Толкование Евангелие от Матфея, Глава 3: Александр Шаргунов протоиерей

Из пустыни, из ее одиночества, из молитвенного молчания и тишины говорит нам Иоанн, и ничего не слышно, кроме голоса Бога, кроме тех слов, с которыми вышел Христос на проповедь после Крещения: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное».    

Иоанн любил Бога, потому так дорог ему был народ, и он говорил то, что глубинами сердец люди знали и узнавали, что они жаждали услышать. И когда он призывал к покаянию, в глубинах сердец человеческих обреталась решимость ответить на этот призыв. И другой Иоанн, апостол любви, возвещает: «Я не говорю вам то, что вы не знаете, но то, что вы знаете, о том говорю вам».

Никакое слово не обладает такою силой, как то, которое обращено к совести человека, и это слово становится неодолимым, когда оно произносится человеком, который заслужил право его произносить. Люди долго ждали подлинного слова Божия, и они услышали его от Иоанна. Он был узнаваем, он пришел от Бога, и слушать его было — узнавать Бога, без Которого нет человека. И он был услышан, потому что говорил о даре спасения, превосходящем человеческие силы.

  

Призыв Предтечи — глас вопиющего в пустыне, но он гремит во всех веках, достигая и нас: «Уготовайте пути Господни, прямыми сделайте стези Его». Грех искривил все наши пути. Каждая душа человеческая должна стать тем путем, о котором говорит Предтеча. Каждая душа человеческая должна выпрямиться покаянной устремленностью к Богу. Этот глас будит нашу совесть. А совесть, говорят святые отцы, — это предтеча любви, как сам Иоанн Креститель — Предтеча Христа. К покаянию призывает он, а прощение дарует Господь.

Уготовим наши души к встрече праздника Крещения Господня. Да будет дано нам покаяние как второе крещение, чтобы очистились души наши от скверны всякого греха и мы узнали, что этой богоявленской водой мы становимся новым творением. Потому что не только приблизилось, но и открылось нам Царство Божие.

В чем величие Предтечи, почему он больше всех? Потому что он Ангел, как пишет пророк, — вестник воли Божией. И он имеет власть возвестить эту волю Господню, потому что обрел свободу от тех ценностей, прежде всего материальных, которым рабски служит род человеческий, ища благополучия и удобства. Его жизнь протекает в предельной скудости. Все земное для него — ничто, если нет в нем Бога. Он видит все происходящее в истинном свете: прах, который сегодня превозносится своим мнимым величием, завтра рассыплется.

У него самая нищенская одежда и пища. Но Господь питает его лучше, чем питается кто-либо на самых роскошных пирах, — Своей благодатью. Как говорит слово Божие: «Лучше немного зелени, но с любовью». Господь укрепляет его тело и душу, и он проповедует о покаянии, о том, что приблизилось Царствие Божие. Тридцать лет он провел в пустыне, и тридцать лет боролся с грехом, размышляя о смерти, о грехе и о Боге. Его проповедь не вычитана из книг, это то, что ему открыто Богом.

Он видит всех приходящих к нему. Какое место они занимают в обществе или в Церкви, не имеет значения. Он воспринимает человека не телесно, для него важно, что собою представляет его душа. Потому его гневное слово обращено прежде всего к первосвященникам, к духовным вождям народа. «Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?» Кажется, среди тех, кого он обличает, есть немало людей, которые могут сказать о себе, что у них нет грубых грехов. Они соблюдают весь закон и исполнены внешнего благочестия. Но яд змеиный всегда присутствует в жале змеи. Даже когда она не кусается, все равно это та же ядовитая змея. Придет час, когда их естество обнаружится. Они убьют не только большего из рожденных женами, но восстанут против самого Богочеловека.

Не с легкостью принимает Предтеча покаяние приходящих к нему. Он знает, что есть в сердце человеческом и как глубоко грех поразил наше естество. Грех стал у людей привычкой — второй природой. Потому одного покаяния недостаточно. Он говорит: «Сотворите же достойный плод покаяния». Надо, чтобы привычкой, нашим естеством для нас стало делание добра и правды.

И он говорит: «Не начинайте говорить, что мы имеем отца нашего Авраама». Не хвалитесь духовным наследием, потому что Бог силен воздвигнуть чад Аврааму из этих камней — из людей неверующих, которые грехами своими стали как камни — исполнены окамененного нечувствия. Господь знает, как коснуться глубин их сердец и как совершить их новое рождение.

 

И мы слышим Его очень строгий, огненный призыв к покаянию: «Уже и секира при корне дерев лежит» — при корне жизни всякого человека — «всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь». Еще немного, и дерево будет срублено. Но не это страшно, а то, что его бросают в огонь — в вечный огонь.

 

«Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня». Путь, ведущий к Иоанну Предтече, не был завершением. И крещение в водах Иордана, которого искали многие иудеи, не было решающим. Иоанн Предтеча не скрывал этого. За ним идет Другой, Сильнейший Его, Которого Он недостоин. «Я не достоин понести обувь Его — недостоин как раб снять обувь с Того, Кто идет вслед за мной». Он не заслоняет собою Христа — придут лжепророки и антихрист, которые попытаются это сделать. Он пришел, чтобы встретить Бога и устраниться, открыв всем Того, Кто больше и сильнее его. Люди слушали Предтечу, потому что он указывал на Того, в Ком они нуждались. После его крещения в воде, их ждет второе крещение — Духом и огнем. Вода Иордана имеет только временное значение. Она — только знамение, ведущее к страшной правде Царства Божия, которую являет Христос. И точно так же Иоанн — только Предтеча, который должен отступить в сторону, когда Мессия придет.

Дух Святой был с самого начала, когда Он носился над водами, над бесформенной еще материей (Быт. 1, 2). Он не может не быть сейчас, когда Дыханием Божества рождается новое творение, сыны Божии. Таинственное Дыхание, подобно ветру, который может быть легким дуновением или жестокой бурей, и не знаешь, по слову Христову, откуда Он приходит и куда уходит (Ин. 3, 8). Ничего не знаешь, кроме того, что Он приносит в сердце жизнь Самого Бога.

Образ огня, раскрывающий действие Духа Святого на человека, так же таинственен, и так же различен. Святой Иоанн Предтеча говорит только об одной из возможностей этого действия: огонь уничтожает в человеке все, что мешает ему открыться навстречу Христу. Ибо огонь Духа Святого — разрушающий и уничтожающий — только малая часть того, что Он совершает. Он разрушает, созидая, чтобы дать место истинной жизни. И Он никогда не разрушает, предварительно не явив созидание. Прежде чем очистить золото от примесей, возжигают огонь. Точно так же действует Дух Святой в человеке. Прежде чем устранить из сердца то, что не может продолжать существовать вместе с Божественной жизнью, Дух Святой возгорается в нем и смягчает его. Ибо только вложив в глубину сердца от Своей кротости и Своего тепла, Дух Святой преображает крещеного человека и делает из него новое творение, сына Божия в Единородном Сыне Божием, молитва и дыхание которого соединяется с молитвой и дыханием Духа Святого, взывающего в глубине сердца: «Авва, Отче» (Рим. 8, 15).

«Три свидетельствуют на небе», и это наш сегодняшний праздник. «И три свидетельствуют на земле, — говорит апостол Иоанн Богослов, — дух, кровь и вода» (1 Ин. 5, 7—8). Кровь — это причастие Святых Христовых Таин, а вода — это то, что совершается сегодня. «Днесь вод освящается естество», «днесь Владыка на Иордан приходит». 

Прежде чем выйти сразиться со смертью, Христос приходит креститься, то есть погрузиться в воду, омыться от нечистоты у Иоанна. От какой нечистоты? От той, за которую Он висит среди разбойников, «землю на водах Повесивый», от той, которая во мне и в тебе, и во всех, и даже в самом чистом из рожденных женами — Иоанне. И ужасается Иоанн, говоря: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? «Оставь теперь, — отвечает Господь, — не мешай Мне, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду».

Господи, какую же правду Ты хочешь исполнить? Не ту ли, которая была при творении мира, когда Дух Святой носился над водами, и Ты творил со Отцем и Духом Святым? И сегодня в православных храмах Иорданские воды — вновь те первозданные воды, и глас Господень над водами, и веет Дух над ними, но эти воды — уже для нового творения, для возрождения всех. Какую правду Ты хочешь исполнить, Господи? Не ту ли страшную правду, когда хлынули воды потопа, и немногие, то есть восемь душ, спаслись, потому что пришел Бог погубить водою грех, и люди предпочли погибнуть, чем расстаться со грехом? Не ту ли правду, когда Ты вывел Свой народ из Египта и «огустеша воды, и сташа сюду и сюду», и люди Израиля прошли посреди моря, как по суше, и воды тотчас сомкнулись, потому что эта правда требует отделения от всякой неправды, и нет пути назад?

«Что же значит исполнить всякую правду? — говорит святой Иоанн Златоуст. — Правдою называется исполнение всех заповедей. Так как исполнить эту правду должны были все люди, но никто из них не исполнил ее, то приходит Христос и исполняет эту правду. А какая правда была в том, чтобы креститься? Послушание установлениям Церкви и посланному от Бога человеку было правдой». Потому через погружение в обыкновенные воды открывается бездна греха человеческого и бездна милосердия Божия. Имеющий очи может увидеть между двумя этими безднами глубину тайны покаяния. И чтобы стало ясно всем, что ни один человек не может достичь правды без этого послушания, без этого крещения. Он крестится, как всякий человек, чтобы все после Него крестились, как Он, Его Крещением.

Для нас вся правда в том, чтобы веровать в правду Христову, которая вменяется нам через крещение как наша правда — вместо нашей неправды, от которой мы себя отделяем покаянием. В этих водах таинственно запечатлен образ всей Его будущей жизни. Все еще надо Ему совершить, но все уже здесь, до последней глубины, отражается в этой воде — кровавый пот Гефсимании, ужас Богооставленности, смерть на Кресте и во ад сошествие. Вот в какие воды входит Он — нагой, обнаженный от славы, которую имел от Отца, «прежде мир не бысть», — чтобы нас облечь в первозданную славу. Чтобы открылась нам тайна жизни и смерти до последней глубины, до самого дна: «глубины раскрыл есть дно».

.