Толкование Евангелие от Луки, Глава 1: Ианнуарий (Ивлиев) архимандрит

Как мы уже указали, это Предисловие, или. Пролог, полагает основание всего Евангелия от Луки. Такое предисловие уникально для синоптических Евангелий. Здесь - единственный случай во всех четырех Евангелиях - автор сам говорит о себе, употребляя местоимение «я», хотя и не называет себя по имени. Да так и не было положено в те времена. Ни в писаниях античных философов - Платона, Аристотеля, - ни в писаниях античных историков - за редкими исключениями - мы не встречаем имен авторов. Так и здесь, автор не называет своего имени. Поэтому само по себе Евангелие - анонимное сочинение. Но мы знаем, что автора третьего канонического Евангелия идущее из древности церковное предание идентифицирует с «Лукой, врачом возлюбленным» (Кол 4:14).

Проследим текст, указывая на некоторые его экзегетические тонкости:

Ст. 1. «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях». Что означает указание на предшественников? Лука их упоминает и в положительном, и в несколько критическом смысле. С одной стороны, он следует «многим» (например, Марку, Евангелие которого Лука, скорее всего, знал; так называемому источнику логий Q, о котором у нас еще будет возможность поговорить, а также источникам, неизвестным другим евангелистам). С другой стороны, какой смысл имело бы дополнять этих «многих»? Критика этих «многих» у Луки, впрочем, очень сдержанна. Далее он укажет, что от «многих» он постарается отличиться тем, что будет описывать «все», описывать «сначала», «тщательно исследовав», и делая это ради «наставления». «Совершенно известные события» следует перевести точнее - «исполнившиеся события», то есть такие события, которые свершились по воле Божьей. Глагол «исполнять» означает совершать написанное, обетованное.

Ст. 2. «как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова». Очевидцы и служители - одни и те же лица. Точнее: «очевидны, ставшие служителями Слова». Слово - это и Слово Божье, и рассказанная Лукой история спасения (в двух книгах, ср.: Деян 1:1).

Ст. 3. «то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил». «Я» автора - единственный раз в раннехристианском евангельском предании. Это говорит сознательный писатель. Этим подчеркнута особенность труда Луки. «Достопочтенный» (κράτιστος) применялось к официальным чиновникам, но в литературных посвящениях не только к ним (в латинских посвящениях несколько иначе: к чиновникам - ergegius, а к прочим - optimus).

Ст. 4. «чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен». Правильно не «узнал», а «еще лучше узнал» (ειτιγινώσκω). д>"

Итак, в Предисловии Лука пишет о том, что он основательно обдумал свой проект написать новое Евангелие. Ему надо было обосновать и оправдать свою программу: зачем он пишет еще одно Евангелие, хотя он наверняка уже знает и использует Евангелие от Марка и прочие бывшие в обращении рассказы об Иисусе. Лука в первых же словах ссылается па «многих», кто уже предложил свои повествования на ту же тему и о той же личности Иисуса из Назарета. Эта ссылка на «многих» - не просто писательская уловка с целью придать сочинению Луки характер серьезной научной работы с оценкой предшествующих исторических исследований. Нет, Лука сознательно стремится определить свою собственную позицию в потоке предания об Иисусе. Его цель - дополнить, доработать известные предания об Иисусе с учетом нужд и требований в современной ему церковной ситуации около 80 г. РХ. С точки зрения современной библейской науки, именно около 80 г. РХ было написано это Евангелие.

С одной стороны, Лука прекрасно сознает, что истинного апостольского предания он может достичь только через посредство многих носителей предания, которые ему предшествовали во времени и по существу. Поэтому он не может ни пропустить эти важные предварительные работы в процессе предания, ни считать их преодоленными, но должен ссылаться на них, и будет это делать, так как, минуя их свидетельства, он вообще не может приблизиться к подлинному аутентичному преданию об Иисусе Его очевидцев и свидетелей, то есть апостолов.

С другой стороны, Лука сознает также, что уже имеющиеся сообщения «многих» недостаточны для потребностей современной ему церкви. Они должны быть обогащены, компактно организованы и оформлены, структурированы и критически оценены. Это необходимо было сделать для церковного наставления, для катехизации перед крещением, для литургического использования и миссионерской работы. Кроме того, в то время уже стали появляться гностические тенденции ко всякого рода мистическим фантазиям об Иисусе. Надо было противостоять им, равно как и прочим очевидным лжеучениям, которые могли появиться или уже появились в Церкви. Таким образом, ссылка на «многих» служит не только тому, чтобы обосновать осмысленность и оправданность нового евангельского проекта Луки, но имеет также неизбежную и необходимую задачу - перед началом своего предприятия указать на источники и на тех падежных людей, от которых Лука ведет свой материал предания.

Важна в этом тексте ссылка на то, что ко времени Луки уже существовало многообразное свидетельство об Иисусе, как устное, так и письменное. Поэтому Иисус по букве мог быть представлен довольно разнообразными способами. Ведь полное свидетельство об Иисусе содержалось именно в многообразии отдельных единичных преданий. Часто предпринимаемая в экзегезе попытка свести ссылку Луки на многих только к Евангелию от Марка, источник изречений Иисуса (так называемых логий) и особый материал или к трем-четырем неизвестным источникам - попытка праздная, так как выражение «многие» не Содержит в себе ничего конкретного, и Лука не думает о точном счете своих источников, но думает о совокупности доступных ему устных и письменных преданий об Иисусе, которые он после критического исследования считает адекватными и ценными, чтобы быть воспринятыми в свое новое Евангелие. Вполне возможно, что Лука знал и больше источников, нежели он использовал.

Итак, еще раз отметим основные моменты Пролога:

1. Этот отрывок написан самым лучшим во всем Новом Завете греческим языком. Лука применяет здесь ту самую форму предисловия, которую обычно употребляли великие греческие историки. Геродот начинает так: «Сие - результат исследований Геродота Галикарнасского». Более поздний историк Дионисий Галикарнасский пишет в самом начале своей истории: «Прежде чем начать писать, я собрал сведения частью из уст самых образованных людей, с которыми я встречался, а частью из историй, написанных римлянами, о которых они похвально отзывались». Так и Лука, начав свою книгу самым звучным греческим языком, следовал самым лучшим доступным ему примерам.

2. Предполагается, что это - одно из нескольких уже существовавших письменных Евангелий.

3. Примечательно, что Лука не удовлетворился тем, что уже было написано. Он считал нужным написать от себя. Он представляет свою личную точку зрения на излагаемые события.

4. Это Евангелие - не столько научный труд, сколько руководство, предназначенное для наставляемых, для тех, кто может поставить себя на место Феофила.

5. В Библии нет другой книги, которая бы так ясно продемонстрировала, что означает богодухновенность Писания. Никто не станет отрицать, что эта книга - результат божественного вдохновения, ио Лука, тем не менее, начинает ее с утверждения, что она является итогом самого тщательного исследования. Божественное вдохновение нисходит не на человека, сидящего со сложенными руками и с праздными мыслями и ждущего чего-то, а на человека, который думает, ищет и исследует. Истинное вдохновение приходит тогда, когда ищущий ум человека соединяется с сокровенной истиной Духа Божьего. Слово Божье дано, но оно дается людям, ищущим его. «Ищите, и обрящете» (Мф 7:7).

Содержание первых двух глав Евангелия от Луки, которые повествуют об обетовании и рождении Иоанна Крестителя и Иисуса из Назарета, иногда называют «историями детства». Но это не совсем правильно. Дело в том, что повествования Луки не содержат историко-биографических данных в строгом смысле. Содержание этих глав - благодарное исповедание деяний Божьих, совершенных в Иоанне Крестителе и в Иисусе Христе. Две первые главы Евангелия подобны словесным иконам, а не биографическим описаниям. Они несут в себе благодарное исповедание чудесного происхождения Человека Иисуса из вечного Божественного бытия. Вхождение Иисуса от Бога в мир и в историю, Его воплощение и вочеловечение, Его божественная сущность как Сына Божьего предлагаются здесь в форме рассказов-исповеданий. В них евангелист Лука воспроизводит живое исповедание Христа ранней церковью, в которой и трудился евангелист. Это исповедание возникло и развивалось в иудеохристианских общинах, говоривших на греческом языке. Здесь мы находим как бы Символ веры этих общин, но Символ, выраженный не в четких богословских формулировках, а в повествовательной форме образных «рождественских историй». Однако, хотя эти истории и представляют собой исповедания живой веры в Иисуса Христа, Сына Божьего, не следует думать, что они возникли, минуя конкретные воспоминания ближних и дальних родных, знакомых и свидетелей - современников Иисуса. Ведь ко времени появления Евангелия от Луки еще были живы родственники и свидетели земного Иисуса. Сам евангелист в своем Прологе, как мы помним, пишет о том, что он ознакомился со свидетельствами очевидцев, и эти свидетели и очевидцы, знавшие Иисуса Христа с детства, очевидно, приняли рассказ Луки и согласились с ним.

И все-таки содержание этих рассказов нельзя понимать как историческую хронику или протокол исторических фактов, извлеченных из семейных воспоминаний или даже из тайного знания интимного круга лиц. Методически совершенно неправильно применять к содержанию этих рассказов масштабы современной исторической науки или естествознания. Это было бы, по существу, неуместно. Цель этих рассказов богословская. Они задают основную тему всему дальнейшему - и Евангелию, и Книге Деяний. Две первые главы носят очевидный характер исповедания веры, предназначенного для торжественного литургического прославления Иисуса Христа. Иисус как Мессия Божий является в этом исповедании не после воскресения, как в начале Послания к Римлянам (Рим 1:3-4), не в крещении, как в Евангелии от Марка, но уже в момент Его пришествия в мир и в человеческую историю из божественной вечности. Это пришествие Христа-Мессии в мир происходит в зачатии от Духа Святого в Деве Марии.

Однако удивительным образом Лука начинает не с рассказа об Иисусе, но с рассказа об Иоанне Крестителе.

Вообще, две первые главы представляют собой продуманное литературное единство:

А. Возвещение рождения Иоанна Крестителя (1:5-25)

А’. Возвещение рождения Иисуса Христа (1:26-38)

B. Встреча Марии с Елисаветой (1:39-56)

C. Рождение Иоанна Крестителя (1:57-80)

a) Рождение (1:57-66)

b) Приветствие (1:67-80)

С’. Рождение Иисуса Христа (2:1-40)

a) Рождение (2:1-21)

b) Приветствие (2:22-40)

D. Иисус в храме (2:41-52)

Удивительны стиль и атмосфера всех этих рассказов. Мы вступаем в мир, совсем не похожий на мир Греции и Рима. Уже на первых читателей и слушателей Евангелия от Луки эти рассказы, своим языком напоминающие Септуагинту, должны были производить впечатление некоей легендарной священной экзотики, красочности и сверхъестественности. Это стиль мидрашей, народных еврейских толкований самых замечательных и запоминающихся историй книг Священного Писания Ветхого Завета.

Повествования первых двух глав заметно отличаются по языку, стилю и духу от всего последующего, что мы прочитаем в Евангелии. Здесь мы погружаемся в возвышенную атмосферу богослужения, гимна, псалма, пророчества.

14 и будет тебе радость и веселие,

и многие о рождении его возрадуются,

15 ибо он будет велик пред Господом;

не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей;

16 и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их;

17 и предъидет пред Ним в духе и сим Илии,

чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный.

18 И сказал Захария Ангелу: по чему я узнаю это ? ибо я стар, и жена моя в летах преклонных. 19 Ангел сказал ему в ответ: я Гавриил, предстоящий пред Богом, и послан говорить с тобою и благовестить тебе сие; 20 и вот, ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время.

21 Между тем народ ожидал Захарию и дивился, что он медлит в храме. 22 Он же, выйдя, не мог говорить к ним; и они поняли, что он видел видение в храме; и он объяснялся с ними знаками, и оставался нем. 23 А когда окончились дни службы его, возвратился в дом свой.

24 После сих дней зачала Елисавета, жена его, и таилась пять месяцев и говорила: 25 так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми.

Итак, Лука начинает с рассказа об Иоанне Крестителе. Параллельный с рассказами о Благовещении и Рождестве Иисуса, этот рассказ, вероятно, был сформирован раньше, чем истории об Иисусе. Причем сформирован он был, скорее всего, в кругах учеников и последователей РГоанна Крестителя. Они оформили его в традиционной форме, подражая великим образцам из библейских книг Быт 17-18, Суд 13 и 1 Цар 1-2.

Напомню, что в Быт 17-18 речь идет о возвещении Аврааму о рождении его сына Исаака:

Аврам был девяноста девяти лет, и Господь явился Авраму и сказал ему: Я Бог Всемогущий; ходи предо Мною и будь непорочен; и поставлю завет Мой между Мною и тобою, и весьма, весьма размножу тебя. ... И ска.ни Бог Аврааму: Сару, жену твою... Я благословлю ее и дам тебе от нее сыпи, благословлю ее, и произойдут от нее народы, и цари народов произойдут от нее. И пал Авраам на лице свое, и рассмеялся, и сказал сам в себе: неужели от столетнего будет сын? и Сарра, девяностолетняя, неужели родим''... Бог же сказал Аврааму: именно Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя: Исаак. ...Я опять буду у тебя в это же время /и еле дующем году], и будет сыну Сарры, жены твоей. А Сарра слушала у входи в шатер, сзади его. ... Сарра внутренне рассмеялась, сказав: мне ли, когда л состарилась, иметь сие утешение’? и господин мой стар. И сказал Господь Аврааму:... Есть ли что трудное для Господа ? В назначенный срок буду Я у тебя в следующем году, и будет у Сарры сын.

В Суд 13 повествуется, воспринимая ту же традицию, о чудесном зачатии и рождении Самсона:

В то время был человек... именем. Маной; жена его была неплодна и не рождала. И явился Ангел Господень жене и сказал ей: вот, ты неплодна и не рождаешь; по зачнешь, и родишь сына; итак берегись, не пей вина и аскера, и не ешь ничего нечистого; ибо вот, ты зачнешь и родишь сына, и бритва не коснется головы его, потому что от самого чрева младенец сей будет на зорей Божий, и он начнет спасать Израиля от руки Филистимлян. ... II родила жена сына, и нарекла имя ему: Самсон. И рос младенец, и благословлял его Господь.

Подобный этому и рассказ о рождении Самуила от неплодной Анны в 1 Цар 1-2.

Евангелист Лука, будучи историком, располагает рождение великого пророка Иоанна в контекст всемирной исто рии. Чудесные события происходят, как он пишет, в дни правления царя Ирода Великого (37-4 до РХ). Лука намерен но называет его «царем Иудеи». Это его официальное римское наименование. Ведь Лука пишет для неиудеев, и, приводя официальный титул Ирода, он разъясняет своим читателям и слушателям, кто такой и где жил этот Ирод.

Говорится об иудейском священнике Захарии и его жене Елисавете. Священник мог жениться лишь на женщине <

чисто иудейской родословной. Особенно похвально было иметь жену из рода Ааронова, какой и была Елисавета. Все было бы хорошо, но вот Захария и Елисавета были несчастны: они не имели детей. Елисавета была бесплодной, и оба они были преклонных лет. Иудейские раввины говорили, что семь человек отлучаются от Бога, и список этот начинается так: «Иудей, у которого нет жены, или иудей, у которого есть жена, но нет ребенка». Но бездетность Захарии и Елисаветы не могла рассматриваться как проклятие или наказание Божье, так как оба они были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно. Итак, они были праведниками.

Захария был священником из Авиевой чреды. Каждый прямой потомок Аарона становился священником по наследству. Со временем число прямых потомков умножалось, и поэтому священников для богослужения стало слишком много. Они были разделены на двадцать четыре чреды (1 Пар 24:10). Лишь на Пасху, на праздник Пятидесятницы и на праздник кущей служили одновременно все священники. В остальное время года каждая чреда служила два раза в году по одной неделе. Священники, любившие свое призвание, с нетерпением ожидали прихода этой недели службы: это были кульминационные моменты их жизни.

Всего священников было около двадцати тысяч, и, следовательно, каждая чреда состояла приблизительно из тысячи священников. Внутри чреды обязанности распределялись по жребию.  

Когда Захария потребовал подтверждения обетованию, ангел открывает свое имя - Гавриил. Делая это, ангел Господень как бы намекает Захарии на, безусловно, известную ему историю, рассказанную в Книге пророка Даниила:

Когда я. еще продолжал молитву, муж Гавриил, которого я прежде видел в видении, быстро прилетев, коснулся меня около времени вечерней жертвы и вразумлял меня (Дан. 9:21-22).

Затем Гавриил наказывает священника за его маловерие временной немотой.

Фимиам возжигался и жертвы приносились во дворе священников. Пока приносились жертвы, народ заполнял соседний двор, двор израильтян. Священник, приносивший вечернюю жертву, имел почетную обязанность после каждения подойти к завесе, разделявшей оба двора, и благословить народ. «Народ ожидал Захарию и дивился, что он медлит в храме». Когда он вышел, он не мог говорить, «объяснялся знаками», и люди «поняли, что он видел видение в храме». Итак, безмолвный Захария, пораженный радостной вестью, закончил свой недельный черед и отправился домой.

Если первый рассказ о благой ангельской вести мог зародиться в среде последователей и почитателей Иоанна Крестителя, то второй рассказ о Благовещении Деве Марии возник в среде эллинистического иудеохристианства. Лука придает этому второму рассказу форму во многом параллельную как рассказу о благовести Захарии, так и аналогичным ветхозаветным образцам, о которых мы уже упоминали в прошлой беседе. Рассказ о чудесном зачатии Иоанна Крестителя заканчивается указанием времени - пяти месяцев молчания Елисаветы о своей беременности. Рассказ о Деве Марии тоже открывается указанием на время, теперь уже на шестой месяц. Снова называется имя того же ангела, что и в прошлом рассказе о Захарии, - Гавриил. Родина Иисуса Христа была известна Его современникам, а также читателям Евангелия от Луки. Поэтому Лука без особых разъяснений просто сообщает: «город Галилейский, называемый Назарет». Ангел Божий приходит к Деве (по-гречески παρθένος). Здесь Лука имеет в виду пророчество Исаии в переводе LXX: «Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7:14). В этом греческом переводе словом Дева (παρθένος) переведено еврейское alma - молодая женщина. Имя Девы - Мария. Она «обручена мужу, именем Иосифу, из дома Давидова». Это выражение означало, что Мария еще не жила с Иосифом. Обручение длилось год и считалось столь же обязывающим, как и брак. По иудейскому праву, обрученные считались и назывались мужем и женой. Расторгнуть обручение можно было только через развод. Если мужчина, с которым была обручена девушка, умирал, то в глазах закона она считалась вдовой. В законе есть даже странная для нас фраза: «девица, являющаяся вдовой».

Божий вестник приветствует Деву: «Радуйся, Благодатная!» (χαιρε, κεχαριτωμένη), в латинском переводе - Ave, gratia plena. По-славянски иногда переводится «радуйся обрадованная». Ну а вообще-то - «радуйся, облагодатствованная», то есть «получившая благодать». За этим следует ветхозаветное благословение «Господь с Тобою» .

Ср. приветствие Гедеону: «И явился ему Ангел Господень и сказал ему: Господь с тобою, муж сильный!» (Суд. 6:12).

Далее речь ангела приобретает торжественно-пророческий характер. Он пророчествует об Иисусе:

Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствоватъ над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца.

Об Иоанне было возвещено, что «он будет велик пред Господом.», то есть «в очах Бэспода Бога», а об Иисусе сказано абсолютно: «Он будет велик».

Мария смущенно спрашивает ангела, как возможно зачатие и рождение, «когда Я мужа не знаю?. Это описательное библейское выражение означает, что Мария еще не имела брачного контакта с Иосифом, На это ангел ей отвечает, что ее зачатие и рождение Сына - чудесный акт Бога и Его творческой силы: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя». Собственно, в этих словах говорится о новом творческом акте Бога. Вспомним Пс. 103:30: «Послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли».

«Сига Всевышнего осенит Тебя», то есть «покроет тебя тенью», напоминает нам о Книге Исхода, где говорится об «осенений» скинии Завета:

И покрыло облако скинию собрания, и слава Господня наполнила скинию: и не мог Моисей войти в скинию собрания, потому что Осетию ее облако, и слава Господня наполняла скинию (Исх. 40:34-35).

«Слава Господня» (кавод) в Писании означает благодатное и спасающее присутствие Бога. Так, образно, здесь Дева Мария изображается как новая скиния, жилище Бога, новый храм Божий. Воистину, «она благодатная, и с нею Господь».

Заметим: о Иоанне сказано, что он «Духа Святого исполнится еще от чрева матери своей», то есть с момента его рождения, а об Иисусе говорится, что Он будет, собственно, сотворен самим Духом Святым. Поэтому родившийся Младенец будет «святым, то есть принадлежащим Богу) и будет назван «Сыном Божьим»: «посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим»:, Мы видим, что здесь мессианский титул «Сын Божий» приобретает новые черты: его политический смысл великого земного царя из рода Давида сменяется онтологическим, сущностным смыслом.

В отличие от Захарии Мария верит сказанному ангелом и не требует знамения, которое подтвердило бы истинность его слов. Поэтому ангел сам указывает ей на знамение силы Божьей, на неплодную и старую Елисавету, которая все же понесла сына. Эти слова о Елисавете подготавливают последующую сцену встречи двух женщин, во время которой Мария убедится в истинности слов ангела. Но Мария и без этого знамения уверена в истинности творческого слова Божьего, для которого нет ничего невозможного. Она говорит: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему». И ангел, и Мария говорят о «слове Божьем». Ангел: «у Бога не останется бессильным никакое слово». Мария: «да будет Мне по слову твоему», Оба раза употребляется греческое ρήμα - сказанное, речь, слово (еврейское dabar- одновременно означающее и слово, и дело). Убежденность в том, что для Бога нет ничего невозможного - привычный библейский мотив: «Есть ли что трудное для Господа?» - слова, сказанные тремя ангелами Аврааму у дуба Мамврийского (Быт. 18:14); «Знаю, что Ты все можешь» - слова, сказанные многострадальным Иовом (Иов. 42:2); «Богу все возможно» - слова, сказанные самим Иисусом (Мф. 19:26). Ответ Марии выдает ее совершенное послушание воле Божьей, так что слово (ρήμα) Божье на ней тотчас исполняется, и она чувствует в себе обетованное зачатие ее Сына.

Религиозно-историческая школа XIX века исходила из того, что евангелист Лука вывел свой рассказ о чудесном божественном зачатии из многочисленных мифов древности. При этом указывалось на то, что существует бесчисленное количество древних и новых мифов о чудесном зачатии и не менее чудесном рождении. Достаточно вспомнить народные иудейские сказания о библейских персонажах Моисее и Аврааме, легенды о римских героях и императорах Ромуле и Реме, Августе, Нероне и Константине, о греческих мифологических фигурах Персее, Геракле, Аполлоне, Дионисе, о египетском божестве Сете-Горе, о Кришне и Гаутаме Будде в Индии, наконец о Гильгамеше шумерского эпоса, о Заратустре в древнем Иране, о строителе Вавилонской башни Нимроде, о Чингисхане в монгольских легендах и так далее. Но все эти мифические параллели и аналогии к нашему тексту Евангелия от Луки никак не относятся. Лука совершенно очевидно сформировал свое повествование не из мифов о царях, героях и «божественных мужах», но за литературный образец взял библейскую историю о том, как Агари, служанке Сары, явился ангел, который пророчествовал о рождении Аврааму от Агари сына Измаила. Вспомним эту историю, несколько сократив ее:

И сказал ей Ангел Господень: Агарь, служанка Сарина! откуда ты пришла и куда идешь ? Она сказала: я бегу от лица Сары, госпожи моей. Ангел Господень сказал ей.: возвратись к госпоже своей и покорись ей. И сказал ей Ангел Господень: умножая умножу потомство твое, так что нельзя будет и счесть его от множества. И еще сказал ей Ангел Господень: вот, ты беременна, и родишь сына, и наречешь ему имя Измагы, ибо услышал Господь страдание твое... Агарь родила Авраму сына; и нарек Аврам имя сыну своему, рожденному от Агари: Измаил. Аврам был. восьмидесяти шести лет, когда Агарь родила Авраму Измаила (Быт. 16:8-16).

Разумеется, наш евангелист, в целом и в некоторых частностях опираясь на эту ветхозаветную историю, основательно переделал ее в христологическом духе.

Что же касается веры в чудесное девственное зачатие Мессии / Сына Божьего, то непостижимым (или, точнее говоря, невозможным) таковое представляется современному рациональному сознанию, которое различает понятия «естественного» и «сверхъестественного». Ничего подобного такому различению не было в древности. Даже такого слова - «сверхъестественное» - мы ни в Священном Писании, ни во всей античной литературе ни разу не встретим. «Чудесное» - да, то есть редкостное, необычное, удивительное, - но не сверхъестественное. Чудесное возможно, так как «Богу все возможно». Вера в девственное зачатие была распространена как в эллинистическом иудействе, так и в современных ему языческих религиях. Вот известнейший пример: незадолго до Рождества Иисуса Христа величайший римский поэт Публий Вергилий Марон (70-19 до РХ) в своей Четвертой эклоге писал:

Дева спускается в мир...

Время, с высоких небес новым придти поколеньям.

Ты же рожденью младенца, что с веком железным покончит,

И возвестит всему миру века приход золотого,

Радуйся ныне...

Так что именно эта вера хорошо отвечала религиозным ожиданиям Древнего мира, а также христианским миссионерским задачам как среди иудеев, так и среди язычников. Выраженная в нашем рассказе вера в то, что родившийся Младенец - Мессия, центральный образ руководимой Богом космической истории, отражена не только у Луки, но также у евангелиста Матфея (Мф. 1:18-23), у апостола Павла, который ссылается на историю с Авраамом, Агарью и Измаилом (Гал. 4:29; Рим. 4:17-19), у евангелиста Иоанна, который говорит о «рождении не от мужа, но от Бога», о «рождении отДуха» (Ин. 1:13; 3:6). Все это свидетельствует о развитии учения о Богочеловечестве Иисуса Христа в ранней церкви. Эти первые шаги в христологии позднее развились в формулировках Никео-Цареградского символа веры: «Верую... во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Иже от Отца рожденного прежде всех век, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася», и в Халкидонском догмате о двух естествах во едином лице Господа нашего Иисуса Христа IV Вселенского собора: «Поучаем исповедовати... Господа нашего Иисуса Христа, совершенна в Божестве и совершенна в человечестве; истинно Бога и истинно человека... по всему нам подобна, кроме греха; рожденна прежде век от Отца по Божеству, в последние же дни тогожде, ради нас и нашего спасения, от Марии Девы Богородицы, по человечеству; единого и тогожде Христа, Сына, Господа, Единородного, во двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого». Но это уже высокая христианская догматика. А мы вернемся к ее истокам, к тексту Евангелия от Луки.

Размышляя над чудом зачатия и рождения Спасителя, нам надлежит задуматься над высотой мысли, выраженной в повествовании об этом чуде. Все суетные, банальные рассужде

ния на эту тему ничтожны по сравнению с главной мыслью христианства, которая выражена в Евангелии: Бог соединил себя с человеком! А потому нелишне будет вспомнить и слова Божьи, обращенные к Моисею при неопалимой купине: «Не подходи сюда; сними обувь с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх. 3:5). «И беспрекословно - великая благочестия тайна: Бог явился во плоти» (1 Тим. 3:16). Богово- площение - великая тайна того, как Бог «сделался подобным человекам и по виду стал как человек» (Флп. 2:7).

Уместно привести ссылку на известного современного богослова, папу римского Бенедикта XVI, который в бытность свою кардиналом Йозефом Ратцингером и будучи тогда, можно сказать, главным богословом Римской церкви, в своей книге «Введение в христианство» так писал о глубинном богословском смысле повествования о зачатии от Духа Святого:

«Появление Иисуса - новое творение, а не зачатие Богом. Бог не был биологическим отцОм Иисуса... Богосыновство вовсе не означает, что Иисус был полубогом, получеловеком. Но для веры всегда было принципиально, что Иисус - полностью Бог и полностью Человек. Его божественность не означает некоего умаления Его человеческого существования: таков был путь Ария и Аполлинария, самых больших лжеучителей древней церкви. Против них со всею силою отстаивалась неповрежденная целостность человеческого бытия Иисуса, и тем самым отвергалось превращение библейской вести в языческий миф о полубоге, зачатом Богом. Богосыновство Иисуса, согласно церковной вере... - не биологический, но онтологический факт, и не во времени, а в божественной вечности: Бог всегда есть Отец, Сын и Дух. Появление Иисуса не означает появления нового Бога Сына, но означает, что Бог Сын в Человеке Иисусе принимает на себя человека как тварь таким образом, что сам становится Человеком (Бог Сын есть Человек)».

J. Ratzinger, Einfihmngin das Christentum, Kosel-Vcrlag, Mimchen 1968, S. 225. 

Ну а человеку, нечувствительному к таким возвышенным категориям как высший смысл и святость, наука о Библии, как прежняя, так и современная указывает на то, что в евангельской вести надо мудро различать временное и вечное, букву и ее духовный смысл.

Сцена встречи Марии с Елисаветой связывает две истории о зачатии и рождении великого пророка Иоанна и Спасителя Христа.

Ангел уже прежде указал Марии на чудо, свершившееся с Елисаветой: «Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово» (1:36). Теперь она поспешно отправляется в путь, чтобы поскорее увидеть сообщенное ей ангелом знамение. Ею движет святое воодушевление той благодатью, которая дарована ей и ее родственнице. Мария и Елисавета названы родственницами. Но о степени их родства ничего не говорится. Предполагается, что Елисавета была теткой Марии по материнской линии. Следует рассказ о встрече обеих избранных Богом женщин. Елисавета, сама беременная, узнаёт, что Мария зачала Мессию. Обе женщины, мать великого пророка Елисавета и мать Мессии Мария, славят Бога. Елисавета - за крепкую веру Марии, Мария - за Божье действие на ней.

Итак, Мария из Назарета через Самарию отправилась в путь, чтобы навестить свою родственницу Елисавету, которая жила в некоем городе в нагорной Иудее, то есть недалеко от Иерусалима. Дорога должна была занять 3-4 дня пути. Традиция указывает на селение, в которое прибыла Мария, - Эйн-Карем, в нескольких километрах западнее Иерусалима - Православные паломники в Святую землю знают и часто посещают это место, в котором расположен Горненский женский монастырь. С горы, на которой находится монастырь, открывается вид на Иерусалим.

Как эхо на пророческое приветствие Елисаветы теперь звучит знаменитый гимн Девы Марии, который мы так часто слышим, да и сами поем во время церковного богослужения. По форме гимна и по его поэтической красоте можно судить, что он изначально был составлен именно для литургического пения. Знакомым с западной церковной музыкой он известен по латинскому слову Magnificat. В нем Мария говорит о тайне той благодати, которой она была удостоена. И делает это она в форме прославления Бога. Это глубоко личный и в то же время богословский, эсхатологический благодарственный гимн, настоящий мессианский псалом благодарения. По своей форме он подобен известным нам ветхозаветным псалмам. Как и они, он построен из отдельных строф. Каждая строфа состоит из двух параллельных строк, которые совпадают по содержанию или противоположно направлены по содержанию. Вспомним всем нам хорошо знакомые псалмы. Например, 50-й:

Строфа 1-я, в ней две параллельные строки:

Помилуй мя, Боже, по велицей милости твоей, и по множеству щедрот твоих очисти беззаконие мое.

Строфа 2-я, в которой тоже две параллельные строки, совпадающие по содержанию:

Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего очисти мя.

Строфа 3-я:

Яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну.

Затем строфа 4-я - везде та же структура:

Тебе единому согреших и лукавое пред тобою сотворих.

Абсолютно то же самое мы видим и в гимне «Величит душа Моя»:

Строфа:

Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем...

Или любые другие строфы; например, с противоположным содержанием строк:

...низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем...

Песнь Богоматери составлена на языке Септуагинты, греческого перевода Писания, и состоит из многочисленных ветхозаветных элементов как образцов гимнической поэзии. Прежде всего, следует упомянуть в качестве образца Песнь Анны, матери Самуила (1 Цар. 2:1-10). Достаточно вслушаться в некоторые строки гимна Анны, чтобы уловить связь и по форме, и по содержанию:

И молилась Анна и говорила:

Возрадовалось сердце мое в Господе;

вознесся рог мой в Боге моем....

Лук сильных преломляется,

а немощные препоясываются смою.

Сытые работа ют из хлеба, а голодные отдыхают...

Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает. ...

Да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим...

Господь будет судить концы земли, и даст крепость царю Своему и вознесет рог помазанника Своего.

Но не только эта Песнь Анны легла в основу гимна Девы Марии, но и многие другие ветхозаветные псалмы и пророческие изречения, перечислять здесь которые не стоит. Это всё тексты и обороты, которые были на слуху у всех верующих, сразу узнавались и пробуждали соответствующие религиозные чувства и мысли. 

Мария оставалась с Елисаветой около трех месяцев, оставив ее незадолго до рождения Иоанна. Она возвратилась «в дом свой», то есть пока еще не к праведному Иосифу-обручнику.

Елисавете настало время произвести на свет обещанного Богом сына. Это событие вызвало радость соседей и родственников. Вообще рождение мальчика было в тех краях событием большой радости. Когда приближалось время родов, около дома собиралось множество народа, в том числе и местные музыканты. Сразу после родов объявлялся пол новорожденного. В том случае, если родился мальчик, музыканты начинали играть и петь, все радостно поздравляли друг друга. Если же на свет появлялась девочка, музыканты тихо и с сожалением расходились. Да-да, таково было неравенство. Существовала даже такая поговорка: «Рождение мальчика вызывает мирную радость, рождение девочки - мирную скорбь». Поэтому в доме Елисаветы была особая, двойная радость. Во-первых, «возвеличил Господь милость Свою над нею», то есть она, пожилая и бесплодная, родила ребенка, и, во-вторых, этот ребенок был мальчиком.

В Законе сказано: «Если женщина зачнет и родит младенца мужеского пола, то... в восьмой день обрежется у него крайняя плоть его» (Лев. 12:2-3). Поэтому на восьмой день мальчика обрезали, и должны были дать ему имя. Часто ребенок получал имя отца. Так и теперь собравшиеся пожелали, чтобы младенец получил имя отца - Захария. Но Елисавета, к удивлению всех соседей, настаивала на том, чтобы ее сын получил имя Иоанн. Имя это сообщил Захарии от Бога ангел (1:13). До того времени немой Захария письменно подтвердил требование Елисаветы. Сына следует назвать Иоанном. Это имя Иоанн - краткая форма от Иоанан, что значит Яхве (Господь) милостив. Таким образом, имя показывает благодарность за неожиданно дарованную милость Божью. Как только Захария написал на дощечке: «Иоанн имя ему», тотчас «разрешились уста его и язык его, и он стал говорить, благословляя Бога». Это чудесное событие - исцеление от немоты, совпавшее с дарованием имени сыну, - вызвало благоговейный страх у населения нагорной Иудеи. Все задавались вопросом: какое будущее ожидает младенца Иоанна? Евангелист Лука завершает этот рассказ словами: «И рука Господня была с ним». Это библейское выражение, означающее помощь силы Божьей, которая от самого чудесного рождения была видимо явлена на младенце.

Захария прославляет Бога вдохновенным пророческим гимном.

Песнь Захарии делится на две части. В первой (1:68-75) он прославляет Бога за дарование народу Израиля Мессии, Спасителя. Во второй части (1:76-79) предсказывается великое будущее чудесно рожденного Иоанна как Предтечи Христа.

Этот гимн (Benediktus, Εύλογιτός) в своей первой части, вероятно, был мессианским псалмом, который был соединен с ранним гимном о рождении Предтечи. Литературный анализ показывает, что, несмотря на ветхозаветное звучание, этот гимн не является греческим переводом с семитского, еврейского оригинала. Напротив, он представляет собой самостоятельное литургическое песнопение ранней иудеохри- стианской церкви. И до сих пор он широко используется в христианском богослужении.

В своей первой части гимн прославляет Бога Израиля за то, что Он «посетил» народ Завета «и сотворил ему избавление» (буквально «сотворил искупление народа своего»). Бог прославляется за то, что Он «воздвиг рог спасения в доме Давида». В Писании Ветхого Завета «рог» символизирует силу. То есть «рог спасения» означает «сильный Спаситель». Так иудеи образно называли и самого Господа Бога, и ожидавшегося Мессию. Вспомним, например, начало 17-го Псалма:

Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя;

Господь утверждение мое. и прибежище мое, и избавитель мой,

Бог мой, помощник мой, и уповаю на, Него;

защититель мой, и рог спасения моего, и заступник мой (Пс. 17:2-3).

Вспомним и обетование Божье, произнесенное устами пророка Иезекииля: «В тот день возвращу рог дому Израилеву» (Иез. 29:21). Вот теперь приблизился «тот день», то есть день явления «рога спасения» «дому Израиля» «в доме Давида». Так Захария пророчески предвозвещает пришествие Христа, о чем Бог и «возвестил устами бывших от века святых пророков Своих». Эти слова о пророках евангелист Лука повторяет также в своей Книге Деяний, где об этом говорит апостол Петр в Соломоновом притворе Иерусалимского храма (Деян. 3:21). «Спасение от врагов и от всех ненавидящих» - знамения милости Божьей к народу «святого Завета» и клятвы, которой Бог клялся Аврааму. О какой клятве здесь идет речь? О ней рассказано в истории Авраама, которая изложена в Книге Бытия:

Мною клянусь, говорит Господь, что, так как ты... не пожалел сына твоего, единствен ного твоего, для Меня, то Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя, твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих (Быт. 22:16-17).

Безбоязненное служение Богу «в святости и правде... во все дни жизни нашей» выражает благодарность Богу за Его спасительные деяния, за «избавление от руки врагов наших»:, О каких врагах идет речь в пророческом гимне - трудно сказать. Может быть, это политические враги иудеев - римляне; может быть, образно предполагаются враги Божьи вообще, а в частности - диавол и его служители. Ведь гимн Захарии ориентирован на эсхатологический мессианский идеал, на то Царство, где будет установлен вечный мир, где будет правда и святость. На это Царство надеялись ветхозаветные пророки:

Ликуй от, радости, дщерь Сиона, Торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий... и сокрушен будет бранный лук: и Он возвестит мир народам, и владычество Его будет от моря до моря и от реки до концов земли (Зах. 9:9-10). [этом эсхатологическом Царстве говорил Иисус Христос в своей Нагорной проповеди. Все эти надежды были широко распространены в иудейских кругах того времени. Но гимн Захарии все же не иудейский, а христианский. Об этом говорит возвещение пришествия Христа («рога спасения») и отказ от уничтожения врагов, которое возвещали ветхозаветные тексты, а также явный намек на евхаристическое богослужение, которое будет совершаться «небоязненно», «в святости и правде». Не забудем, что Евангелие от Луки писалось в ту эпоху, когда евхаристические собрания христиан были отнюдь не безопасными.

С этими надеждами, с пришествием Мессии во второй части своего гимна Захария соотносит и рождение младенца Иоанна (1:75-79). Он предвозвещает Иоанну стать возвещенным древними пророками (Мал. 3:1; Ис. 40:3; Исх. 23:20) последним «пророком, Всевышнего», Предтечей «пред лицом Господа приготовить пути Ему». Позднее станет ясно, что Иоанн приготовит путь не только Богу Всевышнему, но и станет Предтечей Иисуса Хрис та. Иоанн возвестит народу Израиля «спасение в прощении грехов их», что и будет Предтечей совершаться через крещение покаяния в Иордане. Названо и основание такого спасения и прощения - «благоутробное милосердие Бога», которое выразится в воссиянии новой зари, «Востока свыше» - образное обозначение Мессии. В Чис. 24:17; Ис. 9:2; Ис. 60:1-3 Мессия поэтически изображается как восходящая звезда, несущая миру мир, чтобы «просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира».

Наш раздел завершается кратким отчетом о росте и созревании младенца Иоанна для его высокого предназначения и служения: «Младенец же возрастал, и укреплялся духом, и был в пустынях до дня явления своего Израилю».