемые им в дальнейшем более непосредственным образом тайны Божьи, которые народу возвещаются притчами. Поскольку только они, оставив все имеющиеся под рукой блага, последовали за Ним по любви к научению, Он повелевает им перейти от временного к вечному, от земного к небесному, от плотского к духовному.

Почитание родителей – дело праведное, если оно не вступает в противоречие с почитанием Бога. Когда же эти две вещи сталкиваются друг с другом, одно следует презреть, а другого держаться, особенно если почитание родителей препятствует угождению Богу. Ибо Бога нужно прославлять лучшим, чтобы мы не оказались, по примеру Каина, уделяющими Богу второстепенное. Подобно этому и ветхий закон запрещал священникам приближаться к мертвецам, заниматься домашними делами и руководствоваться плотскими симпатиями. Но закон учит посредством теней, а Христос неприкровенно, чтобы желающий послужить Богу не выставлял никакое родство в качестве причины занятости, не позволяющей ему быть со Христом. Ибо и Сам Он ради пользы бывших с Ним презрел Матерь и братьев, сказав: Кто Матерь Моя? И кто братья Мои? и Вот Матерь Моя (Мф. 12:48-49).

В доказательство присущего Ему величия Бог негде говорит чрез одного из пророков бесстыдно согрешающим: «Мене ли не убоитеся,— глаголет Господь, — или от лица Моего не устыдитеся, Иже положих песок предел морю, заповедь вечну, и не превзыдет его?» (Иер. 5:22)   И снова то же самое обозначая, Он в книге Иова говорит о море: «Положих ему пределы, наложив (έπιθεις)      затворы и врата: рех же ему: до сего дойдеши и не прейдеши, но в тебе сокрушатся волны твоя» (Иов. 38:10-11). А блаженный Псалмопевец, настраивая духовную лиру ко славословию, говорит Богу: «Ты владычествуеши дерокавою морскою: возмущение же волн его Ты укрочаеши» (Пс. 88:10). Итак, когда способность господствовать морем и устанавливать законы д ля вод, и под иго владычества приводить важнейшие из стихий мира характеризует собой Божественную природу, а Сын оказывается творящим это с великой властью, то как же Он не будет по природе Богом? Как же будет сотворенным Тот, Кто легко может исполнить то, что подобает одному лишь Богу и Отцу? Ибо, если мы скажем, что ничего такого нет в том, чтобы повелевать морем и налагать ему затворы и врата, то что тогда Бог и Отец напрасно хвалится этим, как весьма надежным удостоверением Своей божественности? А если одной лишь боголепной силе и славе свойственно мочь творить это, то отнюдь не позволительно уступать сущности сотворенных то, что по праву принадлежит одной лишь Божественной природе. Следовательно, не может быть сотворенным Сын, Который подходит под определения божественности тем, что от природы может делать то, что является ее собственными и исключительными полномочиями.

Божественная природа Единородного опаляла демонов неизреченным огнем, подобно тому как и другое Он делал таинственным образом, запирая лютейших демонов на непроходимых дорогах и разрушив тиранию дьявола. Пришел ты, говорят они, прежде времени, ибо знали из слова Божьего, что Христу надлежало прийти и судить их. А то, что они сказали прежде времени, изрекая клевету на время вочеловечения, совершившегося будто бы не в срок, то тут нет ничего удивительного, если они, будучи злы, дерзают говорить и это. Даже зная, что будут наказаны, что Судья потребует у них отчета, поскольку они преступили Его заповеди, они спесиво говорят: Что Тебе до нас?

Еще и то есть исключительное свойство Божественной сущности, чтобы мочь все содержать и вплоть до ничтожнейших тварей простирать логосы промысла о каждой из них. И свидетелем этого будет Сам Спаситель, говорящий: «Не две ли птице ценитеся единому ассарию? И ни едина от них падет на земли без Отца вашего, Иже на небесех» (Мф. 10:29). Итак, если и это — великое и богоприличное достоинство у Отца, а Сын также обладает им, не позволяя лукавым демонам иметь власть < 75.521 > даже над свиньями (ибо они просят, что очевидно, как не имеющие), то какой резон в том, чтобы иноприродным и тварным полагать от Бога произошедшего Бога Слова и от природы обладающего всеми отличительными особенностями Родившего?