Евангелие от Луки, Глава 2, стих 48. Толкования стиха

В том, что Иисус был в одном из притворов храма среди народных учителей, ничего не было необычнаго: это совершенно в нравах и обычаях того времени. Однакоже родители Его удивились, увидев Его в таком обществе и при таких занятиях. Этого, следовательно, они не ожидали от двенадцатилетняго Отрока,—не ожидали, чтобы Он остался в Иерусалиме не нечаянно, а вследствие стремления Его к такому серьезному делу. Но тем более вследствие этого больно было их сердцу, потому что они великой скорби исполнены были до сей минуты, и Мария, хотя матерински-нежно, однакоже с некоторым упреком сказала Ему: Чадо! что сотвори намтако? Се отец Твой и Аз боляще искахом Тебе.Мария называет здесь Иосифа отцом не в виду только окружающих, не знавших тайны зачатия и рождения Господа, но, можно думать, потому, что так и всегда Она выражалась, когда беседовала с своим Сыном, в Котором Она, очевидно, и теперь продолжает видеть дитя. Иисус Христос отвечает, что им и не следовало искать Его где-либо в других местах, а не здесь: не весте ли, яков тех, яже Отца Моею{εν τοίς τού Πατράς Μου), достоит быти Ми? Не о храме только, который Господь называет домом Отца Своего (Ин. 2:16.), говорит Он здесь, но (аналогично 1 Тин. 4:15: ταυτα μελέτα εν τούτος ισθι) о всем том, что достойно Отца Его. Смысл этих слов, следовательно, обнимает собою и те занятия, при которых сейчас находится Иисус, — занятия Его словом Божиим. В этом двенадцатилетний Отрок уже открывает Свое богочеловеческое сознание,—сознание Своего единства и общения с Богом Отцом, вследствие котораго духу Его существенно свойственно занятие делами Божиими. Проявление такого сознания в Отроке Иисусе было неожиданно для Иосифа и Марии, потому что они, конечно, никогда не беседовали с Ним, как с дитятей, о тайне Его рождения. Поэтому-то они и не поняли сказанных Им слов,—не поняли во всей глубине смысла их.

В чем заключались вопросы и ответы двенадцатилетнего Иисуса учителям иудейским? Евангелист ничего не говорит об этом; но так как беседа происходила в храме, под руководством книжников, занимавшихся толкованием Священного Писания, и притом в то время, когда все ожидали пришествия Мессии, то можно с достоверностью предположить, что вопросы и ответы как учителей, так и Иисуса, касались пророчеств о Мессии. В этой беседе Отрок Иисус проявляет не только мудрость, но и знание Писания, такое знание, которое приводит в изумление самих книжников. Откуда же такое знание? Где, в какой школе Он учился? Ответ на эти вопросы мы находим в дальнейших повествованиях Евангелистов. Когда Иисус вошел в синагогу Назарета и стал учить, то все дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили: откуда у Него такая премудрость? (Мф. 13:54); а когда Иисус учил в храме, то дивились Иудеи, говоря: как Он знает Писания, не учившись? (Ин. 7:15). Таким образом, жители Назарета, знавшие Иисуса Христа с детства, и Иудеи, то есть враги Иисуса, удостоверяют, что Он не учился, не был ни в какой школе. Сам же Иисус Христос не только не опровергает такое мнение о Нем иудеев (как Он знает Писания, не учившись?), но даже прямо утверждает его, говоря: Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня (Ин. 7:16). Этому-то учению Пославшего, этим-то словам Самого Бога дивились иудеи, когда слышали проповедь Иисуса; та же премудрость Божия проявилась и в вопросах и ответах двенадцатилетнего Иисуса, не нуждавшегося в земных школах и учителях.

Увидев Иисуса среди учителей, Иосиф и Мария удивились, – вероятно, потому, что не ожидали встретить Его в таком сообществе и при такой обстановке. Обращаясь к Нему со словами – что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя – Мария была, конечно, уверена, что с Ним, как состоявшим под охраной Самого Бога, не могло случиться ничего дурного, и если, несмотря на это, скорбела, то единственно лишь потому, что такая продолжительная, впервые случившаяся, разлука была неприятна, мучительна лично для Нее.

В этих словах Мария называет Иосифа отцом Иисуса. В глазах всех, не знавших тайны рождения Иисуса, Иосиф был отцом Его, хотя в действительности и не был таковым. Тайна эта должна была быть сохранена до времени, и потому Богоматерь иначе и не могла назвать Иосифа в этом случае. Но в ответе Иисуса блаженный Феофилакт усматривает как бы поправку к этим словам: «А когда нашли Его, смотри, как Он отвечает им! Так как Дева назвала Иосифа отцом Его, то Он говорит: не он (Иосиф) мой истинный отец, хотя Я и был в его доме; но Бог – Мой Отец, и потому Я в Его доме, то есть во храме Его» (Благовестник. 3, 47).

Мария и Иосиф

Если же из-за того, что Господь звал некоторых Своими братьями, о них думали, что они суть сыновья Марии, так и Его Самого звали сыном Иосифа, — не только иудеи, но и Его мать Мария: Я и отец Твой с великою скорбью искали Тебя (Лк 2:48). Ангел повелел Иосифу взять Марию себе для того, чтобы устранить помыслы Ее противников. Но более для того, чтобы он сберег Ее и чтобы иудеи не убили Ее, опасаясь того, что Она зачала от ангела. Они очень опасались, чтобы какая-либо дева родила, поскольку верили, что из-за такого рождения их город будет опустошен, а их род царей, священников и пророков прекратится. И еще из-за этих представлений они убили пророка, возвещавшего, что Дева родит (Ис 7:14).

Родители весьма удивились, найдя своего Сына в столь необычной ситуации. Предполагается, что они еще не имели никакого понятия о мессианстве их Первенца. Именно об этом говорит упрек матери Иисуса, реагирующей на непослушание ребенка: «Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя». Этот выговор Марии Иисус отклоняет целенаправленным встречным вопросом о Нем как о Сыне Отца Небесного: «Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» Отрок сознает себя в первую очередь обязанным послушанием Богу, а не своим земным родителям. Он как «Сын» принадлежит Богу и потому пришел в дом Бога, в храм. Иисус мягко, но определенно отнимает имя отец у Иосифа и дает его Богу.

Здесь христологическое исповедание веры ранней церкви приписано уже отроку Иисусу. С самого своего начала в Боге Он - Сын Божий. Позже это открывалось церкви в новых исторических ситуациях и в новых формах умозаключений. Но это открылось уже в уникальной евангельской истории из детства Иисуса: Иисус - Сын Божий!

Родители Иисуса, хотя и веровали, хотя и знали, и признавали тот факт, что их Первенец - результат таинственного действия Бога, тем не менее не могли понять всю тайну Его богосыновства: «Зачем было вам искать Меня? или вы не знали?..» - «Но они не поняли сказанных Им слов». Так и первые слушатели и читатели этой истории евангелиста Луки как бы стояли перед великой тайной богосыновства и «не понимали сказанных Им слов». И только при дальнейшем слушании или чтении Евангелия они узнают, что означало это отроческое послушание Иисуса Богу и как Он в конце своего пути в Иерусалим пришел к страстям и кресту, чтобы в воскресении и вознесении завершить свой путь к Отцу на Небесах, с которых Он и сошел в этот мир.

Ужасахуся (дивились), потому что отрок Иисус в Своих вопросах и ответах показывал мудрость и знание не по Своим летам. Дивишася (дивились) и Иосиф и Мария, потому что не ожидали видеть беседующего Его в таком положении – среди учителей. Отец Твой. В глазах всех, как не знавших тайны рождества Христова, Иосиф считался отцом Иисуса. Боляще (с великою скорбью). Хотя Мария, а равно и Иосиф, были уверены, что с отроком Иисусом, состоящим под особенным хранением Божиим, не могло случиться ничего худого, тем не менее неизвестность, где Он находится и что с Ним делается, не могла не поражать скорбью их родительское сердце (Мих.).

Родители были поражены: в то время, когда сами они, вероятно, безумно волновались, занимаясь Его поисками, мальчик был всецело поглощен другим делом. Почему Ты так с нами поступил? – вопрос Марии задала бы любая мать в подобной ситуации. Мы с Твоим отцом (дословно: «Твой отец и я») – первым она упоминает Иосифа, ведь Иисус был обязан подчиняться прежде всего отцу.

Найдя Его здесь в этом собрании знаменитых учителей народа, бедные простодушные галилейские родители Его были поражены страхом при виде того, как их юный Сын смело беседовал с великими священниками и учителями народа. Пораженная всем этим и волнуемая смешанным чувством радости по случаю счастливаго отыскания Сына и укора Ему за причиненную Им родителям тревогу, Пресвятая Дева Мария прервала Его дивную беседу матерински-укорительпым вопросом: «Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и я с великою скорбию искали Тебя». И на этот вопрос прозвучал с Его стороны божественный ответ: «зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» Здесь в первый раз из уст Иисуса раздалось свидетельство, что Отец Его есть Бог, и вместе с тем Им было проявлено ясное сознание Своего божественнаго посланничества, чтобы Своим собственным примером излагать людям долг пребывания в том, что принадлежит Отцу Небесному. Своим земным родителям Он дает знать, что Он прежде всего Сын Бога и только уже во второстепенном смысле их Сын; поэтому и прежде всего Он должен идти путями Божиими и затем человеческими; а если так, то где же им и искать было Его, как не на этом именно пути Божием? Нигде иначе они не должны были искать Его, как именно «в том, что принадлежит Отцу Его». Прежде всего, конечно, Он разумел под этим храм, как дом соприсутствия Божия. Но изречение это имеет и более глубокий смысл. В нем заключалось указание на то, что естественныя отношения сыновства для юнаго Иисуса должны были уступить место исполнению воли Отца Его Небеснаго, пославшаго Его в мир для спасения людей.

Радость при виде Божественного Отрока скоро сменилась удивлением, когда Иосиф и Мария заметили, что Он окружен учеными и знаменитыми мужами и что на Него обращено общее внимание, и первая Мария, по свойственной матерям нетерпеливости, обратилась к Нему с словами, в которых слышался нежный упрек: Чадо!что сотвори нама тако, – се отец Твой и Аз боляще искахом Тебе. Иосиф называется отцом Иисуса, по выражению святителя Кирилла Иерусалимского, «за попечительность при воспитании», и под сим названием Богоматерь сокрыла тайну воплощения Христова от тех, которые не знали этой тайны: «о рождении Его от Девы, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – Сама Матерь Его не смела объявлять, потому что, почитая Его рожденным от Девы, не стали бы уже признавать сыном Давидовым, а от сего произошло бы много и других зол». В ответе Своем Матери Отрок Иисус ясно показал, что, несмотря на Свои юные лета, Он понимает Свое призвание: что яко искасте Мене, не весте ли, яко в тех, яже Отца Моего, достоит быти Ми"? Мария наименовала Иосифа отцом Его, а Иисус, устраняя земные и семейственные отношения, указывает Ей на Своего Небесного Отца; как Сын, Он ответствует Ей с любовью, и, как Господь, наставляет Ее. Он выражает также удивление, зачем Иосиф и Мария, зная о совершающейся тайне Домостроительства Божия, искали Его повсюду, а не там, где подобает Ему быть, – не в храме, который есть дом Отца Его. Но, не постигая еще великого служения Христова во всей широте и долготе, глубине и высоте (Еф. 3:18), Иосиф и Мария не поняли слов Иисуса. Для них ясным казалось только то, что Божественный Отрок по праву называет Бога Своим Отцом, но они не могли проникнуть в истинный смысл слов Иисуса о всецелой преданности воле Небесного Отца, Который послал в мир Сына Своего Единороднаго, да всяк веруяй в Онъ, не погибнет, но иматъ живот вечный (Ин. 3:16). Впрочем, Пресвятая Дева-Богоматерь, обладая дарами благодати в большем обилии, чем Иосиф, имея ум более возвышенный и чувство более глубокое, слагала все слова Сына Своего в сокровищницу чистого сердца Своего в надежде, что будущее уяснит все неясное и восполнит недостающее.

Несмотря на такое решительное заявление о Своем великом предназначении, Иисус знал, что еще не настало время открытого служения Его, и послушно последовал из дома Отца Небесного в Назарет, под убогий кров жилища древодела. Жизнь Святого Семейства по возвращении домой потекла по-прежнему – тихо и мирно: ни сознание Божества Своего, ни удивление законников иудейских, ни похвалы народа, – ничто не отклонило Божественного Отрока от повиновения мнимому отцу и Деве-Богоматери. Он оставался покорным Сыном их, подавая на все времена пример сыновних добродетелей. Но праведному Иосифу, очевидцу и свидетелю Рождества Богочеловека и последующих чудесных событий, не суждено было дожить до проповеди Его, страданий, смерти и воскресения. Старец скончался, по преданию, 111 лет, перед самым вступлением Иисуса Христа на общественное служение делу спасения рода человеческого. Богоматерь, по кончине земного защитника и покровителя, продолжала жить в Назарете и, несомненно веруя в непреложность обетовании Божиих, ожидала исполнения указаний свыше о Божественном Сыне Своем.

Завершая обзор событий, связанных с рождением Христа, остановимся на последнем рассказе, относящемся ко времени до явления Христа Израилю. Ап. Лука описывает эпизод с двенадцатилетним Отроком Иисусом в Иерусалимском храме. По Закону (см.: Втор. 16:16) все мужчины должны были трижды в год посещать Иеру салим на праздники Пасхи, Кущей и Пятидесятницы; на женщин и детей Закон не распространялся, но благочестие побуждало жен сопутствовать мужьям. Мальчики, достигшие двенадцати лет, назывались «чадами Закона» и с этого возраста обязаны были участвовать в таких паломничествах. Первое посещение Отроком Иисусом Иерусалима на Пасху стало знаковым (см. Лк. 2:41–51). «Приход двенадцатилетнего Иисуса в Храм сохраняется для нас потому, что это было одним из первых откровений истины, что Он – Сын Божий» Иерофей (Влахос), митр. Господские праздники. С. 103.. Этот эпизод опровергает еретические суждения, что до Крещения Христос был обычным человеком, и только на Иордане на Него сошел Дух Святой, сделавший Его Сыном Божиим. Сказав: «Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему» (Лк. 2:49), Господь Иисус впервые – и для родственников и для других людей – свидетельствует о Своем Богосыновстве. До этого ни в семье, ни тем более – для внешних божественное происхождение Христа не обнаруживалось, о чем свидетельствуют слова Богородицы: «Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя» (Лк. 2:48), в общем понятии Иосиф был отцом Отрока (см. также: Лк. 3:23). Поэтому беседовавшие с Иисусом раввины, не знавшие о Его Богочеловечестве, скорее всего, восприняли Его слова как ничего особенного не заключающий в себе возглас благочестивого отрока, в самом общем смысле считающего себя чадом Божиим. Дева Мария и праведный Иосиф, как отмечает евангелист, тоже не поняли слов Христа, но по другой причине – они знали, какой смысл стоит за этим наименованием Бога Отцом, но не понимали, с каким намерением Отец Небесный удержал сейчас Сына в Иерусалиме См.: Избранные места из Священной истории Ветхого и Нового Завета с назидательными размышлениями свт. Филарета Московского. С. 192..