Впрочем не должно думать, что в этой молве и ожиданиях уж слишком многое заключалось для Господа. Толпа народная, привыкши в сем деле руководствоваться понятием фарисеев и книжников, если в привязанности своей к Иисусу и могла отстать от них, то не легко могла расстаться с теми лестными ожиданиями, какие они соединяли с явлением Мессии. А такие ожидания совсем были не согласны с мыслями Господа.

Между тем у фарисеев, мнения и правила которых Господь столько раз лично опровергал, такое славное происшествие еще не скоро могло найти и веру. Мало того, даже от Иоанна пришли к Иисусу с вопросом: ты ли еси грядый, или иного чаем? Ученики Предтечи спрашивали Мессию, не напрасно ли они считают Его Мессией? Думаем, что это не был вопрос Предтечи. Тот, который слышал в пустыне повеление от Бога проповедывать людям покаяние в предусретение Мессии, тот, который указывал своим ученикам Мессию в Иисусе и говорил, что он сам не знал Его дотоле, но признал Его за Мессию, потому что на Нем открылся указанный Иоанну признак Мессии (Дух сошедший и почивший), который слышал глас о Нем Отца и впоследствии свидетельствовал, что, видя возрастающую славу Иисуса, он радуется, как друг Его и Предтеча (Ин. 3:29), конечно не для себя посылал к Иисусу учеников своих с таким вопросом. Если бы он сам колебался, то не у Иисуса надлежало бы искать ему разрешения своего сомнения. Иначе это значило бы со стороны Иоанна спрашивать Иисуса: правильно ли я называл себя предтечею твоим, тогда как не Ты вложил мне эту мысль, но я сам первый признал Тебя Мессией. Слова: или иного чаем? показывают, что ученики Иоанновы не сомневались относительно Иоанна, но только относительно Иисуса. Иоанн, как Предтеча, по их мнению, мог оставаться Предтечей, если бы Иисус и не был Мессией; еще Мессия мог придти. Такого рассуждения нельзя приписать самому Иоанну. Если бы он усомнился относительно Иисуса, то усомнился бы и относительно своего призвания и отказался бы вовсе от титла Предтечи какого бы то ни было Мессии. Ибо на то, и на другое было у Иоанна одно свидетельство – указание Божие. Есть однако же другое предположение, которым посольство Иоанна изъясняется не из его неверия, или колебания в вере, но из его нетерпения скорее видеть открытым торжественно царство Мессии и вместе с тем самому скорее быть освобожденным из уз. Но опять невероятно, чтобы Иоанн питал такие чувствования и мысли. Сам он назвал Мессию Агнцем, сам сознавал, что ему (Иоанну) надлежит малитися. Поэтому никак нельзя ожидать, чтобы он разделял общенародное мнение о внешнем торжественном открытии царства Мессии, с которым должна измениться и судьба Предтечи Его. Итак, очевидно это не был вопрос Иоанна. Тем не менее сам Иоанн из темницы призвал к себе сих учеников, пришедших к Иисусу, и послал их к Нему с тем вопросом. Иоанн избрал этот путь, как лучший, к рассеянию недоразумений касательно Иисуса. И довольно вероятно, что сомнения сии возбуждены в них фарисеями, еще в Иудее усиливавшимися восставить Иоанна против Иисуса и в Галилее нарочито пользовавшимися голосом учеников Иоанновых для укорения учеников Иисуса в недостатке пощения (на что Господь и указывал в своей речи в настоящем случае Мф. 11:16–19).

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 112-114++

Толкование Евангелие от Луки, Глава 7: Александр Горский протоиерей