Толкование Евангелие от Матфея, Глава 22: Ориген

Наш Спаситель, отвечая им, не изъяснил им волю закона Моисея, как недостойным знать столь великое таинство, но только просто сказал, что священное Писание сообщает о воскресении мертвых, что там нет браков, а воскресшие из мертвых пребывают, как ангелы на небесах, и как ангелы на небесах ни женятся, ни выходят замуж, так (говорит) и воскресшие из мертвых. Я же думаю, что не только благодаря тому, что не женятся и не выходят замуж, удостоенные воскресения из мертвых пребывают, как ангелы на небесах, но и благодаря тому, что их смиренные тела преображаются в такие, как у ангелов, - воздушные и излучающие свет.

Давайте ныне рассмотрим намерение искушавшего законника. Он говорит: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Говоря учитель, он искушал Господа, потому что произносил это слово не как ученик Христов. Более ясно это будет из примера, который мы приведем. Например, отец есть отец своего сына, и никто не может назвать его в собственном смысле отцом, кроме его сына, и мать есть мать своей дочери, и никто не может назвать ее матерью, кроме ее дочери. Так и учитель есть учитель своего ученика, и ученик есть ученик своего учителя. И посмотри, что, поскольку не все, кто называет Его учителем, правильно говорят, но только те, кто имеет желание научиться от Него, Он говорил Своим ученикам: Вы называете Меня учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то (Ин. 18:13). Итак, правильно ученики Христовы называют Его учителем и, служа Его слову, называют Его Господом. Поэтому правильно говорил апостол, что у нас один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им (1 Кор. 8:6). И обрати внимание на то, что Он говорит: Довольно для ученика, чтобы он был, не просто как учитель, но как учитель его (Мф. 10:25). Следовательно, если кто-то ничему не учится у Слова и не предан Ему всей своей душой, чтобы стать Его любимым насаждением, но при этом говорит ему учитель, тот есть брат фарисея, который искушал Христа и говорил Ему учитель. Так и всякий, говорящий: Отче наш, сущий на небесах! (Мф. 6:9), не должен иметь дух рабства в страхе, но Дух усыновления (Рим. 8:15). А кто не имеет Духа усыновления и говорит: Отче наш, сущий на небесах! - тот лжет, потому что Он не сын Богу, называя Бога своим Отцом.

А теперь, когда Господь, отвечая, говорит: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим - сия есть первая и наибольшая заповедь, мы научаемся необходимому представлению о заповедях, что есть большая заповедь и что есть меньшие до малейших.
*** Достойный всех этих даров ликует о премудрости Божией, обладая сердцем, преисполненным любовью Божией, душой, целиком просвещенной светом ведения и разумом, целиком просвещенным словом Божиим. И сподобившийся таких даров от Бога, конечно, разумеет, что весь закон и пророки (Мф. 22:40) суть некоторая часть всей премудрости и знания Божиего, и разумеет, что весь закон и пророки изначально зависят от любви к Господу Богу и ближнему и связаны с нею и что совершенство благочестия заключается в любви.

Еще обрати внимание на то, что фарисей спросил: какая наибольшая заповедь в законе (Мф. 22:36), а Господь, отвечая ему, учит нас, что любить Господа - не только наибольшая заповедь, но и первая, и первая не по порядку Писания, но по достоинству добродетели. И следует обратить внимание, что она словно бы соответствует этому месту, потому что соответствует словно бы многим установленным заповедям. Итак, ныне Господь назвал первой и наибольшей заповедью - заповедь возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим, а второй - подобную первой, и из-за этого подобия великую: возлюби ближнего твоего, как самого себя, дабы, согласно этому, мы поняли, что есть и другая заповедь, которая по значению и порядку будет третья, а другая - четвертая, и, так исчисляя по порядку заповеди закона, получая от Бога мудрость, кто-то может расположить их до малейшей. Это дело не кого иного, кроме как одного Христа, который есть Божия сила и Божия премудрость (1 Кор. 1:24).

После этого ты спросишь, каким образом на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. Ведь, как кажется, текст показывает, что все, написанное или в Исходе, или в Левите, или в Числах, или во Второзаконии, утверждается на сих двух заповедях. Каким же образом закон, установленный о прокаженных, или о претерпевающих истечение крови, или о кровоточивых женщинах утверждается на сих заповедях? А также каким образом пророчество, которое было сказано о пленении Иерусалима (Ис. 5:1-30), или видение Египта у Исайи (Ис. 19:1-25) и других пророков, каким образом видение Тира (Ис. 23:1-18) или все пророчества о Тире и царе Тирском (Иез. 28:2-19), каким образом также видение Исайей четвероногих животных в пустыне (Ис. 30:6-7) утверждаются на сих двух заповедях? Мне кажется, что сказанное в этом месте следует понимать следующим образом: кто исполнил все, написанное о любви к Богу и ближнему, тот достоин получить от Бога величайшие милости, которым предшествует слово мудрости Духом Святым, после которого слово знания, которое согласно Духу есть (1 Кор. 12:8)¹.

Итак, это место достойно рассмотрения того, что желал Спаситель, когда предложил фарисеям вопрос о Христе, дабы они ответили, что думают о Нем, и какова была причина того, что фарисеи не могли дать ответа. Кто-нибудь попроще из рассуждающих об этом сказал бы, что желанием Спасителя было обуздать дерзость фарисеев, предъявляющих Ему множество затруднительных вопросов, а также саддукеев, которые предложили Ему вопрос о семи братьях и их одной жене (Мф. 22:23-30). Итак, поскольку фарисеи и саддукеи, предлагая ответить что-либо, поступали так, видимо, не потому, что желали научиться, как ученики, но искушали Христа, потому и Господу было необходимо предложить вопрос им, утверждающим, что они обладают знанием закона, дабы обличить их перед народом, потому что они не дали ответа на Его вопросы, а Сам Он ответил на все. Ибо Господь был способен по надлежащему учителям положению провозглашать и передавать Божественное учение, а они не узнали самого Пророка, который был вершиной пророков.

Причина того, что они не смели потом спрашивать Его, состояла в том, что, спрошенные, они не смогли Ему ответить. В самом деле, если бы их вопрос исходил из желания научиться, то Господь никогда бы не предложил им таких вопросов, чтобы впоследствии они не смели спрашивать. Но они спрашивали, искушая Его, потому Господь захотел помешать им Своим вопросом, чтобы они устыдились и отступили от своей дерзости и потом ничего не спрашивали у Него. Мы сказали это по рассуждению более простого толкователя.