Библия - Евангелие от Луки Стих 59

Когда Елисавете исполнилось время родить сына, соседи и родственники ее сорадовались ее радости и в восьмой день собрались к ней, чтобы совершить установленный еще при Аврааме (Быт. 17:11-14) и требуемый законом Моисея (Лев. 12:3) обряд обрезания. Чрез обрезание новорожденный вступал в общество избранного народа Божия, и потому день обрезания считался радостным семейным праздником. При обрезании новорожденному давалось имя, обыкновенно в честь кого-либо из старших сродников.

В то время, как в Назарете была таким образом снята печать молчания с тайны Марииной; разрешились и узы молчания, связывавшие уста Захарии. Елизавета разрешилась, как предсказывал ангел, сыном; по сему случаю собралось к ней множество родственников и знакомых; все дивились необычайному событию, соображали его со временем видения, бывшего Захарии, видели тесное отношение между тем и другим обстоятельствами; но ничего определенного не знали. Зaxapия все еще молчал: Елизавета и не могла и конечно не намерена была открывать ничего – без воли своего мужа. Прошло семь дней; в осьмой надлежало совершить над младенцем обрезание и дать ему имя: в этот день обыкновенно бывал у Иудеев семейный праздник, на который собиралось по крайней мере человек десять, самых близких к родителям младенца. И так собрались в дом Захарии ближайшие родственники для священнодействия и празднества: когда пришло время наименовать сына, спросили об этом мать (так как отец был нем): она отвечала, чтобы его назвали Иоанном. Это наименование показалось странным, потому что не было у Захарии и Елисаветы в родстве никакого Иоанна: предложили назвать младенца лучше по имени отца, но Елизавета не отступалась от своего слова. Поэтому хотели каким-нибудь знаком узнать от отца, как бы он желал назвать своего сына. Иоанн будет имя ему – написал Зaxapия на дщице – и с этой минуты отверзлись уста его: и первые слова его были – славословие Богу. Все изумились такому стечению обстоятельств при рождении Иоанна. Всякий гадал вперед, что-то будет у них этот сын: родился на старости лет; во все время беременности матери его – отец был без языка: по какому-то непонятному побуждению мать и отец дали ему имя, совсем в роде их неизвестное; и лишь только отец написал это имя, как получил язык. Чудо! Так все могли толковать об этом событии, но истинной причины и цели всех сих событий никто не знал.

31. Примечательно, что святой евангелист счел нужным прежде упомянуть о том, как большинство хотело назвать ребенка по имени отца Захарием, чтобы ты понял: мать не отвергла имя чуждого по роду, но Святой Дух внушил ей имя, уже предсказанное прежде Захарии (см. Лк. 1:13) . Сам Захария, будучи нем, не мог сообщить жене имя для сына, но Елисавета узнала через пророчество о том, чего не могла узнать от мужа<...> Не удивляйся, что женщина решительно потребовала дать имя, которого не слышала, ей открыл Святой Дух, поручивший ангелу возвестить его. Пророчествовавшая о Христе должна была отдать должное божественному провозвестию.

Немного времени спустя после удаления Богоматери из дома Елисаветы последняя родила сына, я в втом событии не только сами престарелые родители, но и соседи и родственники их видели особенное к ним благоволение, милость Бога, и потому все им сорадовались. В осьмой день по рождении нужно было, согласно с законом (Лев. 12:3), обрезать младенца и при этом, по обычаю (Быт. 21:3—4), наречь ему имя. Стали совещаться о том, какое имя дать новорожденному, и хотели, по обычаю называть детей именем кого-либо из родных, назвать его Захариею, по имени отца его. Но Елисавета, в силу повеления Ангела (I, 13), которое не было известно участвовавшим в торжестве обрезания, хотела назвать новорожденнаго сына своего Иоанном. За разрешением вопроса обратились к самому Захарии (при чем объяснялись с ним знаками, быть может, вследствие привычки так объясняться с ним, а также потому, что Захария, вероятно, молчаливо присутствовал тут и слушал все разсуждения окружающих, вследствие чего достаточно было сделать намек, чтобы он понял, в чем дело). В ответ на это Захария на поданной ему дощечке ¹ написал имя — Иоанн, я все удивились такому нарушению издревле существующаго обычая называть детей именем какого-либо родственника. В то же время, согласно предсказанию Ангела (1:20), вдруг отверзлись доселе немотствовавшия уста Захарии, и он начал прославлять Бога за все те великия дела Божии и с ним и со всем народом израильским, которыя пережил.

На восьмой же день пришли к ней, чтобы совершить обряд обрезания новорожденного, и хотели назвать его по имени отца. Обрезание крайней плоти, начавшееся с Авраама, производилось по закону Моисея (Лев. 12:3) в восьмой день от рождения; через совершение обрезания новорожденный вступал в общество избранного народа, а потому день обрезания считался радостным семейным праздником.

В восьмой день пришли обрезать младенца. По закону. и хотели назвать его, по имени отца его, Захариею Ведь многие сыны назывались именами отцов.

«И бысть в осъмый день, приидоша обрезати отроча». В восьмой день по закону нужно было обрезывать; тогда же нарекали и имя. «Приидоша» — это церемония была фамильная и религиозная. Поскольку обрезание требовало искусства и добродетельной жизни в совершающих оное: то, видно, для сего употреблялись особенные люди, этим преимущественно и занимавшиеся. «И нарицаху е именем отца его, Захарию». Таков был обычай у евреев: называть младенца именем отца его, деда, или по крайней мере какого-либо родственника. Это показывает, что обычаи израильтян довольно изменились. У патриархов был обычай давать имена детям от известных событий, домашних приключений и прочего, каковы например: Вениамин, Исаак. Пророки также иногда давали имена от событий народных, общественных. Теперь же вошел обычай давать имена родственные. Конечно, это обычай частный, но в нем видно направление мыслей целого народа. Древний обычай давать имя от событий или предвестий поддерживался мыслью, что порядок низший подчиняется высшему, житейский — небесному и духовному, прошедшее связано с будущим. После, когда мысль сия ослабела, евреи утратили чувство веры в Промысл, стали нарекать имена по расчетам житейским, остановились на узах крови, стали, так сказать, на одну доску с язычниками. «Имя Захарии». Оно казалось им ближе всех. Младенцу, который дан отцу в старости, приличнее всего дать имя отца; в нем отец как бы воскресает. Чтение Евангельских сказаний об обстоятельствах земной жизни Иисуса Христа. Рождество Иоанна Предтечи и его отрочество

Обрезание было знаком завета между Богом и еврейским народом, знаком избрания и освящения сего народа в особенный, принадлежащий Богу, народ (Быт. 17:9 и дал.), так что слово «необрезанный» значило нечистый, неосвященный и не принадлежащий к обществу верных израильтян. Закон о обрезанин получил свое начало при Аврааме, первом патриархе еврейского народа, и повторен был всему сему народу чрез Моисея (Лев. 12:3). Духовное значение обрезания было следующее: в предшествующем ему состоянии оно означало нечистоту и порчу человеческой природы, а с совершением его – исправление и освящение чрез имевшего родиться Мессию, – внутреннее обрезание, т. е. умерщвление плотского, греховного и; рождение духовного, святого человека (Зап. на кн. Быт.). В новом завете обрезание заменено крещением. Обрезание совершали в доме родителей и опытные лица, которых назначал глава священников. Оно происходило в 8-й день по рождении, и в это же время нарекалось имя младенцу (Быт. 21:3–4). Этот день обыкновенно служил семейным праздником, на который приглашались соседи и родственники. Такой семейный праздник был и в доме Захарии в 8-й день по рождении сына. Нарицаху е (хотели назвать его) именем отца его. Обыкновенно нарекал имя отец, вероятно, по примеру древних праотцев (Быт. 5 гл.), но в настоящем случае, при немоте Захарии, явилось недоумение: как назвать новорожденного? По древнему обычаю, дети нарекались именем отца или кого-либо из ближайших родственников (Тов. 1:9), и потому хотели было назвать сына Захариина именем самого отца. Когда же услыхала об этом Елисавета, которая знала или по внушению Духа Св. (Феоф.), или по предварительному письменному объяснению Захарии, какое должно быть имя ее младенцу, то сказала: ни, да наречется Иоанн (нет, а назвать его Иоанном).

περιτεμείν aor. act. inf. от περιτέμνω обрезать вокруг, делать обрезание (TDNT; EDNT; NIDNTT; SB, 4:23-40, особ. 23-27; TRE, 5:714-24; RAC, 2:159-69; ВВС), έκάλουν impf. ind. act., см. ст. 13. Конативный impf., "они пытались дать ему имя" (Arndt).

Несмотря на то, что в самые древние времена имя давалось сразу после рождения, позже закрепилась традиция соединять наречение имени с обрезанием. Это первое письменное свидетельство того, что уже в I в. до н. э. этот обычай имел место. Обрезание означало, что ребенок получал «печать Завета», то есть входил в народ Божий и в Завет – в договорные отношения с Богом. Согласно Закону, обрезание совершалось на восьмой день, даже если это была суббота (см. Ин. 7:22-23; ср. Флп. 3:5). Хотели назвать Захарией, по отцу – известно, что ребенка часто называли по имени деда, но традиция называть по отцу тоже существовала, тем более что в этом случае близкие хотели особенно почтить Захарию за великую милость Бога к нему.

По закону обрезание должно было совершаться на восьмой день, это было особое событие, и иудейский обычай предписывал воспитывать ребенка по библейским канонам. Евреи обычно давали имя младенцу при рождении; свидетельства о том, что ребенка называли при обрезании, обычно более поздние. Но римляне давали своим детям имена на восьмой или девятый день (девочкам и мальчикам, соответственно), и Лука в данном случае либо переносит в свое повествование греко-римский обычай, либо, что более вероятно, подчеркивает его влияние на палестинских евреев. Возможно, наречение младенца было отложено из-занемоты Захарии, но см.: 2:21.

В восьмой день, по закону, совершалось обрезание, и вместе давалось имя новорожденному. Мать, знавшая тайну своего мужа, хотела дать своему сыну имя Иоанн, но родственники воспротивились этому, потому что такого имени совершенно не бывало в родстве их, и настаивали на том, чтобы дать младенцу имя в честь отца. Тогда пришлось обратиться за разрешением спора к самому Захарии, и когда знаками спросили у него, как бы он хотел назвать своего сына, Захария потребовал дощечку и написал на ней; «Иоанн имя ему». Все удивились такому совпадению его желания с желанием Елисаветы. Но удивление это перешло почти в страх, когда вдруг после этого Захария опять вдруг заговорил и объяснил собравшимся о бывшем ему видении и обетовании в храме, где ангел Господень, возвещая ему о рождении сына, вместе с тем и преднарек его Иоанном, то-есть сыном благодати Божией.

Пришли обрезать: по закону Моисееву (Лев. 12:3), основанному на повелении Божием Аврааму (Быт. 17:9 и дал.), всякий еврейский младенец мужского пола непременно должен быть обрезан. Это было символом завета между Богом и народом еврейским, символом особенного избрания и освящения народа еврейского в особенный собственный Богу народ (Быт. 17:9 и дал.), так что слово необрезанный значило то же, что нечистый, неосвященный, не принадлежащий к обществу верных Израильтян; поэтому даже купленные рабы из язычников, и не евреи, жившие в Палестине и желавшие быть в числе народа еврейского и потому принимавшие участие в церковных празднествах евреев, непременно подлежали обрезанию (Быт. 17:12, Исх. 12:48). — Обрезание совершать повелено было тем же законом на восьмой день по рождении. Вместе с обрезанием обычай повелевал нарекать имя новорожденному младенцу (ср. Быт. 21:3—4). Примечательно, что у многих народов восточных, у которых не было обрезания, наречение имени младенца происходило также на седьмой или восьмой день. Хотели назвать и пр.: был обычай называть сына по имени отца или кого-либо из близких родственников (Тов. 1:9); это первое имя, а потом давали и другое, какое вздумается, заимствуемое большей частью от особенных обстоятельств рождения, или от особенных целей родителей, иногда же, опуская первое, давали только второе — собственное имя. Так, не только хотели назвать, но уже и назвали было (exocXvv) рожденного Елисаветой младенца именем отца его Захарии, и только вмешательство матери воспрепятствовало этому.

В восьмой день пришли обрезать младенца. Закон предписывал совершать над мальчиками обрезание на восьмой день после рождения (Быт. 17:12).

На восьмой день после рождения св. Иоанна Предтечи, когда следовало обрезать младенца и наречь ему имя, Захария был освобожден от наказания. Получив возможность говорить, Захария исполнился Духом Божиим и пророчествовал; ап. Лука приводит прекрасный гимн, в котором священник славословит Бога и благодарит Его за чудесные события в его жизни, которые предшествуют еще более великим – в жизни всего народа Божия; а затем, уже обращаясь к сыну, предсказывает ему, повторяя обетование архангела Гавриила, уникальное пророческое служение – подготовить народ к принятию Мессии. Характерный для пророческой речи момент: как о вещах уже совершившихся Захария говорит о посещении Богом народа израильского и избавлении (искуплении) людей от тяготевшей над ними вины, приведшей к разрыву с Богом, о воздвигнутом в доме Давида «роге спасения» – Христе (этот образ взят от рога храмового жертвенника, дающего возможность схватившемуся за него преступнику избежать наказания; см., например: 3 Цар. 1:50). В отличие от устоявшегося у евреев стереотипа видеть спасение Израиля в освобождении от внешнего врага и государственном возвышении народа Божия, что, казалось бы, имеет место и в песни Захарии (см.: Лк. 1:70–74), он говорит о спасении в другом смысле: спасение состоит «в прощении грехов» (Лк. 1:77).

Те же родственники и друзья явились в дом Захарии, чтобы присутствовать при торжестве обрезания новорожденного сына его. (Об обрезании см. Толк. Библ. т. 1-й, прим. к Быт. 17:12). Родственники настаивали на том, чтобы при обрезании младенцу было дано имя отца его, как напоминание о том, что Бог наконец вспомнил о своих верных рабах, которые так долго томились в ожидании детей (Захария - значит: Бог вспомнил).

Почему имя давалось после обрезания? Потому, что прежде нужно получить печать от Бога, а потом уже и человеческое имя. Иначе: обрезание означает отвержение плотских свойств, ибо никто не достоин именоваться воином Божиим и быть вписанным по имени в книге небесной, прежде чем отвергнет и отсечет плотские свойства.