Евангелие от Марка, Глава 10, стих 22. Толкования стиха

Наконец к Господу приходит еще человек, строго исполнявший заповеди Божии, не смотря на то что был облечен высоким саном (начальник άρχων) и обладавший великим богатством, в молодых годах, и питавший ревность о достижении высшего совершенства духовного, чтобы достигнуть жизни вечной. Чего, по-видимому, было более желать от приходящего к Господу? Казалось, он мог войти в царство Его не тем путем, каким обыкновенно призывались прочие, – без покаяния. Сами ученики принимали в нем великое участие (см. последние их вопросы). Но Господь двумя замечаниями обнаружил пред всеми, как еще не близко было сердце сего юноши к пути Божию. Во-первых, Он заметил ему, что не признавши в Иисусе лица Божественного, он, по своей строгости законной, не должен был расточать учителям земным таких титулов, которые в собственном значении могут принадлежать только Единому Богу. Во-вторых, указал ему, что в нем не достает и полной любви к ближнему, когда потребовал от него, чтобы он расстался с своим богатством и роздал его нищим, – и требование сие так смутило юношу, что он, оставив Господа, отошел от Него, скорбя. – С своей стороны Господь ничего не требовал от него здесь особенного против прочих. Заповедь о самоотвержении и отречении от всего ради Евангелия была заповедью для всех.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 165++

Однакоже И. Христос оценил в нем это горячее и искреннее стремление к более высшей добродетели, нежели не удовлетворявшее его исполнение внешних предписаний закона; в ответь на его вопрос, чего еще не достает ему, Господь взглянул на юношу с любовью (Мк. 21) и сказал ему: «одного тебе не достает: пойди, все, что имеешь, продай я раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест». Как скоро Господь высказал ему это требование, сейчас же оказалось, что юноша ни себя самого хорошо не знал, ни закона о любви к Богу и ближнему не понимал и не исполнял, как должно; по внешности, что очень легко, он усердно служил и Богу и ближним, но внутри себя он имел своего идола, которым и жила душа его; отречься от этого идола ради Бога и для ближних, оказалось, он не имел силы: он отошел от Господа с печалью.

Если ты исполняешь все эти заповеди, то войдешь в Царство Небесное, — ответил ему Христос, — но если хочешь быть совершенным, то одного тебе недостает: пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною ||(Мф. 19:21)». Как исполнял богатый юноша ветхозаветные заповеди — неизвестно; но надо полагать, что он понимал их в духе современных ему книжников и фарисеев, так как весьма опечалился, когда Христос предложил ему отказаться от любостяжания: богатство, которым он обладал, стало его кумиром; расстаться с ним он не мог, и потому, несмотря на призыв Христа следовать за Ним, ушел от Него. В душе юноши происходила борьба: хотелось обеспечить себе блаженство Вечной Жизни и, в то же время, поклоняться своему идолу — богатству; но так как то и другое несовместимы, то опечаленному богачу пришлось выбирать одно из двух, и он предпочел последнее.

Этот разговор Иисуса Христа с богатым юношей приводит к заключению, что путь к блаженству Вечной Жизни указан еще ветхозаветными заповедями, выражавшими собой вечную, неизменяемую волю Божию; чтобы удостоиться этого блаженства, надо было осмысленно исполнять их и, главное, любить ближнего своего, как самого себя. Но так как евреи исказили смысл этих заповедей, а главнейшую, о любви к ближним, совсем не поняли, считая своими ближними только евреев, то Иисусу Христу пришлось восстановить истинный смысл их, разъяснить и дополнить их. Одним из таких дополнений было указание на возможность для человека быть совершенным. Отрекись от всего, что сбивает тебя с пути к вечной жизни, отрекись от друга, который соблазняет тебя, хотя бы он был так близок и необходим тебе, как правая рука твоя или глаз твой; отрекись от всех страстей своих, которые порабощают твою волю; и если страсть любостяжания одолевает тебя, то лучше раздай нищим все, что имеешь, и не бойся кажущейся бедности, какая тебе предстоит; ты станешь богаче, чем был: ты будешь иметь сокровище на небесах!

Итак, слова Иисуса Христа — продай имение твое и раздай нищим, — сказанные юноше, которому богатство мешало войти в Царство Небесное, имеют значение условное и потому не могут считаться заповедью безусловно обязательной для всех. Если богатый человек смотрит на свое богатство не как на свою личную собственность, данную ему для наслаждений, а как на достояние Божие, данное ему лишь во временное управление, и если он управляет им согласно с волей Господина своего, то есть Бога, то он может спастись и не раздавая нищим всего имения, к которому он приставлен¹

Что именно так, по-иудейски, по-фарисейски, исполнил заповеди юноша, что он напр., не желал ближнему своему довольства и обилия столько же, сколько самому себе, это и обнаружилось из того, что он не послушался Господа, пожалел богатства и соединенных с ним почета и власти и, хотя со смущением, по Матфею, с печалью, но отошел от Спасителя: смутившись от сего слова (дряхл быв о словеси), отошел с печалию (отъиде скорбя): ибо у него было большое имение (имея стяжания многа).

На ту же тему и следующий эпизод (ст. 17–31). Он имеет параллели как в Мф. (Мф. 19:16 и сл.), так и в Лк. (Лк. 18:18 и сл.). У Луки вопрошающий назван: «Некто из начальствующих», у Матфея он оказывается юношей, почему и принято называть этот инцидент инцидентом с богатым юношей. Мк. о возрасте вопрошающего и о его общественном положении не говорит ничего. Рассказ имеет теоцентрическое ударение. Иисус отклоняет наименование «благой», потому что «никто не благ, как только один Бог» (ст. 18). Эти слова отнюдь не надо понимать в том смысле, чтобы Иисус отрицал Свое Божественное достоинство. Он отправляется от отношения собеседника. Для собеседника Иисус – не Бог. Если так, то наименование «благой» в применении к Иисусу в его устах неуместно. Ударение – на всецелом служении Богу.

Течение беседы передано в Евангелии со всей ясностью. Богач обращается к Иисусу с вопросом, что ему делать, чтобы наследовать жизнь вечную (ст. 17). Иисус ссылается на заповеди ветхозаветного закона (ст. 19). Ответ Иисуса его не удовлетворяет, так как заповеди он исполнял от юности своей (ст. 20), а совесть его, очевидно, не спокойна – и тогда Господь призывает его к отречению от своего достояния, к стяжанию сокровища на небесах и к следованию за Ним; кодекс А и некоторые другие добавляют: «взяв крест». И без этого добавления, возвращающего нас к Мк. 8:34, ясно, что Иисус призывает его в число учеников. Но призыв Иисуса оказывается для него непосильным. Евангелист так заканчивает рассказ о богаче: «Он, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение» (ст. 22).

Заслуживает внимания употребляемая в беседе терминология.

Богач задает вопрос о вечной жизни (ζωὴ αἰώνιος, ст. 17); Иисус, разъясняя смысл происшедшего ученикам, говорит об условиях вхождения в Царство Божие (ст. 23–25); ученики в ответ говорят о спасении (ст. 26) и, наконец, в заключении мы видим тот же термин ζωὴ αἰώνιος (ст. 30). Очевидно, речь об одном. Вопрос о наследовании жизни вечной надо понимать как вопрос о стяжании Царства Божия.

 Но, не понеся тяжести заповеди и ослабев в добродетели, не находит законник в себе силы исполнить повеленное.«Отиде, — говорит Писание, — скорбя» . Разве здесь был подходящий момент для богословия? Ведь для вопросившего «что сотворив...», Он и Сам будет в числе спасаемых. Ведь он вопросил, что сотворив, он и сам будет причислен к спасаемым. Какой же резон прежде открывать ему не то, что он искал узнать, но говорить нечто иное, нежели то, чего он страстно желал? Как же было возможно того, кто был не в силах понести бремя одной евангельской заповеди, учить превышающему всё таинству, когда он так ослабел в своем устремлении к благу, что на словах не мог сего вместить? Ибо он опечалился, как написано.  

И это оказалось для него неодолимым препятствием. Ему тяжело, он помрачнел и ушел печальный. Только тут мы узнаем, что этот человек был очень богат. Чарльз Додд говорит так: «Обратим внимание, сколько в этих словах сочувствия – Иисус знал, как много Он требует, однако вызов Свой бросил. И все же, когда юноша отказался, Он не пытался убедить его или заставить – просто отпустил, и тот с печалью отошел. Это власть, но власть, уважающая человеческую свободу»¹.

Богач спрашивал, что он еще должен сделать, а Иисус ответил: «все». Он требует от человека полной самоотдачи, а не какой-то части. Вне всякого сомнения, это был хороший человек, он помогал бедным, делясь с ними частью своего дохода, но ему стало страшно лишиться всего дохода, дававшего ему положение в обществе, обеспеченность, уверенность в завтрашнем дне. Полезно сравнить этот отрывок с рассказом о Сапфире и Анании в Деян 5. Они продали поле, но рука не поднялась отдать все деньги апостолам, и они оставили немножко на черный день, а сказали, что отдали все. Но ведь это и есть проверка искренности веры – надеется ли человек на Бога или на деньги. Многие христиане думают, что к ним этот рассказ не имеет никакого отношения, ведь они не богаты. Но таким камнем преткновения необязательно являются деньги. Мы не знаем, о ком шла речь в Лк. 9:59, тот человек мог быть бедняком, но и для него Иисус лишь на втором месте – после родителей. У каждого – своя преграда.

Это предложение сразу разбило всю его самонадеянность. Он был раб своего богатства и не имел сил разстаться с ним. «Услышав слово сие, юноша отошел с печалию, потому что, замечает евангелист, у него было большое богатство».

Посмотрев на юношу любящим взором, испытующим сердце, Господь видел в нем много добрых расположений, к сожалению, подавляемых страстью любостяжания, и не сокрыл от него, чего ему недостает: еще единаго еси не докончал, – аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое – и вся, елика имаши, – и даждь нищим и имети имаши сокровище на небеси – и при иди и ходи во след Мене, взем крест, – говорит, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, не как повелевающий, а «как советующий и увещавающий».

Совершенная нестяжательность, так же как и безбрачие, принадлежит к числу так называемых евангельских советов, обязательных для стремящихся к высшему совершенству. Для таких самоотверженных подвижников, идущих к Царству небесному крестным путем произвольной нищеты, в замену сокровищ земных уготовано на небесах, по обетованию Господа, наследие нетленно и нескверно и неувядаемо (1 Пет. 1:4). Но, несмотря на то, что спаситель привлекал юношу к совершенству указанием на сокровища небесные, несмотря на то, что убеждал его идти тем же путем, которым сам шел, подавая пример, пристрастная к богатству душа смутилась и опечалилась. Сила слова и любви Христовой, приметно, проникала в сердце юноши: тяжело было ему расстаться с таким Учителем, не последовать наставлению Его, однако же он не нашел в себе довольно решимости победить свою страсть – и она увлекла его. Опечаленный юноша отошел от Иисуса Христа, потому что, как объясняет святой евангелист, бе богат зело, – отошел, быть может, с тем, чтобы уже никогда не возвращаться. «великое имение не дозволило юноше стать последователем Господа, и даже, в чем почитал себя преуспевшим, обратило в ничто» (прп. Ефрем Сирин).

Дополняет поучения об отвержении мира встреча с богатым юношей, исполнявшим заповеди и имевшим ревность достигнуть духовного совершенства (Лк. 18:18–28). Господь на вопрос юноши, чего ему недостает для этого, ответил: «Оставь все и следуй за Мной». Этот ответ показывает, что совершенства можно достичь только полным оставлением всего ради Христа. В условиях жизни в миру такое полное оставление почти неосуществимо, поэтому в Церкви со временем этот идеал реализовался в монашестве.

Но нельзя не обратить внимание, что среди учеников Христа были такие богатые и влиятельные люди, как Никодим и Иосиф Аримафейский, не оставлявшие ни своего богатства, ни общественного положения. Это не означает, что одни люди призываются все оставить ради Христа, а другие к этому не призываются. Каждое слово Спасителя обращено ко всем и для всех имеет значение непреложного правила, но в Церкви спасаются конкретные личности, многое зависит от духовного состояния человека, поэтому и степени, и формы отказа от богатства у всех различны. Любому христианину нельзя рассматривать богатство как самоценность, нельзя считать себя владельцем богатства, но лишь его распорядителем. Если человек не считает богатство своим и использует свои материальные возможности для служения ближним, а не для самоугождения и питания своих страстей, то тем самым он совершает духовный подвиг ради Христа и его лишь условно можно назвать богатым. Такими условно богатыми были Никодим и Иосиф Аримафейский.